Клятва истинной валькирии - Мид Ричел (Райчел) - Страница 96

«Она, похоже, не первый раз наведывается в тот туалет. Наверное, не одному мужчине успела провести мастер-класс», – заметил Гораций.

– Я первая, – продолжила Катрин. – Увидимся через пять минут.

Она обналичила выигрыш и, даже не обернувшись, беззаботной походкой прошествовала к лестнице. Джастин сыграл еще пару партий, сверился с часами и отправился на рандеву. Ему пришлось немного подождать – он не хотел, чтобы его засекли. Здесь могли быть спрятаны камеры слежения, но он был почти уверен, что секс в туалете, конечно, не одобряется, но и преступлением не считается – даже среди представителей каст.

Это был подвал с дверью на улицу, длинный коридор вел на задний двор казино. Активности в нем не наблюдалось. Между кладовыми сновали редкие служащие, но в конце, где находились туалеты, не было ни души. Джастин сделал глубокий вдох, приблизился к двери с надписью «Дамы» и тихонько постучал. Долю секунды он боялся, что это окажется шутка и перед ним предстанет матрона с кислым добродетельным лицом.

Однако он увидел Катрин с хитрой улыбкой и чересчур блестящими глазами. Она поманила его внутрь и заперла дверь. Сперва он действительно удивился, – прежде всего размерам туалета. Он оказался очень просторным и полностью выдержанным в лазоревых тонах. Плитка, краска, даже атласная обивка кресла у входа в кабинки из искусственного мрамора – все имело одинаковый мягкий оттенок. Сверху лилась тихая скрипичная музыка, в воздухе витал аромат фрезий. Джастин не знал, что и думать. Возможно, это нормально для территорий каст – а может, все женские туалеты отделаны с подобной роскошью, а он просто не знал! Разумеется, данное благообразие не вязалось с несколько извращенным характером их свидания, но чопорностью обстоятельства можно было смело пренебречь.

Катрин не теряла времени – она прижала его к стене и принялась свирепо и жадно целоваться. Поцелуи оставляли вкус клубники и рома, она покусывала ему язык. Он положил руки ей на бедра и приподнял и согнул ее ногу – чтобы удобнее ласкать внутреннюю сторону бедра. Кожа у нее оказалась гладкая и мягкая, а ткань платья послушно сминалась под его руками. Его захлестнуло сильное желание, она терлась об него – и он с радостью погрузился в море эмоций, самых примитивных и останавливающих мучительное кружение мыслей в голове.

Он безумно хотел овладеть ею у раковин – и ему было все равно, сзади или спереди. Но когда он попытался подвинуть ее к умывальникам, она толкнула его обратно – и уперлась ладонями в грудь, прижимая к стене. Возможно, именно это она и имела в виду под «страшноватым». Внезапно его посетило неприятное воспоминание о том, как властно вела себя Мэй – хоть бы нынешний эпизод разрешился удачно.

Но так не случилось.

Он почти снял с Катрин нижнее белье, когда почувствовал, что в его шею впилась проволока.

Поцелуи тоже мгновенно прекратились, и когда он открыл глаза, то обнаружил, что свирепая страсть на ее лице уступила место лютому звериному оскалу. Он попытался что-то сказать, но не сумел – задохнулся, ибо проволока пережала горло. Страх придал ему решимости, и он умудрился как-то вывернуться. Однако Катрин набросилась на него – причем с мужской силой, он едва успел увернуться от смертоносной удавки. И отскочил, схватив первое, что под руку попалось – здоровенную керамическую вазу с цветами. В таком положении стало не до рыцарских замашек, он размахнулся и ударил Катрин прямо в висок. Она замешкалась, а потом – как ни в чем не бывало! – бросилась на него снова!

По странной иронии судьбы она притиснула Джастина к умывальникам. Он отмахивался вазой, пытаясь удержать Катрин на расстоянии – и отчаянно думал, что делать дальше. Драться, тем более с женщиной, ему совсем не хотелось, но, похоже, просто защищаясь, он не справится с ней. В итоге он ринулся на нее в атаку, продолжая угрожающе помахивать вазой, но Катрин выбила ее. Ваза упала на пол и разлетелась на мелкие кусочки. Он пнул ее, попал Катрин по ноге, но толку вышло мало – женщина только сильнее разозлилась.

Но постепенно он смог добраться до двери. Пока он отпирал ее, Катрин подскочила к нему, вцепилась в его локоть и дернула Джастина на себя. Он не отпускал дверь, и на мгновение ему показалось, что сейчас его раздерут пополам. Он дернул створку, она открылась и ударила Катрин – плашмя. Женщина потеряла равновесие, зашаталась и упала на пол. Джастин заорал, зовя на помощь, вылетел в коридор – и на секунду застыл, решая, что делать дальше.

Он пришел сюда с правой стороны, и в дальнем конце коридора копошились служащие. А слева он различил стеклянную дверь, ведущую на улицу. Он не знал точно, куда она ведет, но наверняка туда, где есть люди! Вот его дорога к спасению! И он побежал к ней.

А когда достиг цели, обнаружил, что дверь заперта. Он не мог найти замка или ручки, и задержка дорого ему стоила. Катрин нагнала его, впилась ему в плечо и принялась тормошить. Прикосновения были неожиданно болезненными, словно кожу разодрали дюжиной ножей. Зарычав, она бросилась на него с проволокой, но промахнулась – он опять увернулся. А она отбросила удавку и вытащила – откуда? платье-то облегающее! – маленький черный кинжал, блестящий и очень острый.

– Ну нет…

В противоположном конце коридора тоже имелась дверь – но сначала следовало прорваться мимо сумасшедшей бабы. Джастин неуклюже отбивался от Катрин, а она, хоть и промахивалась ножом, не отставала и не выказывала признаков усталости! Похоже, в силе она ему совсем не уступала – но как?! Внезапно оба сцепились и рухнули на пол, покатившись, будто любовники в объятиях друг у друга. Да, о подобном раскладе он даже не думал, когда спускался сюда… Она в очередной раз разодрала ему спину – его пронзило от резкой боли. Если она так царапается, то на что она способна с кинжалом?!

Наконец он отпихнул ее и вполз в ближайшую кладовку. Захлопнул дверь у Катрин перед носом и налег на створку всем телом, пытаясь нащупать выключатель. А когда зажег свет, не поверил своим глазам – похоже, удача от него сегодня отвернулась! Он рвался к стеклянной двери, но та оказалась запертой, а эту он должен держать закрытой – а она не запирается! Он вновь привалился к ней, а с другой стороны Катрин повернула ручку и стал методично ломиться внутрь. Дверь приоткрылась на несколько сантиметров, но Джастин припер ее плечом. Одной рукой он пытался нашарить эго – но как отправить сообщение, если пальцы практически не гнутся?

«Есть идеи?» – поинтересовался Гораций.

Джастин хотел сказать, что он открыт любым предложениям, но сообразил, что ворон обращается не к нему. А к Магнусу. За все время, пока они жили у него в голове, птицы не вступали друг с дружкой в прямой диалог. Безумие какое-то, что здесь происходит?!

«Нужно действовать», – заявил Магнус.

«Что именно? Глаза ей выцарапать? – недоверчиво спросил Гораций. – Мы не можем вмешиваться. Нас вообще здесь быть не должно – пока он не поклянется в верности».

«Он не сможет присягнуть, если умрет, правда? И нам действительно не надо вмешиваться. Мы ему просто поможем».

Катрин ударилась о дверь – видимо, с разбегу, потому что та приоткрылась еще на сантиметр. Джастин с огромным трудом прижал ее обратно.

«Ладно, – неохотно согласился Гораций. – Что ты надумал?»

«Ты оставайся здесь», – непонятно отозвался Магнус.

А Джастин ослеп от дикой, раскалывающей череп боли.

Глава 30

Бред сумасшедшего

Тесса толком не понимала, чем именно занимаются Мэй и Джастин, однако знала о генетических исследованиях в РОСА достаточно и сообразила: матушка Мэй рассказала сегодня сногсшибательные вещи. Подобного рода манипуляции с ДНК в Панаме были делом неслыханным, и Тесса поразилась выдержке Мэй – преторианка приняла жуткие новости без истерики. А может, Мэй удержалась от любого проявления эмоций, чтобы не увидела мать – та, кстати, напугала Тессу похуже ее собственной.

В итоге Тесса решила, что лучше ей прогуляться – и пусть Мэй побудет одна. Кроме того, Тессе очень хотелось побродить по здешним улочкам. Она быстро привыкла к городу, где все жители на одно лицо, и теперь ее разбирало любопытство. Ее впечатлило, что местные одержимы своей внешностью и идентичностью настолько сильно, что готовы рисковать последствиями «Мефистофеля» и «Каина». А сейчас, хотя прошло уже столько лет, они жили отдельно ото всех, одновременно оставаясь искренними патриотами.