Клятва истинной валькирии - Мид Ричел (Райчел) - Страница 37

– Лицом чуточку похож, – возразил Джастин. – Но самое главное – он уверяет, что бог говорит через него! Потрясающе…

И Джастин ткнул пальцем в роспись:

– Видишь Артемиду? А ей маловато места оставили. Наверняка ей больше здесь вообще не поклоняются..

Рядом с Аполлоном была изображена темноволосая женщина с серебряным луком. В коротком платье и с полумесяцем над головой. Мэй долго смотрела на нее – и по спине у нее вдруг побежал холодок. Она с трудом отвела взгляд от Артемиды – и обнаружила, что Джастин пристально на нее смотрит.

– Готова?

– Естественно!

Она злилась, правда, непонятно почему.

Он потоптался в нерешительности пару секунд, а затем коротко кивнул и направился прямиком к дальней стене. Золотая Стрела стоял перед паствой и пел на греческом, запрокинув лицо и воздев руки.

– Что он говорит? – поинтересовалась Мэй, догоняя Джастина.

Джастин покачал головой:

– Чушь всякую, кроме того, одно и то же всю дорогу. Что-то насчет света и славы.

Золотая Стрела неожиданно прервал песнопение – ибо узрел их с Мэй. Собравшиеся тотчас развернули головы и уставились на них.

– Друзья, у нас сегодня особый гость – доктор Марч из департамента служителей. Очень рад видеть вас – а ведь столько лет прошло! Милости прошу! Присаживайтесь, добро пожаловать в наш храм.

У него был хорошо поставленный голос – глубокий, привлекательный. Таким только толпу завораживать.

– Спасибо, – с сердечной теплотой произнес Джастин.

Мэй с удовлетворением отметила про себя: как держится, молодец. Ни за что не заподозришь внутреннего напряжения в приветливом парне. Джастин уселся на заднюю скамью и поманил Мэй к себе – дескать, располагайся.

– Продолжайте, пожалуйста! – громко сказал он.

Теперь даже она заметила, насколько неестественно выглядела жеманная улыбка жреца. Золотая Стрела отвесил им театральный поклон и продолжил службу. С греческого он резко перешел на английский, и запел о том, как он, Золотая Стрела, просит Аполлона о схождении благодати. Он принялся повторять эту фразу, а паства мерно притопывала в такт. Жрец пел все громче и быстрее, гул нарастал, Мэй стискивала зубы. И вдруг, словно по невидимому сигналу, шум прекратился. Паства замерла в гробовом молчании – Золотая Стрела впал в транс, напоминающий одновременно экстаз и оргазм. Возможно, эти два состояния не столь далеки друг от друга…

Жреца сотрясла дрожь, он рухнул на колени, закидывая голову и беззвучно крича. Еще миг – и он застонал от удовольствия. Потом его настигла очередная волна наслаждения, он растянулся на полу и принялся извиваться с выражением дикой необузданной радости. А спустя мгновение он затих, судорожно хватая воздух ртом. Мэй захотелось предложить бедняжке сигаретку. Наконец, две замотанные в белое женщины подхватили Золотую Стрелу под руки и помогли встать на ноги.

– Кого бог изберет сегодня, чтобы разделить с собой экстаз?

Люди попадали на колени и устремили на жреца умоляющие взгляды. Золотая Стрела ходил между прихожанами, вглядываясь в лица. Он замер перед женщиной средних лет и тихо сказал:

– Раздели божественное единение, ты достойна.

Женщина просияла, она послушно последовала за жрецом и встала рядом с ним – лицом к прихожанам. А через секунду – упала на колени, склонив голову.

– Начинается… – пробормотал Джастин.

Золотая Стрела взял лицо женщины в ладони и произнес короткую молитву – Мэй не расслышала, какую. Избранная прихожанка впала в такой же транс, как и жрец до того! Она закатила глаза с экстатической улыбкой и повалилась на пол, корчась и извиваясь. Все смотрели на нее с благоговейным ужасом, а когда припадок прошел, прислужницы отвели даму к скамье. Затем то же самое повторилось с юношей, по виду еще старшеклассником.

Мэй не знала что и думать.

– Они ведь притворяются, правда? – прошептала она.

– Отчасти.

Что он имеет в виду?

– Вопрос – кто притворяется. Он или они.

– Пусть выйдет еще один! – нараспев произнес жрец. – Бог желает излить благодать на новую душу! Доктор Марч, не хотите испытать на себе свет Аполлона?

Все как по команде развернулись к ним. Джастин молчал, но Мэй прекрасно понимала, о чем он думает. Золотая Стрела не случайно приурочил богослужение к визиту Джастина – и сейчас открыто приглашал его испробовать на себе местное «чудо». А еще ее настораживал странный огонек в глазах жреца. «Он ждет чего-то. Он знает – что-то должно случиться». Джастин говорил, что чудеса разоблачались как шарлатанство. А эти ребята, похоже, решили пойти ва-банк: показать, как их божество воздействует на человека, посланного доказать, что божества не существует. Если у них получится – вот это будет номер… если получится, конечно. И она смотрела на Джастина и понимала, что тот прекрасно осознает происходящее. Вдруг Джастин улыбнулся, повернулся к ней, накрыл ее руку своей и наклонился так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке.

– Ты мне доверяешь?

И прежде чем она успела ответить на такой странный вопрос, добавил:

– По крайней мере, в том, что касается профессиональных штук и моего служения на благо родины?

Мэй посмотрела ему в глаза – Джастин ответил таким же пристальным взглядом. Доверяла ли она ему? В том, что касалось женщин, – нет, конечно. Потом она вспомнила все, чему стала свидетелем в последние недели – как он за всеми наблюдал, как вскидывался при малейшем признаке опасности… Что касается служения на благо родины – да, тут она доверяла ему абсолютно. Она коротко кивнула, и Джастин с торжествующим видом развернулся к жрецу:

– Большое спасибо за предложение, – ответил он. – Но я думаю, лучше в следующий раз. А сейчас моя прекрасная спутница вполне согласна испытать единение с вашим богом.

Мэй тревожно дернулась, однако Джастин не отрываясь смотрел на Золотую Стрелу. Тот сначала разочарованно скривился, а потом усмехнулся и пожал плечами. Спутница служителя – тоже неплохо. И он жестом пригласил ее следовать за ним.

«Верь мне», – прочитала она в глазах Джастина. Кивнув более себе, чем ему, она поднялась со скамьи и прошла вперед. Нейромедиаторы пришли в действие, опознав ситуацию как угрожающую, и та самая темная сила надвинулась, придавливая к земле, мешая идти. Но сейчас Мэй ее не боялась. Она ощущала эту тьму как доспехи.

Золотая Стрела ликовал – и улыбался во весь рот, пока она опускалась на колени.

– Почувствуй свет нашего бога, – сказал он и возложил ладони ей на щеки.

Мэй напряглась – а что, если Джастин все-таки ее подставил, и сейчас она повалится на пол в корчах, к жуткой радости толпы этих придурков…

Прошла секунда. Ничего не произошло. Вообще ничего – Мэй, правда, почувствовала, как окутывающая ее тьма встрепенулась. Улыбка жреца стала натянутой, потом и вовсе исчезла. И он, судя по лицу, так удивился, что Мэй стало почти смешно. Она вздрогнула и повернулась к Джастину, когда тот гулко, на всю церковь, сказал:

– Мистер Рафферти. Вы прибегли к шарлатанским трюкам, дабы доказать реальность существования некоего выдуманного божества. Ваша лицензия отзывается, и вы ответите за…

Тут парнишка, бившийся в экстатических корчах незадолго до этого, прыгнул на Джастина. Мэй предвидела такой оборот событий и без раздумий кинулась на помощь: «Джастин не должен пострадать», точка. Впрочем, она стояла слишком далеко, и подопечный успел получить кулаком в лицо. Однако этим все и ограничилось – в следующую секунду Мэй оказалась рядом и уложила агрессора на пол. Обострившиеся под действием импланта чувства предупреждали: остальные подтягиваются. Она нейтрализовала нападающего и тут же развернулась в сторону еще одного – мужчина надвигался на Джастина явно не с добрыми намерениями. За ним – с такими же лицами – стояли мужчины и женщины, и святотатственное обвинение, брошенное жрецу, вывело из себя. Мэй краем глаза отметила, что Золотая Стрела вместе с более мирными представителями паствы стоит в сторонке и мнется, не зная, что делать.