Попаданец на рыбалке. Книги 1-7 (СИ) - Скворцов Владимир Николаевич - Страница 56

Сам процесс был достаточно прост. Исходным сырьём служила обычная зола. Её помещали в ёмкость, в которой на дне были отверстия. Через слой пепла проходила горячая вода, таких ёмкостей было несколько, в результате прохождения через них воды получался концентрированный щёлок. После его выпаривая на стенках посуды останется налёт, это и есть поташ. Примерно по такой технологической схеме его и получали во времена оные. Он нужен для варки стекла.

Вся описанная процедура заняла два дня, но они того стоили. Конечно, можно было попробовать сварить стекло и без него, но как мне помнилось, он позволял понизить температуру, при которой происходило плавление песка, и кроме того, делал расплав более жидким. На этом пока все работы на сегодня закончил.

Следующие дни у меня заняла подготовка нужного инструмента. Самым сложным было изготовить стеклодувную трубку, но в конце концов получилось сделать и её. Достаточно долго пришлось заниматься отделкой, делать деревянный загубник, а также деревом отделывать поверхность самой трубки, чтобы можно было держать её в руках. Много времени заняло изготовление всяких ножниц, щипцов и лопаток.

Мне, в общем-то, нужно было получить две вещи — какое-то подобие оконного стекла, достаточно прозрачного и защищающего помещение от прямого попадания осадков и ветра, и стёкла для светильников. Вот для этого и готовил инструмент, опять же только мысленно представляя как это сделать на основании виденных кадров в научно-популярных фильмах.

Для получения листового стекла я попросил сделать Путяту небольшой противень, на первый раз где-то размером тридцать на двадцать сантиметров, просто для пробы, а для плавления самого стекла два больших горшка. Могута сделал мне для них специальные ухваты-щипцы, после чего можно было начинать. Песок я заранее набрал на Суре, промыл его, высушил и теперь был готов, как говорится, выдать первую плавку. Оба мастера с любопытством смотрели на меня, типа, а чего ещё ждать от этого неугомонного.

Шихту, состоящую из смеси песка и поташа, загрузил в горшок и поставил в горн. Работы, кстати, проводил в механической мастерской. Любопытствующих мастеров успокоил, что до готового результата ещё далеко. Хотя о самой процедуре я приблизительное, но представление имел, а вот сколько и какой держать режим, не представлял вовсе. Так что, действуя по наитию, поставил горшок в горн, обложил углем и начал раздувать огонь.

Для получения хоть какого-то представления о температуре положил рядом кусок железа, думаю, цвета побежалости дадут данные о режиме. Может, так и неправильно, но какая-никакая, пусть и косвенная оценка происходящего, у меня будет.

Судя по таким оценкам, где-то при тысяче градусах вся шихта начала плавиться. Значит, сработал мой поташ, кремень, или песок, насколько я помню, плавится при тысяче семиста градусах. Довёл температуру до тысячи трехсот градусов, при этом металл стал совсем белым, и такой режим я держал часа три, после чего подхватив горшок ухватом-щипцами, вывалил всю массу на противень. Затем лопатками разровнял, как смог, эту массу и оставил остывать.

Ждал я долго, и только через несколько часов, когда масса начала твердеть, но ещё сохраняла небольшую пластичность, решил вынуть её из формы, после чего оставил остывать дальше.

Готовый результат удалось увидеть только утром. Получился не совсем прозрачный, слегка желтоватый лист стекла толщиной около сантиметра. Однако и это было настоящим чудом. Выйдя с ним на улицу, убедился, что его вполне можно использовать в качестве оконного стекла. Пусть и темноватое, пусть и цветное, пусть и плохо видно, но ведь видно! Посмотреть новую диковинку сбежались все, каждый пытался потрогать и посмотреть через неё.

Но больше всего мне понравилась реакция мастеров. Ни Могута, ни Путята не могли поверить своим глазам, видя, что получилось из обычного речного песка. Общее впечатление выразил Могута:

— Да, силён твой бог Электро, Вик, раз может учить своих людей делать такие вещи! И что с ним можно сделать и как использовать?

— Да очень просто. Пустые проёмы у нас в доме, вот туда и поставим стёкла, теплее будет. Хоть и не очень хорошее стекло, но всё же лучше такое, чем никакое. Как его поставить, покажу. Здесь уже должны поработать Тумна и Житко.

Оба тут же протиснулись поближе через обступившую меня толпу и стали спрашивать, что им надо делать. Объяснив, что стекло очень хрупкий предмет, и его очень легко разбить или повредить руки, убрал получившийся лист подальше. Тумна и Житко шли за мной как привязанные, пришлось идти к дому и показывать, как сделать оконную раму и как её закрепить. Могута и Путята, да почти все жители, толпились за моей спиной и жадно слушали мои объяснения.

Объяснил, что в готовый дом стёкла придётся ставить по месту, поэтому там сначала надо будет сделать нужные формы. Услышав про формы, ещё ближе протиснулся Путята, сразу начав интересоваться, что нужно делать.

Галка, сторонний наблюдатель

Теперь в общем представлении Витёк если не сам бог Электро, то пророк его точно. В последнее время все как-то привыкли к размеренной жизни и тому, что есть. Дом, доски, арбалеты и гранаты стали уже привычными, и все как-то позабыли про силу бога Электро. Даже порой ловила несколько недовольных и недоверчивых взглядов, особенно со стороны словен. Нет, ни Славики, ни мастера ничего не показывали, они по-прежнему полностью верили Витьку, но вот воины начинали вести себя как-то не так. Чувствуется в них что-то, не враждебность, нет, не отчуждение, а какая-то неприятная настороженность.

И даже деревянная посуда, как демонстрация возможностей бога Электро, не смогла поколебать эту настороженность. Но зато сегодня всё стало на свои места. Витёк в очередной раз показал, кто есть кто в городе. На что уж Славики и мастера начали чувствовать себя если не равными, то по крайнем мере значимыми фигурами в городе, и всё из-за слишком простецкой манеры поведения Витька, теперь сразу резко сменили свою манеру поведения на внимательно-почтительную.

Так держать, капитан! Я чувствую, что меня впереди ждёт еще не одна такая картинка. И я уже заранее потираю от наслаждения ручонки, представляя, как это будет выглядеть.

Глава 7Стекло и новые чудеса

В общем-то, все работы проходили под впечатлением, оставленным стеклом. Житко и Тумна прикидывали, какие рамы надо делать, Путята озаботился созданием новых форм для отливки, а меня больше всего волновал уголь и дрова. Уголь для производства и дрова для отопления домов. Если дрова ещё можно было заготавливать, то наступающие холода, скорее всего, приведут к тому, что гнать смолу и получать при этом уголь будет невозможно. Так что, пока была возможность, я основное время тратил на смолокурение и заготовку дров. Ни на что другое пока не хватало сил.

И это притом, что мы с Вышеславом несколько сократили время тренировок, а освободившихся мужиков привлекли к строительству щитов. В конце концов решили делать их из досок, используя для этого пятидесятку. Щиты получались переносными, за одним могло спрятаться три-четыре человека, так что с их помощью можно было достаточно быстро организовать защиту в любом месте. Скорее, это были даже не щиты, а невысокий переносной забор с козырьком сверху, выполнявшим роль защиты в случае навесной стрельбы.

Имеющиеся амбразуры позволяли вести стрельбу из укрытия, доступно было метание гранат, но только через щит по навесной траектории. Этим сейчас занимались на тренировках бойцы, отрабатывая именно такие элементы.

И надо сказать, что результаты получались вполне приличные. Были, конечно, и стрелки, отличавшиеся высокой точностью попадания, но главной являлась скорострельность на расстоянии до пятидесяти метров и точность метания гранат на заданное расстояние из укрытия. Достаточно сказать, что муляжи гранат летели точно и на двадцать, и на сорок метров, расстояние броска задавалось подаваемой командой.

Вот для таких заборов пилились доски и собирались сами щиты. В непосредственной близости лес уже вырубили, так что приходилось его валить уже достаточно далеко и транспортировать брёвна Уазиком. А леса шло много, на строительство дома, на лесопилку, на дрова. Пни выкорчёвывались, разделывались и укладывались на сушку, на пережог шло уже несколько подсохшее сырьё, полученное ранее.