Клятва истинной валькирии - Мид Ричел (Райчел) - Страница 50

– Я увидел его в первый раз в «Лай-Вейл». Это такой бар, в Ванкувере. Туда только по спискам пускают, и знаменитости туда часто ходят. А я должен был там с девушкой встречаться, а она опаздывала. Поэтому я просто подошел к стойке и заказал себе выпить. Один раз выпил, второй, третий. Потом вдруг понял, что эго-то я дома забыл! Представляете, какой позор? Да еще в таком пафосном месте… Хорошо бы подружка пришла поскорее и заплатила… Но тут рядом со мной за стойку сел Доминик и сказал: не волнуйтесь, я за этого человека заплачу. Я пытался что-то там возразить, мол, скоро подруга придет, а он ни в какую. А что делать? Оставалось только благодарить его раз за разом. Я пообещал, что мы с ним созвонимся, и тогда уж я за него заплачу. А он сказал: а давайте лучше поужинаем вместе. Я согласился… ну и вот. С тех пор мы неразлучны.

Мэй улыбнулась, причем искренне:

– Потрясающе!

Лео кивнул и тут же одеревенел снова. А потом встал:

– Сейчас приду.

Пропустил в узком проходе стюардессу и пошел в туалет.

Джастин, не отрывая взгляда от ридера, поинтересовался:

– Кто это был?

– Кто именно?

Мэй не поняла, кого он имеет в виду – Лео или Доминика.

– Любовь твоя, с кем вы на море ездили. Какой-нибудь викинг с девяткой в индексе?

– Почему ты решил, что это была моя любовь?

– Друзья не снимают домик на берегу моря. Им такая романтика не нужна.

– А я ничего про романтику не говорила.

– Да по голосу все было понятно.

Наконец он посмотрел на нее.

– Ты потеплела – вся, целиком. Голос, улыбка, лицо.

И он еще некоторое время смотрел на нее, а потом снова уткнулся в ридер.

– Да ладно, не волнуйся. Можешь не распространяться о своих делишках и бывших любовниках. В смысле, можешь молчать и думать, что я ничего не узнаю. А я узнаю. Потому что ты сама не замечаешь, как выдаешь всю подноготную.

Умом Мэй понимала: ввязываться в спор бесполезно. Джастину просто не хватало внимания, и он таким образом его выпрашивал. Надо было просто отвернуться и промолчать – самое ужасное наказание для ее спутника. Ему удалось задеть нечто сокровенное – какую-то струну, что ли. Она зазвучала, и Мэй не сумела промолчать:

– С чего ты решил, что он мой бывший? Откуда ты знаешь, может, мы еще встречаемся? – требовательно вопросила она.

– В таком случае ты бы сказала «мы с бойфрендом». А ты сказала просто – «мы». И вот еще что. Я знавал женщин, которым изменить мужу или любовнику легко. Но ты не такая. И если бы у тебя был кто-то, ты бы не искала приключений на одну ночь в Панаме.

– А ты действительно отлично анализируешь вводные, – пробормотала она.

Если бы Джастин с таким же энтузиазмом делом занимался, то давно бы уже все убийства раскрыл.

– Однако ты весьма скептически отнесся к рассказу Лео.

Джастин презрительно фыркнул:

– Еще бы. Это же глупость полная. Он все выдумал.

Этот ответ сразил Мэй наповал.

– Как? Почему ты так решил?

– Потому что видно – отрепетированный рассказ. Ты что, не заметила? Во-первых, очевидно, что это все домашняя заготовка. Никаких чувств, никаких эмоций. Он эту историю уже сто раз рассказывал, она для него как текст на открытке. И потом, сама-то подумай. Вот Доминик, он же «мистер Я-Терпеть-не-могу-большие-города». И как ты себе представляешь, чтобы Доминик поехал в Ванкувер, а там пошел в «Лай-Вейл»? Смешно. Лео ходил, да. Доминика он туда просто вписал, как персонажа в сказку.

Мэй даже не знала, что ответить на такое. История Лео казалась ей весьма правдоподобной – но ей бы ни за что не пришло в голову, почему это так. Выходит, все так складно, потому что выдумано от первого до последнего слова? К тому же он описывал вполне вероятные обстоятельства. Люди и не в таких ситуациях знакомились. Она это знала по собственному опыту.

– А зачем ему выдумывать? – тихо спросила она.

С Джастином было трудно и подчас очень неприятно, но как он решал логические задачи – на это стоило посмотреть.

– Это самый главный вопрос! – Джастин понизил голос до заговорщицкого шепота. – Может, это их тайна. А может, настоящая история просто очень скучная. А может, они просто через службу знакомств в стриме познакомились. Кто знает?

– А ты спросишь его как-нибудь?

– Нет. Зачем? Я и так пойму – через некоторое время.

Опять перед ней высокомерный и самоуверенный наглец. Такое впечатление, что редкие моменты искренности – как в больнице, к примеру, – ей просто приснились. По крайней мере, копаясь в прошлом Лео, Джастин отвлекся от истории ее сентиментальных отношений. Мэй держала эти воспоминания в самом дальнем уголке сердца и под хорошим замком. Она не позволит Джастину упражняться в прикладном анализе. Пусть ее взлеты и падения останутся ее тайной. Потому что история Лео – придуманная или подлинная – выглядела крайне бледной по сравнению с драматичным эпосом, на который походила подлинная история их с Порфирио знакомства.

Воспоминания о той ночи слились в длинный фильм с мелькающими мутными картинками, в котором порой попадались кадры потрясающей, кристальной четкости. Впрочем, иначе и быть не могло – так действовал «Рии». Этот сироп от кашля имплант перерабатывал медленнее, чем другие, и организм реагировал странно – выборочно и время от времени.

Когорты, откомандированные для службы в городе, часто скидывались – так проще закатывать частные вечеринки впечатляющих масштабов. Частные – потому что, когда пьяные преторианцы начинали куролесить на публике, ни к чему хорошему их фокусы не приводили. Военная администрация знала о «Рии» и его чудесных возможностях, но не прилагала особых усилий, чтобы ликвидировать промашку с преторианским метаболизмом. Однако каждый понимал, что, если злоупотреблять разнообразными субстанциями, Департамент научных исследований непременно задумается над проблемой – и в конце концов решит поставленную перед ним задачу. В тот день вечеринку устраивали Желтые, и надо сказать, когорта постаралась на славу: ребята закатили что-то совершенно потрясающее – сняли целый банкетный зал с живой музыкой, барной стойкой и официантами в придачу. Туда явилось более сотни преторианцев – практически все, кто находился в сутках езды от Ванкувера.

Мэй большую часть вечера провела за уютным угловым столиком в компании Вал и сослуживцев. Вал и Олбрайт, парень из Индиго, как раз вернулись из Южной Америки и привезли оттуда новую карточную игру. Они клялись, что круче игры в мире нет. При попытке играть возникла пара небольших проблем. Игра сама была сложной – не сразу поймешь, как ходить. Плюс все сидели пьяные-препьяные, правил никто не помнил или тут же забывал. Хотя на самом-то деле Мэй не видела в этом проблемы. Она наслаждалась легким кайфом от «Рии» и ни на что не реагировала. Так она отдыхала до поры до времени.

– Это точно козырь, – наставительно заявил Олбрайт, когда она попыталась пойти не с той карты. Он как-то особенно ее опекал тем вечером. – В следующий раз с нее пойдешь, сейчас не надо.

Вал задумчиво нахмурилась:

– Нет. Козырь – это черви.

Напротив сидел кто-то из Алых:

– А разве не пики?

– Нет, черви, – повторила Вал.

Олбрайт оказался парнем покладистым и согласился, что черви так черви. Какая разница. Наклонился к Мэй, положил руку на спинку стула и посмотрел ее карты.

– Тогда с этой ходи.

Мэй вообще-то полагала, что все не так и козырь – бубны, но все равно пошла с указанной карты. В обычной обстановке она бы разозлилась на парня, который взялся давать ей непрошеные советы. Но Олбрайт делал все так по-дружески, так спокойно, что это не выглядело вызывающе и назойливо. А еще он ей нравился все больше и больше. Умеющие себя прилично вести преторианцы встречались редко. Обычно они вели себя нагло и не слишком церемонились. Мэй подумала: а не свести ли знакомство с кем-нибудь вот таким милым и добродушным…

– Да ерунда это все! Я лично знаю ребят, которые тебя отлупят за так!