Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 32

Он последовал за ними к лифту. Ламберг молчал, лишь постукивал пальцами по кожаной папке. На восьмом этаже они вышли, пересекли отделанный мрамором вестибюль и оказались перед дверью квартиры. Телохранитель, до этого шедший сзади, обогнал их, достал необычно выглядящий ключ — гибрид ключа и пластиковой карты — и открыл дверь. Внутрь он заходить не стал, и Ламберг отпустил его одним кивком головы.

Круглый холл, в котором не было ничего, кроме подставки для зонтов, двух столиков и трёх кресел, был больше, чем вся квартира Джейсона. Он вырос далеко не в бедной семье, но это был совершенно иной уровень достатка, не просто богатство, а роскошь.

Из соседней комнаты бесшумно появился немолодой уже мужчина.

— Добрый вечер, — поприветствовал он их обоих.

Джейсон поздоровался в ответ, а Ламберг кивнул и отдал мужчине ноутбук и папку с бумагами.

— Добрый вечер, Николс. Мы хотели бы сразу приступить к ужину. Надеюсь, всё готово.

— Разумеется, сэр. Меня предупредили. Прошу вас! — он раскрыл перед ними двери в столовую.

Посреди комнаты стоял большой овальный стол, накрытый на две персоны. Вокруг были расставлены мягкие стулья, обтянутые кремовым бархатом. Хрустальная люстра, напоминавшая произведение ювелирного искусства, висела точно над столом.

Джейсон опустился на предложенный ему стул, а когда Николс исчез, заметил:

— Не ожидал, что нас встретит дворецкий.

— Да, я попросил Николса приехать сюда. Он дворецкий — хм, скорее, управляющий — в нашем семейном особняке в Белгравии. Там никто не живёт, но я держу небольшой штат прислуги.

Николс вернулся с подносом.

— Эту квартиру, — продолжал Ламберг, — я снял недавно. Я планирую чаще бывать в Лондоне, поэтому в особняке сейчас идут небольшие переделки. Многое осталось на уровне шестидесятых годов, когда там жил мой дед. Пока дом не обустроят, буду жить здесь.

Джейсон рассеянно слушал, машинально опускал вилку в тарелку и подносил ко рту.

— Что касается сегодняшней ситуации, Джейсон, — Ламберг сделал небольшую паузу. — Я хотел бы раз и навсегда установить правила касательно подобных случаев. Если мы планируем больше времени проводить вместе…

Он замолчал, заметив, как смущённый взгляд Джейсона метнулся в сторону дворецкого.

— Оставьте нас, Николс, — попросил Ламберг.

Когда дворецкий удалился, он продолжил:

— Итак, если мы планируем начать отношения — а я совершенно определенно это планирую, — мы должны установить правила. Я не прошу тебя подписать кровью договор из ста пунктов прямо сейчас. Мы постепенно — и совместно — сформируем некий… кодекс.

— Ты не считаешь, что пока несколько преждевременно формировать, как ты выражаешься, кодекс? Начнём с того, что мы практически не знаем друг друга, и я не планирую никаких отношений с тобой.

— Но ты же не будешь отрицать, что какие-то отношения между нами уже есть, мы регулярно встречаемся и прочее. Ты можешь называть это как угодно — связь, знакомство. Давай договоримся во избежание дальнейших разногласий использовать для обозначения нашего взаимодействия термин «отношения».

Джейсон отложил вилку и нож:

— Это просто смешно! Мы, в конце концов, не на встрече у поверенного и не подписываем брачный контракт.

— Хорошо, оставим в стороне лингвистические тонкости и перейдём к делу. Нам никогда не удастся перейти на более стабильный и высокий уровень отношений, если мы не будем соблюдать определенные правила. Джейсон, для меня неприемлема ситуация, когда ты при малейшем признаке разногласий между нами сбегаешь, отказываешься общаться или делаешь ещё что-либо в этом роде. Если тебе не нравится что-то, ты просто говоришь мне об этом, и мы решаем проблему. Но никогда — никогда! — ты не будешь уходить, уезжать, хлопать дверью, собирать вещи, бросать трубку, запираться в комнате, отменять встречи и совершать прочие неконструктивные действия. Они не приносят никакой пользы, а меня только злят. Возможно, это смотрится эффектно для героинь мелодрам, но от своего партнёра я жду зрелого и разумного подхода к отношениям.

Джейсон дара речи лишился, услышав эту тираду. При всей обоснованности требования, было во всей этой ситуации что-то безумное.

— Можешь ты мне обещать хотя бы это? Большего я от тебя пока не прошу.

— Да, я обещаю, — ответил слегка ошарашенный Джейсон.

— Спасибо. Теперь, когда мы разобрались с сегодняшним недоразумением, можем перейти к более приятным вещам, — Ламберг наконец улыбнулся.

Джейсон не смог ответить на эту улыбку. Он был в растерянности.

Потом, за разговорами в ходе ужина, он отогрелся, расслабился. Они говорили об учёбе Джейсона, о том, кем он хочет стать, немного о прошлом Ламберга, его семье и детстве, о его работе. Он рассказал, что у них с отцом были разногласия по поводу ведения семейного бизнеса, и Дэниел в конце концов решил начать собственную карьеру. Естественно, не с нуля. От родителей он получил несколько десятков миллионов долларов и начал работать инвестиционным менеджером. Он успел поработать в трёх хеджевых фондах, начав карьеру в «Квантуме»[7], прежде чем решил основать собственный. Джейсон только сейчас понял, что Ламберг был, оказывается, не сотрудником, а владельцем «Стреттон Кэпитал».

После ужина Ламберг показал ему квартиру — три комнаты для приёмов, четыре ванных, три спальни. Последней в туре была спальня хозяина, такая большая, что свет двух ламп на прикроватных столиках не освещал дальних углов.

— Я здесь ещё ни разу не спал, — сообщил Ламберг.

Джейсон искоса посмотрел на него, уловив в этих словах намёк. Ламберг привлёк его к себе:

— Ты можешь пойти в гостевую комнату, но я бы хотел, чтобы ты остался со мной.

Джейсон ответил на его поцелуй, но потом отстранился, отошёл туда, где между двух широких окон стояла низкая кушетка.

— Знаешь, чего бы я хотел? Выбежать из этой комнаты, из этого дома, уехать на другой конец света, чтобы больше никогда тебя не видеть, — Джейсон взял с кушетки обтянутую пурпурным шёлком подушку, и его пальцы нервно теребили кисточку на её уголке. — Потому что если я сейчас этого не сделаю, то не смогу уже остановиться.

Ламберг начал приближаться к нему. Джейсон не сводил с него глаз и видел, словно в замедленной съёмке, как с каждым шагом рушится его жизнь.

— Ты не представляешь, — прошептал Джейсон, когда Дэниел подошёл к нему вплотную, — каково это. Я знаю, что должен уйти от тебя, ради себя самого, чтобы спасти хоть что-то в своей жизни, но не могу… Не могу!

— Я представляю, Джейсон… Мне надо было улететь на другой конец света в первый же день, как я увидел тебя. Я не смог. Прости меня…

Он приподнял Джейсона на руки, словно тот весил не больше игрушки, и отнёс к кровати. Он аккуратно опустил его на подушки, лёг сверху и припал губами к его губам. Дэниел целовал его бесконечно долго, не в силах насытиться, перебирая пальцами светлые пряди волос. Он чувствовал, как твердеет между ног у Джейсона, и знал, что тот сейчас вот так же ощущает его возбуждение.

Дэниел приподнялся на одном локте и стал расстегивать пуговицы на рубашке Джейсона, методично, неторопливо. Когда с рубашкой было покончено, он потянулся к пряжке ремня. Джейсон лежал неподвижно, словно мастерски сделаная, совершенная кукла в человеческий рост. Ламбергу стало не по себе от этой отрешённой красоты, от прозрачных серых глаз и идеально очерченных губ, за которыми словно не было никакой жизни. Он прикрыл глаза, лишь бы не видеть замершее лицо и отданное ему тело чистого искреннего мальчика, душу которого он медленно убивал.

— Прости меня, — повторил он. — Но ты должен быть моим.

С губ Джейсона слетел чуть слышный звук, похожий то ли на вздох, то ли на всхлип, и по телу его пробежала дрожь.

Ламберг раздел его до конца и начал расстёгивать свою рубашку. И вдруг он почувствовал руки Джейсона на ремне своих брюк. Джейсон расстегнул пряжку, потом пуговицу, потом молнию. Дэниел остановил пальцы, готовые скользнуть за край нижнего белья: