Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Сочинения

Высоцкий Владимир Семенович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Сочинения - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 20

Изменить размер шрифта:

Про черта

У меня запой от одиночества —

По ночам я слышу голоса…

Слышу — вдруг зовут меня по отчеству, —

Глянул — черт, — вот это чудеса!

Черт мне корчил рожи и моргал,

А я ему тихонечко сказал:

"Я, брат, коньяком напился вот уж как!

Ну, ты, наверно, пьешь денатурат…

Слушай, черт-чертяка-чертик-чертушка,

Сядь со мной — я очень буду рад…

Да неужели, черт возьми, ты трус?!

Слезь с плеча, а то перекрещусь!"

Черт сказал, что он знаком с Борисовым —

Это наш запойный управдом, —

Черт за обе щеки хлеб уписывал,

Брезговать не стал и коньяком.

Кончился коньяк — не пропадем, —

Съездим к трем вокзалам и возьмем.

Я устал, к вокзалам черт мой съездил сам…

Просыпаюсь — снова черт, — боюсь:

Или он по новой мне пригрезился,

Или это я ему кажусь.

Черт ругнулся матом, а потом

Целоваться лез, вилял хвостом.

Насмеялся я над ним до коликов

И спросил: "Как там у вас в аду

Отношение к нашим алкоголикам —

Говорят, их жарят на спирту?!"

Черт опять ругнулся и сказал:

«И там не тот товарищ правит бал!»

…Все кончилось, светлее стало в комнате, —

Черта я хотел опохмелять,

Но растворился черт как будто в омуте…

Я все жду — когда придет опять…

Я не то чтоб чокнутый какой,

Но лучше — с чертом, чем с самим собой.

Песня о сумасшедшем доме

Сказал себе я: брось писать, —

но руки сами просятся.

Ох, мама моя родная, друзья любимые!

Лежу в палате — косятся,

не сплю: боюсь — набросятся, —

Ведь рядом — психи тихие, неизлечимые.

Бывают психи разные —

не буйные, но грязные, —

Их лечат, морят голодом, их санитары бьют.

И вот что удивительно:

все ходят без смирительных

И то, что мне приносится, все психи эти жрут.

Куда там Достоевскому

с «Записками» известными, —

Увидел бы, покойничек, как бьют об двери лбы!

И рассказать бы Гоголю

про нашу жизнь убогую, —

Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.

Вот это мука, — плюй на них! —

они же ведь, суки, буйные:

Все норовят меня лизнуть, — ей-богу, нету сил!

Вчера в палате номер семь

один свихнулся насовсем —

Кричал: «Даешь Америку!» — и санитаров бил.

Я не желаю славы, и

пока я в полном здравии —

Рассудок не померк еще, но это впереди, —

Вот главврачиха — женщина —

пусть тихо, но помешана, —

Я говорю: «Сойду с ума!» — она мне: «Подожди!»

Я жду, но чувствую — уже

хожу по лезвию ноже:

Забыл алфавит, падежей припомнил только два…

И я прошу моих друзья,

чтоб кто бы их бы ни был я,

Забрать его, ему, меня отсюдова!

x x x

Есть на земле предостаточно рас —

Просто цветная палитра, —

Воздуха каждый вдыхает за раз

Два с половиною литра!

Если так дальше, так — полный привет —

Скоро конец нашей эры:

Эти китайцы за несколько лет

Землю лишат атмосферы!

Сон мне тут снился неделю подряд —

Сон с пробужденьем кошмарным:

Будто — я в дом, а на кухне сидят

Мао Цзедун с Ли Сын Маном!

И что — разделился наш маленький шар

На три огромные части,

Нас — миллиард, их — миллиард,

А остальное — китайцы.

И что — подают мне какой-то листок:

На, мол, подписывай — ну же, —

Очень нам нужен ваш Дальний Восток —

Ах, как ужасно нам нужен!..

Только об этом я сне вспоминал,

Только о нем я и думал, —

Я сослуживца недавно назвал

Мао — простите — Цзедуном!

Но вскорости мы на Луну полетим, —

И что нам с Америкой драться:

Левую — нам, правую — им,

А остальное — китайцам.

x x x

Моя метрика где-то в архиве хранится,

А архив в сорок первом под Минском сгорел.

Так что, может, мне двадцать, а может быть тридцать,

Ну а месяц рожденья я выбрал апрель.

В апреле солнце припекает,

В апреле — первого — все врут.

А за апрелем май бывает,

А в мае любят, а в мае пьют.

Мать моя умерла в сорок третьем в Калуге,

Кто отец мой, быть может, не знала и мать.

Место жительства я себе выбрал на юге,

А места притыченья не нам выбирать.

В апреле солнце припекает,

В апреле — первого — все врут.

А за апрелем май бывает,

А в мае любят, а в мае пьют.

1966 год

Песня-сказка о старом доме на Новом Арбате

Стоял тот дом, всем жителям знакомый, —

Его еще Наполеон застал, —

Но вот его назначили для слома,

Жильцы давно уехали из дома,

Но дом пока стоял…

Холодно, холодно, холодно в доме.

Парадное давно не открывалось,

Мальчишки окна выбили уже,

И штукатурка всюду осыпалась, —

Но что-то в этом доме оставалось

На третьем этаже…

Ахало, охало, ухало в доме.

И дети часто жаловались маме

И обходили дом тот стороной, —

Объединясь с соседними дворами,

Вооружась лопатами, ломами,

Вошли туда гурьбой

Дворники, дворники, дворники тихо.

Они стоят и недоумевают,

Назад спешат, боязни не тая:

Вдруг там Наполеонов дух витает!

А может, это просто слуховая

Галлюцинация?..

Боязно, боязно, боязно дворникам.

Но наконец приказ о доме вышел,

И вот рабочий — тот, что дом ломал, —

Ударил с маху гирею по крыше,

А после клялся, будто бы услышал,

Как кто-то застонал

Жалобно, жалобно, жалобно в доме.

…От страха дети больше не трясутся:

Нет дома, что два века простоял,

И скоро здесь по плану реконструкций

Ввысь этажей десятки вознесутся —

Бетон, стекло, металл…

Весело, здорово, красочно будет…