Жуков. Мастер побед или кровавый палач? - Громов Алекс Бертран - Страница 10

Но развязка этой истории, вполне вневременной и достойной пера лучших драматургов мира, была выдержана в самом что ни на есть советском стиле. Александра Диевна пожаловалась в партийную организацию, и коммуниста Жукова немедленно вызвали на ковер.

Кому из дочерей маршала прикажете верить – Эре и Элле или Маргарите? Думаю, что все они и правы и не правы одновременно. Каждая из двух первых жен Жукова, Александра Диевна и Мария Николаевна, от которых дочери и получили информацию, выстраивала наиболее благоприятную для себя версию взаимоотношений с первым мужем, представляя соперницу не в лучшем свете. Я полагаю, что Георгий Константинович попеременно жил то с Волоховой, то с Зуйковой, мучительно разрывался между двумя любившими его женщинами и никак не мог решить, к кому из них испытывает более сильное чувство. Похоже, что Маргарита права, когда утверждает, что Александра Диевна бывала у Жукова лишь наездами, большую часть времени проводя у родителей в Воронежской губернии. Ведь в автобиографии 1938 года Георгий Константинович отметил, что его тогдашняя жена Зуйкова «в 1918–1919 гг. была сельской учительницей, в 1920 году поступила в РККА и служила в штабе 1-го кавалерийского полка 14-й Отдельной кавалерийской бригады до 1922 года». Значит, позднее Александра Диевна в Красной Армии ни на каких должностях – писарем или кем-то еще – не служила. Возможно, вернулась в Воронежскую губернию. Не исключено, что в Ленинградское училище Жуков так стремился не только для приобретения столь необходимых военных знаний, но и в попытке вырваться из запутанного любовного треугольника, сложившегося в Минске.

Соколов: «Тем временем продолжал запутываться любовный треугольник. В Ленинград к Жукову несколько раз наведывалась Зуйкова. В Минске Георгию Константиновичу опять пришлось разрываться между двумя женщинами. Дедушка отказывался, говорил, что это не его дочь, и продолжал жить у Яниных».

Утверждение, что Эра не была в действительности дочерью Жукова, оставим на совести Маргариты Георгиевны и ее сына, симпатий к Александре Диевне, понятное дело, не питавших. Но страсти в ту пору в Минске бушевали почти шекспировские. Вот только завершилась драма вполне по-советски.

По словам сына Маргариты, Георгий Константинович даже на собрании, где разбиралось его персональное дело, заявил, что жить с Александрой не намерен. Получил выговор за двоеженство и строгое указание вернуться к той из женщин, которая родила первой, то есть как раз к Александре Диевне. Иначе – партбилет на стол и увольнение из армии. И тогда Мария Николаевна решила пожертвовать своим счастьем, порвав с любимым человеком…

Замужество Марии и ее отъезд

Впрочем, Маргарита Георгиевна излагала свою версию чуть иначе. Когда страсти в этой истории достигли пика, произошла трагедия – Полина, старшая сестра Марии, заболела тифом и умерла, оставив трехлетнего сынишку. Овдовевший комиссар Янин сказал Жукову: «Ты запутался. Забудь о Марии и дочери, я о них позабочусь сам…» И Антон Янин увез Марию с малышкой и своим сыном в Минеральные Воды, куда он перевелся по службе. Кстати, и их брак официально зарегистрирован не был, хотя по некоторым сведениям, Янин удочерил Маргариту.

…Антон Янин погиб во время битвы за Сталинград, Владимир Янин был тяжело ранен во время высадки десанта в Керчи и умер в госпитале. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» писал о Янине: «Особенно хотел бы отметить нашего комиссара Антона Митрофановича Янина. Это был твердый большевик и чудесный человек, знавший душу солдата, хорошо понимавший, как к кому подойти, с кого что потребовать. Его любили и уважали командиры, политработники и красноармейцы. Жаль, что этот выдающийся комиссар не дожил до наших дней – он погиб смертью храбрых в 1942 году в схватке с фашистами на Кавказском фронте. Погиб он вместе со своим сыном, которого воспитал мужественным защитником Родины».

А в конце двадцатых годов общение между Георгием Жуковым и Марией Волоховой прекратилось надолго. Переписываться они начали только во время войны. Кстати, тогда Георгий Константинович среди прочего написал, что по-прежнему не женат. Из этого логично будет сделать вывод, что регистрации брака между ним и Александрой Диевной в начале двадцатых годов все же не было. То есть будущий маршал Победы и впрямь был двоеженцем, ведь брак де-факто был тогда равнозначен штампу в паспорте.

Правда, Борис Соколов придерживается мнения, что парторганизация встала на сторону Александры Диевны, руководствуясь не столько защитой морали и восстановлением справедливости: «И дело тут не в том, что Александра Диевна родила первой. Коллеги Жукова прекрасно понимали: если он останется с Волоховой, то поток жалоб от Зуйковой не прекратится (позднее она будет жаловаться в инстанции на третью и четвертую из жуковских жен, требуя, чтобы мужа вернули в семью). Поэтому для начальства и партбюро желательно было, чтобы комполка отказался от Марии Николаевны и остался с Александрой Диевной. Нельзя, однако, представлять дело так, будто Александру Диевну Жуков совсем не любил и жить с ней согласился только под угрозой исключения из партии…»

Служба в Белоруссии. Соревнования и интриги

Но даже боевая учеба и спортивные состязания не всегда были мирными и крепили не только славу Красной Армии, но и дружбу между командирами. Иной раз и там кипели сопернические страсти, в ход шли интриги и всевозможные хитрости – ради первого места.

На следующий год после знаменитого пробега, когда дивизии находились в летних лагерях, соревнования между разными подразделениями проводились постоянно. Жуков справедливо уделял физической подготовке бойцов большое внимание: «Все мы, бывалые солдаты, лучше, чем кто-либо другой, знали, что только закаленные, крепкие бойцы способны вынести тяжесть войны. От подготовки каждого бойца зависит и успех части в целом. На войне, как известно, приходится в любую погоду, днем и ночью, по дорогам и вне дорог совершать напряженные и форсированные марши и марш-броски, с ходу развертываться в боевые порядки для стремительной атаки на врага и часто преследовать его после боя до полного разгрома и уничтожения. В случае неудачного исхода сражения важно быстро выходить из боя и производить новые перегруппировки. Все это под силу лишь физически подготовленной части. Иначе она быстро «выдохнется» и везде и всюду будет опаздывать…»

39-й кавалерийский полк во всех видах конного спорта был главным претендентом на призовые места среди лучших частей конницы Белорусского военного округа. Возглавлял бы группу спортсменов сам командир. Соперники иной раз пытались пойти на хитрость, лишь вырвать победу.

«Как-то на окружных конных состязаниях, желая блеснуть мастерством и показать особую физическую выносливость коня, один из командиров 6-й кавдивизии на полпути пробега заранее спрятал в лесу другого коня, схожего по масти с тем, на котором он вышел со старта. Проскакав с предельной резвостью первую половину пробега, этот ловкач отдал полузагнанного коня своему ординарцу, а сам пересел на спрятанную лошадь и так же лихо закончил дистанцию. При всеобщем ликовании болельщиков ему вручили первый окружной приз. Однако счастье оказалось недолгим: вскоре эта проделка была раскрыта, и виновник получил по заслугам. Но соперники наши все же не успокоились: то во время скачек “зажмут” явного конкурента в “коробочку”, то во время рубки своим спортсменам ставят сырую лозу, а нам засушенную, чтобы затруднить ее рубку клинком…»

Впрочем, проблемы возникали и там, где их никто никак не ожидал.

Приезд Буденного

Однажды весной 1927 года в полк приехал Семен Буденный. Визит был не совсем внезапным – Жукова предупредили за полдня. На вопрос, как надлежит встречать высокого гостя, комдив Дмитрий Шмидт ответил: «Решайте сами, вы командир». Жуков рассудил, что особых церемоний не нужно, следует встретить, как положено встречать по уставу старшего начальника.