Одержимые бессмертием - Симонова Мария - Страница 29

Гор подумал, что аквариум — это его собственный череп, обретший полную и удивительную прозрачность. Он стал прислушиваться к тому, что слышит снаружи:

— …Так-так-так… — Он узнал голос Юрия Дмитрича, но теперь сюсюканья не было и в помине. Полная собранность и уверенность в себе. — Очень интересные все же реакции у данного экземпляра. Посмотрите на эту схему. Видите, его сфера сознательного очень нечетка и неглубока. Зато чувственная сфера необычайно развита и богата. А по внешним признакам даже и не подумаешь. Типичный сухарь. И образы, которые мы пытаемся привнести в сознание, сразу же теряют свою конкретность, что совсем нехарактерно для парии…

Послышался другой голос, который Гор просто не мог не опознать:

— И чем ты это можешь объяснить, Юрик?

— Ну, мы в прошлый раз провели максимально глубокий анализ его пси-карты. И, естественно, внесли стандартный набор блоков, сейчас я вижу, что от них практически не осталось и следа. По крайней мере ни одной характерной реакции. Странно, но предыдущие его ментограммы не дают ни малейшего намека на подобную непрозрачность… Даже полгода назад, после того громкого дела на Г12…

— Ты имеешь в виду арест местного губернатора по обвинению в коррупции?

— Да. Тогда он перенес сильнейшую пси-травму, осложненную тяжелым сотрясением мозга. Эмоциональным фоном наложилась также потеря близкого друга. Это достаточно подробно описано в его личном деле. — Гор ощутил слабый болезненный укол. Этот толстяк говорил о вещах, которых он сам никогда не испытает, а представить сможет разве что по данным пси-карты очередного пациента. Однако холод, проникший в его мозг, действовал как подобие анестезии, и то саднящее чувство утраты сейчас ощущалось всего лишь неприятным сном. А «Юрик» продолжал: — Там наложилось много различных факторов. Потом инспектор был подвергнут курсу реабилитации, стимуляции памяти и прочим положенным процедурам. К сожалению, не сохранилась его ментограмма, снятая сразу после возвращения в Администрацию…

— Ну еще бы она сохранилась! Ни для кого из окружения моего батюшки не было желательно сохранить те сведения. Насколько я знаю, практически всех, связанных с тем делом, подвергли промыванию мозгов. Даже мои нынешние возможности не позволили отыскать никаких подробностей той истории в архивах Администрации…

— Ага, постой-ка, он слышит нас! Паша, дай-ка еще серию импульсов. Да, чрезвычайно высокий порог сопротивляемости. Я ему аплодирую. Вот бы вам такого помощника, а, Гарик? И горя бы не знали. Этот покруче Бычары будет.

— Нет уж, благодарю. Я не могу доверять человеку с непрозрачной психикой. Он будет неуправляем.

— Но вы же пользуетесь его услугами.

— Да. Он действительно один из лучших оперов Администрации. Думаю даже, что, если бы не своевременная болезнь моего папахена, он бы не дал его в обиду. Он лично знает Гора. Так что ты там говоришь о его сознании, Юрик?

Инспектор, бодрствующую часть которого буквально окатило холодным потоком, на какое-то время забился, ушел в себя еще глубже. Так бредь-змея отдергивает голову, если ей под нос сунуть тлеющую головню. На некоторое время он лишился возможности следить за происходящим снаружи. Но, постепенно привыкнув к растущему давлению гипноизлучателя, вновь подвсплыл на перископную глубину.

— …Сейчас я пытаюсь ввести ему в сознание ваш образ. Видите, какая реакция?!

— Постой, Юра, я ни хрена не понял…

— Смотрите сюда. Видите? Вот эта сфера — схема его сознания. А вот проекция вашего образа на поверхности. Теперь я начинаю внедрение… — Шквал импульсов обрушился на Гора, словно метеоритный дождь. Сознание заметалось, стараясь поглотить эту атаку. — Видите! Образ прошел в глубинные слои его сознания. И поглотился! Его больше нет! Смотрите, сейчас я попробую вызвать реакцию на кодовый сигнал повиновения. Ваша проекция должна будет проявиться, давая установку… Вот…

— Но никакого образа я не вижу!

— Вот именно. Он есть. Вот эта неопределенная пелена и есть ваш образ. Такого мне не приходилось видеть ни у одного из пациентов. Я уже пробовал ввести еще один дубликат, и что же? Результат аналогичен. Причем образы не складываются, усиливаясь, как должно бы происходить при кодировании. Видите? Теперь этих пятен стало два, и оба совершенно анонимны! Его подсознание их просто растворяет. А ни одна из ранних его пси-карт не указывает на возможность подобного.

— А не могло ли с ним что-нибудь произойти уже после той травмы? Скажем, во время его командировки на Ч33?

— А! Маловероятно. Я бы даже сказал — исключено. Откуда на планете-парии мощная аппаратура кодирования? Даже я не сразу могу сказать, что за блоки установлены в его подсознании. А вот в реабилитационном Центре Четвертого Управления, где он проходил восстановительный курс, и техника и персонал соответствующего уровня. Хотя подобная методика установки запирающих кодов мне неизвестна. Впрочем, я допускаю, что мы имеем дело с уникальным стечением обстоятельств. Изначальный уровень пси-прочности Гора весьма велик. Это подтверждают и тесты, которые он проходил при приеме на госслужбу. Ведь он продемонстрировал феноменальный результат: только пси-устойчивость свыше трех тысяч единиц! Потом форсирование памяти и стимуляция логического мышления, когда он был принят в следственный отдел Администрации. И, наконец, та самая травма и последующая промывка мозгов. Все вместе это могло дать подобный феномен, что мы сейчас и наблюдаем. Вообще-то, я даже сказал бы, что это сознание не подвержено личностной кодировке. Здесь налицо установка на отдельные качества человека — например, на честность. Это, кстати, очень интересный ребус — попытаться закодировать именно на совокупность черт характера. Задача сложная, но в принципе решаема. Имея достаточно времени…

— Ладно, Юрик. Времени у нас в обрез. Решай свои ребусы, а я пойду. Нет так нет. А на досуге дашь мне свои выкладки. Если ты считаешь, что это направление перспективно, потом обсудим вопросы финансирования. Но не раньше чем у меня будет инфинитайзер. Кстати, должность замдиректора Центра на Р66 до сих пор вакантна. Все. Пока.

— О'кей. Но только я бы хотел заполучить еще и его.

— Посмотрим. Завтра жду доклад. Подробный, хе-хе…

11.

— Мама, — испуганно выдохнула пиратская внучка, прочертив фонарем по стенам тоннеля дрожащую кривую. — Ой, мамочка…

Ну что ж, очень правильная реакция, вполне в традиции подкупольных обитателей — хоть они и дадут по выживаемости сто очков вперед любому «люксу», но, по сравнению с моими парнями, неженки и есть. А если учесть, что девица прямиком из своей виртуальщины угодила в столь суровые и реальные условия, то ее поведение вполне объяснимо.

Старик тут же прилип к своей подопечной, утешая, ну чисто старый флик своего единственного в жизни птенца. Даже постарался прикрыть ладонями ей глаза от ужасов Третьяка, которых пока что не наблюдалось. Подземелье было просто похоже на тоннель подземки, и не более того. Разве что сильно запущенный. Однако мощный базис легенд и страшилок, связанных с этим малоисследованным фрагментом местной реальности, заставил мои инстинкты включиться на полную мощность.

Ну что ж — Третий мир казался на первый взгляд не таким уж страшным местом: сырой, довольно просторный тоннель с тумбами электромагнитных подушек, по которым когда-то летали здесь капсулы подземки, и с сохранившимися кое-где полосами люминофоров, дававших слабый неверный свет. Ячеистые стены с многочисленными ребрами жесткости, сырые и потрескавшиеся. Я опустил голову, и свет нашлемного фонаря упал на неровный бетонный пол, где в толстом слое жирной грязи вились, словно змеи, толстые пучки кабелей. И запах тот еще. Словно здесь протащили полуразложившуюся тушу какого-то животного, а потом усердно полили все нефтепродуктами. Но давно. Ведь на Земле-матушке без малого тысячу лет нефтью и не пахнет, кроме таких вот укромных уголков, типа нашего Третьего мира, или «Третьяка» — так называют его парии. И то — только запах да креозотовая плесень.