Феномен Андропова. 30 лет из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС - Хлобустов Олег Максимович - Страница 76

26 апреля 1971 г. Андропов указывал на обязанность чекистов «видеть реально существующие явления и процессы, быстро и оперативно реагировать на изменения в обстановке, пресекать разведывательные операции вражеских спецслужб, находить действенное противоядие против идеологических диверсантов, срывать попытки перенести враждебную деятельность на нашу территорию…было бы неверно закрывать глаза на то, что у нас встречаются еще отдельные люди, которые теряют классовую ориентацию, пасуют перед трудностями, обнаруживают нездоровые настроения, вступают в конфликт с нормами и законами советского общества. Чекисты обязаны правильно оценивать обстановку и видеть, что… кое-где в стране есть еще элементы, на которые рассчитывают наши враги, и которые они хотели бы поставить на службу своим подрывным целям. Поэтому понятие высокой бдительности для всех советских людей и сегодня, несмотря на наши огромные успехи, не является понятием абстрактным».

Оставаясь на юридической базе закона, указывал Андропов «чекисты должны искать меру пресечения, наиболее целесообразную в данных условиях. Это могут быть уголовные меры, меры чекистско-оперативного арсенала, профилактические меры. Но надо научиться серьезно и глубоко заниматься каждым, кто попал в плен западной пропаганды. Причем заниматься дифференцированно, находить такие стороны в характере и поведении этих людей, элементов, на которые можно воздействовать в позитивном плане».

Также для понимания задач и анализа деятельности органов КГБ необходимо учитывать установки Ю.В. Андропова в отношении лиц, под влиянием разного рода факторов, совершавших противоправные действия.

Председатель КГБ подчеркивал, что «профилактика является составной, органической частью всей агентурно-оперативной деятельности, важнейшим методом решения возложенных на органы госбезопасности задач. Выявление, предупреждение и пресечение подрывной деятельности противника — это три стадии единого цикла контрразведывательной деятельности; они органически связаны между собой и их нельзя разрывать или протиивопоставлять друг другу. Но если говорить о соотношении профилактических мер с другими мерами пресечения, то во всей нашей деятельности приоритет должен принадлежать профилактике, предупреждению государственных преступлений».

Интересующиеся читатели могут также познакомиться с выступлением Ю.В.Андропова на совещании в КГБ СССР, посвященном специально вопросам борьбы с идеологическими диверсиями противника[195].

Наряду с выявлением и расследованием противоправной, преступной деятельности, — для возбуждения уголовного дела либо по обнаружению признаков состава преступлений, либо в отношении конкретных подозреваемых, — требовалась санкция прокуратуры, значительное внимание в деятельности пятых подразделений КГБ СССР уделялось также профилактике, то есть недопущению продолжения деятельности, оцениваемой как правонарушение или противоправные действия.

Отметим, что по данным архивов КГБ СССР, за период 1967–1971 гг. было выявлено 3 096 «группировок политически вредной направленности», из числа участников которых было профилактировано 13 602 человека. (В 1967 г. было выявлено 502 таких группы с 2 196 их участниками, в последующие годы, соответственно, в 1968 г. — 625 и 2 870, в 1969 г. — 733 и 3 130, в 1970 г. — 709 и 3102, в 1971 г. 527 и 2304. То есть количество участников названных «групп политически вредной направленности», практически, не превышало 4–5 человек.

Здесь необходимо сказать об одной чрезвычайно важной инициативе КГБ СССР. 25 декабря 1972 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О применении органами государственной безопасности предостережения в качестве меры профилактического воздействия».

Однако, при всей своей важности и актуальности, этот законодательный акт имел один чрезвычайно важный недостаток. А именно: по трудно объяснимой причине, он имел гриф «Не для печати», что существенным образом снижало эффективность его предупредительного воздействия.

В этой связи этот Указ, а также инструкция по его применению объявлялись приказом КГБ при СМ СССР N 0150 от 23 марта 1973 г.

Сама процедура вынесения предостережения включала в себя подготовку мотивированного заключения о вынесении профилактируемому лицу официального предостережения в связи с совершением им противоправных проступков. Далее при вызове профилактируемого в органы КГБ ему оглашалось данное заключение и предлагалось расписаться за ознакомление с ним.

В случае отказа гражданина от подписания заключения, сотрудниками КГБ составлялся протокол об объявлении ему официального предостережения.

Профилактируемому лицу чекистами также разъяснялось, что заключение об объявлении официального предостережения, вместе с протоколом его объявления, будут переданы в органы прокуратуры и, в случае привлечения его к уголовной ответственности за подобные действия в будущем, будут иметь силу процессуального доказательства неоднократности совершения инкриминируемых ему противоправных деяний.

С одной стороны, процедура эта оказывала серьезное сдерживающее воздействие на профилактируемое лицо, с другой стороны, — она предоставляла ему право обжаловать вынесенное предостережение, в случае несогласия с ним, в органы прокуратуры.

Лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности после объявления им официального предостережения от имени органов КГБ, насчитывается буквально единицы.

Возможно, описанная законодательно установленная процедура, вызовет критику со стороны некоторых читателей. Я же привел ее как реальный исторический факт.

И при этом, как юрист, буду настаивать на гуманистическом значении данного способа предупреждения дальнейшей враждебной деятельности, ибо речь шла уже о совершении противоправных (уголовно наказуемых) действий небольшой общественной опасности.

Отметим, что, однако, помимо вынесения официального предостережения, профилактическое воздействие оказывалось и в иных формах — от вызова в органы КГБ, до проведения неформальных бесед с профилактирумым оперативных сотрудников, бесед на бюро партийной (комсомольской) организации, воздействия через собрания трудовых коллективов, партийных и комсомольских организаций, творческих союзов…

Но, добавим при этом, что цель профилактического мероприятия — это предупреждение, недопущение совершения противоправных поступков и преступлений, предотвращение чрезвычайных происшествий и возникновения подобных ситуаций, ликвидация предпосылок к их возникновению.

Иллюстрацией к сказанному, представляющей несомненный интерес и сегодня, является записка КГБ СССР в ЦК КПСС «О некоторых итогах предупредительно-профилактической работы органов госбезопасности» (№ 2743-А от 31 октября 1975 г.», подготовленная для рассмотрения на Политбюро «третьей корзины» (третьего раздела — «Гуманитарные вопросы») Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

В ней, в частности, подчеркивалось:

«… Сопоставление двух периодов: 1959–1966 гг. и 1967–1974 гг. показывает, что число привлеченных к уголовной ответственности сократилось почти в два раза (с 8 664 человек до 4 879 человек).

По некоторым видам особо опасных государственных преступлений это сокращение еще более значительно:

— за измену Родине с 1 467 чел. до 773 чел. (в два раза);

— за антисоветскую агитацию и пропаганду с 2 103 чел. до 729 чел. (почти в 3 раза)».

Безусловно, эта тенденция была обусловлена не «либерализмом» органов КГБ, а повышением эффективности их деятельности по выявлению подготовки преступных действий, а также расширением обще-профилактической и воспитательной работы государственных органов и частно-предупредительной деятельности чекистов.

«Факторами, влияющими на снижение государственных преступлений в последние годы, — продолжал председатель КГБ, — являются: дальнейшее укрепление морально-политического единства нашего общества, повышение политической сознательности советских людей, правильная карательная политика Советского государства, доминирующая роль предупредительно-профилактической работы по предотвращению преступлений.