Мой идеальный смерч. За руку с ветром - Джейн Анна - Страница 34

Я сглотнула, чувствуя дикую неловкость. Я даже не могла смотреть в его глаза.

– Я не знаю, что сказать. Правда, Дим, просто не знаю. Я ошеломлена.

– Понимаю, – кивнул он. – Прости за это.

– Не говори так, – нахмурилась я. Просить прощения за свою любовь – это казалось диким. – Лучше скажи… Почему ты ничего не предпринимал? Чтобы я заметила тебя, чтобы была с тобой?..

– Предпринимал, – рассерженно сдвинул он брови к переносице. – Звал погулять, в кино, в поездки. Помнишь, Маша? А что делала ты? Говорила: «О, круто, позовем еще людей и пойдем все вместе!» Или спрашивала: «А кто будет с нами еще? Вдвоем скучно. Чем больше народу – тем лучше». Или просила разрешение позвать подружек. Или просто отказывалась. Или начинала спрашивать: «Чаща, когда же ты наконец себе девушку заведешь, чтобы она с тобою ходила всюду?» – Он тяжело вздохнул и потер лицо ладонями. – Маша, я всегда был для тебя другом. Вечным другом. Да я и сам, честно говоря, не понял, как это случилось. Как я влюбился. Дурацкое слово «влюбился», да?

Его пальцы сами по себе сжались. Я сцепила зубы и медленно кивнула. Я была согласна, что слово дурацкое. Не просто дурацкое – отвратительное! На душе стало горько и пустынно, словно вторая мелькнувшая молния попала мне прямо в душу и выжгла остатки чувств.

Головастики с отчаянием ощупывали обгоревшие волосы и лысины.

– Заложник френдзоны, – усмехнулся он.

– Дима, ты… Но почему ты прямо мне не сказал, что я тебе нравлюсь?

– Да? Чтобы ты меня отшила? Чтобы перестала со мной общаться? – почти выкрикнул он, а после почти зашептал: – Чтобы сразу послала меня? Чтобы у меня вообще не было никакой надежды? Без нее паршиво, Маша, поверь, без нее так паршиво.

– Оттуда ты знаешь, что я бы послала тебя, Чащин? – выдохнула я. – Почему ты так решил? Почему ты вообще решал что-либо за меня?

– Тогда что бы ты сделала? – спросил Димка, и я замолчала, не зная, что сказать.

Что бы я сделала?

Оттолкнула бы его или решила бы дать шанс?

Я и сама не знала.

– Да и вообще, разве не по Кларскому сходила с ума? – спросил он вдруг.

– Сходила… Но откуда?.. Откуда ты это знаешь? – почти испуганно спросила я.

– Слышал, – отрывисто отозвался Димка. – Я же не такой дурак, каким ты меня видишь.

– Для меня ты не дурак! – выкрикнула я. – Для меня ты… Ты один из лучших людей на свете.

– Один из лучших, но не любимый, так ведь, Маш? – в его голосе не было обиды, он просто констатировал горький факт. Я ничего не смогла ответить. Но если… если я постараюсь, он сможет стать любимым? Ведь и в Дэна я влюбилась не сразу, думала, что сильнее моих чувств к Никите ничего быть не может. Вдруг и с Димой все будет так же? Он хороший, он не предаст, как Смерч, развлекающийся с Ольгой, Инной или с кем-то там еще, он будет меня оберегать и любить, пусть без феерии Дэна, но по-своему нежно. Может быть, его плечи видела гадалка с черничными прищуренными глазами? Его имя тоже начинается на букву «д».

Я посмотрела на плечи парня, перевела взгляд на его усталое лицо, и коснулась его ладони в знак утешения. А он вздрогнул и убрал руку в карман.

Димка повернул на меня голову, улыбнулся вновь, и у меня все внутри сжалось от его кривой мучительной улыбки.

Лучше бы он кричал, обижался, бил руками по стене, чем улыбался так… страшно.

«Маленький мой», – сжались тысячи разноцветных сердец.

– Так как ты узнал о Никите? – спросила я. Когда-то я так боялась, что кто-нибудь узнает о моих чувствах, а теперь все равно. Наверное, потому, что искренних чувств не стыдишься, а надуманных, тех самых, того самого красивого сверкающего розового цвета – да. Потому что подсознательно понимаешь, что они фальшивы.

– Случайно, – он на мгновение прикрыл ладонями лицо и потер пальцами внутренние уголки глаз.

Почти через неделю поле того, как Димка сделал неожиданный вывод, что влюблен в Машу, он решился на отчаянный шаг – признаться ей. Сказать, что она ему нравиться и предложить встречаться. Быть честным по отношению к ней и к себе. Дима вообще был одним из тех, кто обеими руками цеплялся за честность и прямоту. Он не подозревал, что совсем скоро ему придется столько всего и ото всех скрывать. Да, он боялся реакции Машки, но ему было бы легче выслушать, что он для нее ничего не значит, чем страдать по ней в неведении: а вдруг он ей все же небезразличен? А вдруг…? Вдруг?

Димка ненавидел это слово.

Близились экзамены, шла зачетная неделя, весь их курс бегал как сумасшедший от одного препода к другому, запоздало сдавал контрольные, лабораторные, рефераты, курсаки, делал набеги на библиотеки и приставал к студентам старших курсов, выпрашивая у тех конспекты и лекции. Наверное, это было не самое лучшее время для признаний в любви. Но Димке было так фигово, что ждать он больше не хотел. Решил – значит, сделает.

Поговорить с Машкой он хотел после сдачи последнего зачета, кстати, по все тому же зловредному английскому. По этому предмету они оба в зачетках получили желанное «зачтено» только лишь со второй попытки. Машка вышла из кабинета первая, со счастливой улыбкой – наконец-то получит «кирпич» и будет допущена к экзаменам! Он – через полчаса после нее. Димка знал, что еще некоторое время девушка будет торчать в университете. А это значит, что он сможет поймать ее и все рассказать, оставшись наедине. Чащин долго готовился к этому дню, не знал, как лучше сказать девушке, что чувствует к ней, нужно ли при этом шутить или оставаться серьезным, заигрывать или просто подойти и без слов обнять, ошарашить Машу. Чащин остановился на том, что скажет ей прямо: «Ты мне нравишься, хочешь быть со мной?» Ночью перед этим днем Дмитрий почти не спал, и снился ему полнейший идиотизм. В ярком, красочном сне он участвовал в какой-то передаче, снимающейся где-то на небесах – вокруг, справа и слева, внизу и наверху, было бесконечное синее небо и белоснежные молочные облака. Перед ним стояли три девушки в красивых кремовых платьях до колен: Маша, первая девушка Димки, с которой они расстались давным-давно, и смутно знакомая девчонка, стриженная под мальчика, чье лицо было спрятано тенью облаков. Ему нужно было выбрать для себя кого-то из них. Зачем – загадка. Но это было очень важно. И он, не колеблясь, сделал выбор.

– Маша, – сказал Дима, и его голос, как будто усиленный мегафоном, разнесся по всему небосводу.

– Ответ неверный, – спокойно произнесли облака, и над Машкиной головой зажигается красный крест. Над бывшей девушкой – тоже. Коротко остриженная, чье лицо он так и не видел, сделала шаг вперед, взяла за руку опешившего парня и кивнула солнцу. Они вдвоем стали падать, касаясь телами мягких облаков, а потом он проснулся, отчего-то нервный и злой. Больше парень так и не заснул.

После зачета Дима нашел Машку неожиданно быстро и совершенно случайно. Он шел по коридору, набирая сообщение, и вдруг услышал ее голос. Улыбнулся. Пошел на него как зачарованный. И даже подумал, что это удача – встретить ее.

Машка в компании с подругами сидела на партах в небольшой пустой аудитории с распахнутой дверью. Они о чем-то жарко спорили. Чащин хотел подойти к девушкам, успел даже придумать очередную шуточку для Марьи, но внезапно услышал возглас Марины, который заставил его замереть около самой двери.

– Хватит сохнуть по Кларскому, Машка! Хватит!

– Тише! Прекрати орать его имя, – расстроенно произнес голос его любимой девушки.

Почему-то в первые секунды Димка сразу и не подумал на друга. Для него это было как-то немыслимо. Такого ведь не бывает: чтобы твоя девчонка влюбилась в твоего приятеля? Бросьте, ребята. Это только в сериалах.

– Да кто услышит-то? – раздался голос другой Димкиной одногруппницы – Лиды.

– Мало ли. Я вам сто раз говорила, что не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что он мне нравится.

– И чтобы сам Никита это знал – тоже. Признайся уже ему. Что любишь, – сказала Лида. – Какой смысл просто так страдать по кому-то и ничего не предпринимать?