Мой идеальный смерч. За руку с ветром - Джейн Анна - Страница 14

– Слушай, это та самая Маша? – спросила Ника парня, когда они стояли в очереди. – Подруга Дениса? Мы приезжали к ее дому и…

– Замолчи, – привычно оборвал ее Никита, и девушка, сощурившись, в отместку не дала ему скидочную карту.

Когда они оказались на улице, Ник, не глядя на свою спутницу, молча отключил сигнализацию, кинул на заднее сиденье пакет с книгами, сел на водительское сиденнье. Он ни слова не сказал Нике, которая своим поведением просто взбесила его в книжном, прочирикав идиотскую историю про его имя, да еще и книгу заставила купить. Кое-кого следует проучить.

Девушка также молча села рядом с ним. Она не успела даже застегнуть ремень безопасности, как Ник одной рукой без всяких церемоний схватил ее за подбородок и развернул к себе.

– Что ж ты делаешь, малышка, – прошептал он, положив вторую руку ей на колено. Нике его ладонь показалась обжигающей, она дернулась, но ладонь скользнула чуть дальше, наполовину оказавшись под малиновой тканью, и девушка замерла.

– Я сколько раз говорил тебе вести себя прилично? – продолжал шептать светловолосый парень. – Что за тупые истории про Тараса и… – Он, подзабыв второе имя, замолчал.

– Василия, – пискнула Ника, воспользовавшись паузой. Ее глаза пылали негодованием. – Убери руку. Слышишь?

– На слух не жалуюсь, – лениво отозвался парень. – Если ты еще раз кому-нибудь ляпнешь что-то подобное, ты пожалеешь, поняла, детка-конфетка?

– Поняла, – сглотнула Ника. Конечно же, она не упустила момента поиздеваться над наглым Укропом. Да и в последнее время стала куда меньшебояться его.

– Нет, не поняла, – не поверил ее глазам внимательный Кларский. – Давай повторяй за мной. Никита, я больше не буду так делать, я виновата и все поняла. Извини.

– Может, мне тебя еще и хозяином назвать? – не сдержалась девушка.

Парень сузил глаза.

– Надо будет – назовешь, – проговорил он зло. – Я плачу тебе деньги, значит, я – твой хозяин.

– О, хозяин, прости меня, – прошипела Ника рассерженной кошкой. – Я искуплю свою вину. Все, как ты скажешь, все для тебя. И весь мир к твоим ногам. И улей в рот, – добавила она, не сдержавшись.

Ник стиснул зубы. У него было не самое радужное настроение, и выходки стервочки только еще больше понижали его.

Он резко нагнулся к ней – их носы теперь соприкасались. Девушка облизала губы. Извиняться она не собиралась – по крайней мере, в этот момент.

– Я же просил. Ты плохо меня понимаешь? – тихо сказал Никита на ухо Нике, коснувшись своей щекой ее щеки. Она вздрогнула.

– Я просто хотела, чтобы эта девчонка поверила нам.

– Неужели? Неубедительно играешь, второсортно. А вообще, не стоит со мной играть. Или ты забылась?

Ника попыталась оттолкнуть его, но Ник, естественно, не позволил ей этого сделать. Между ними завязалась короткая борьба, исход которой был предрешен с самого начала – он с легкостью завладел обеими руками девушки.

В этот момент все вдруг поменялось – но ровно на секунду, на мгновение. Их со страшной силой потянуло друг к другу. Никита внезапно ощутил непреодолимое желание поцеловать нахалку – не так, как Ольгу, а жестко, резко, так, как нравится и хочется сейчас ему, не заботясь, что чувствует девушка, запустить пальцы одной руки в волосы, а другой… Впрочем, на этом он сам себя оборвал.

А Нике вдруг захотелось вцепиться в него ногтями – но уже не в лицо, а в спину, укусить, сделать больно, и ее, словно плеткой, хлестнуло воспоминание из клуба, где она целовала Кларского, прижимаясь к нему всем телом, потому что тогда, под действием наркотиков, хотела раствориться в нем. Ей сделалось страшно от своих собственных желаний, но если бы сейчас Никита коснулся ее губ, у нее просто-напросто сорвало бы крышу.

Впрочем, если бы и Ника свершила что-то или хотя бы просто озвучила свои желания, Кларский тоже не выдержал бы. Однако никто из них ничего не сделал, и все закончилось тем, что у обоих одинаково быстро билось сердце, а еще казалось, что в салоне невыносимо жарко. У Ника на лбу появилась испарина, у Ники покраснело лицо.

С обоюдного молчаливого согласия они сделали вид, что ничего не произошло.

– Не играй со мной. Иначе не получишь денег. За книгу вычту, – пригрозил Никита, нехотя отпуская девушку и включая кондиционер.

Ника ничего ему не ответила, только натянула на колени платье, не понимая, то ли она сожалеет, что ничего не было, то ли нет. В душе было дискомфортно и как-то непонятно.

– Я схожу за мороженым, можно? – тоном послушной девочки спросила Карлова, про себя крывшая парня последними словами. Она безумно хотела вырваться хоть на миг из этой машины, которая казалась ей клеткой. Что-то странное произошло с ней только что, когда Укроп держал ее за руки.

– Давай. И мне возьми, – согласился Ник. Ему тоже требовалось временное одиночество, чтобы прийти в норму. В эти секунды он мечтал о ледяном душе.

Девушка выбралась из автомобиля и спешно зашагала прочь, к супермаркету, в котором долго выбирала мороженое. В результате, внутренне ухмыляясь, купила три порции – два фруктовых льда на длинной палочке и медовый пломбир. Пломбир она съела около магазина – торопливо, чуть не подавившись один раз, чтобы Ник не видел, а после продефилировала в его машину и молча протянула фруктовый лед.

– «Смеющаяся льдинка»? – мрачно прочитал название парень и перевел гневный взгляд на Нику. – Это что?

– Мороженое, – улыбнулась она и пояснила: – Фруктовый замороженный лед.

И девушка с удовольствием лизнула лакомство.

– Я вижу, что мороженое, – медленно произнес парень, рассматривая его, и кинул Нике на колени, заставив вздрогнуть. – Не могла ничего лучше взять?

– Ты чего? – возмутилась она, довольная, как лиса в курятнике без хозяев. Так и знала, что «Льдинку» он есть не станет! Ее бывший такое тоже не покупал, посмеивался, что такое мороженое – не для парней, пусть лучше девушки его едят – лучше всего медленно, с чувством, толком, расстановкой, как он тогда выразился. Ника запомнила.

– Других не было? – хмуро посмотрел на нее Кларский.

– Это самое вкусное.

«Ну у тебя и вкусы», – говорил выразительный взгляд парня.

– Хочешь, я схожу и другое куплю? – предложила Ника. Она знала, что умудрилась разозлить Ника, но сделала это так аккуратно, что он при всем желании не мог на нее наехать.

– Не надо.

С этими словами он завел машину, и они куда-то вновь помчались. Куда они ездили и зачем, Карлова не знала, да и не горела желанием спрашивать. Если нужно было, она шла вместе с молчаливым и почти чем-то недовольным Ником туда, куда он говорил, не отходя ни на шаг – случай с парнем из пропахшего сигаретным дымом бара все еще был жив в ее голове. Иногда Никита уходил один, веля девушке сидеть в машине и дожидаться его.

Сейчас произошло то же самое – оставив Нику давиться уже третьим мороженым, Кларский ушел и вернулся только через часа два, когда Ника уже вся извертелась и даже вышла на улицу – благо, Никита припарковался в тени раскидистого дерева, напротив старого серого унылого дома в два этажа. Телефон у девушки благополучно разрядился, и ей было очень скучно, потому что даже карандаша или ручки у нее не оказалось, чтобы порисовать. Зато неподалеку она увидела двух девочек с мелками, подошла к ним и уже вскоре вовсю чертила на асфальте на радость мелким. Правда, вскоре девчонки убежали, и Карлова вновь заскучала.

Когда на извилистой тропинке, бегущей по детской площадке, появился мерзкий Укроп, она даже обрадовалась.

«Идет, обезьяна, – подумала она с неприязнью. – Иди-иди. И на моей улице будет праздник. Будешь и ты меня ждать часами».

– Почему не в машине? – не самым радушным голосом спросил Никита. Однако, судя по тому, что легкая складка между бровей исчезла, да и спина стала менее напряженной, встреча имела хорошие плоды.

– Надоело сидеть, – сказала Ника. – Немного размялась.

Кларский прошел к передней двери и потянулся было к ней, как его взгляд привлекли какие-то синие каракули на дороге, которых он прежде не замечал. Разноцветными мелками кто-то нарисовал на асфальте симпатичную парочку – схематично, но забавно. Босой лопоухий парень в рубахе и широченных брюках стоял на одном колене перед сидящей девушкой в бальном платье и короной и лобызал ей ступню. На следующей картинке принцесса использовала его в качестве подставки для ног. А на третьей скакала на нем верхом, как на лошади. «Кит-дурачок и принцесса Лето», – было аккуратно выведено над картинками явно недетским почерком.