Терпение Мегрэ - Сименон Жорж - Страница 22

— Вы ходили в школу?

— Да.

— А кто готовил еду? Жеф?

— Да. Особенно ему удавалось жареное мясо. Он не носил звезды и все время боялся. В комиссариатах ему устраивали всякие неприятности, потому что он не мог предъявить бумаги, необходимые для удостоверения личности. Один раз его отправили в какой-то сумасшедший дом, потому что приняли за безумного, но на следующий день он оттуда сбежал.

— Он хорошо к вам относился?

— Да. Он боялся меня потерять. Я уверена, что он думал, будто это Бог послал ему меня. Нас два раза не пропускали через границу, но тем не менее ему удалось попасть в Париж, и он снял меблированную комнату с маленькой кухней, сначала в районе Сакре-Кер, а потом в Сент-Антуанском предместье.

— Он не работал?

— В этот период нет.

— Как он проводил свои дни?

— Он бродил по улицам, наблюдая за людьми, учился читать по их губам, понимать их язык. Однажды, уже в конце войны, он вернулся домой с фальшивым удостоверением личности — наконец-то его многочисленные попытки увенчались успехом. Теперь он официально звался Жефом Клаасом, а я была его внучкой. Мы сняли квартиру побольше, недалеко от Ратуши, и туда стали приходить люди, давать ему работу. Сейчас я их уже бы не смогла узнать. Я ходила в школу, стала барышней, поступила продавщицей в ювелирный магазин на бульваре Бомарше.

— Это старый Жеф нашел вам место?

— Да. Он работал для разных ювелиров, производил починку, приводил в порядок старинные изделия.

— Таким образом вы и встретили Барийара?

— Да. Годом позже. Как торговый представитель он должен был приходить к нам раз в три месяца, но стал приходить чаще и в конце концов пригласил меня в кафе. Он был красивый, очень веселый, всегда в хорошем настроении. Он любил жизнь.

— Он знал, что вы внучка Жефа?

— Я сказала ему это. Поскольку он хотел жениться на мне, то попросил представить его дедушке. Мы поженились и стали жить вместе с Жефом в маленьком домике в Фонтэне-су-Буа.

— Вы никогда не видели там Пальмари?

— Нашего бывшего соседа? Не могу этого сказать… не помню. Фернан приводил иногда товарищей, приятных людей, которые любили посмеяться и выпить.

— А старик?

— Он проводил большую часть времени в хижине с инструментами, в глубине сада, где Фернан устроил ему мастерскую.

— Вы никогда ничего не подозревали?

— А что я могла подозревать?

— Скажите, мадам Барийар, у вашего мужа нет привычки вставать по ночам?

— Он никогда не встает.

— И не выходит из квартиры?

— А зачем?

— Вы пьете перед сном какую-нибудь настойку?

— Иногда из вервены, иногда из ромашки.

— Прошлой ночью вы не просыпались?

— Нет.

— Можете вы сводить меня в вашу ванную?

Ванная была небольшая, но довольно кокетливая и веселая, выложенная желтыми плитками. Над раковиной было углубление с аптечкой. Мегрэ открыл ее, осмотрел несколько флаконов, а один оставил в руке.

— Это вы принимаете такие таблетки?

— Я даже не помню, что это такое. Они стоят здесь Целую вечность. Ах да, припоминаю! Фернан страдал бессонницей, и один приятель посоветовал ему принимать это лекарство.

Этикетка на флаконе была новая.

— Что случилось, господин комиссар?

— Случилось то, что прошлой ночью, как и в другие ночи, вы приняли, не зная того, несколько таких таблеток вместе с вашей микстурой и спали крепким сном.

Тем временем ваш муж поднялся за Жефом в мансарду и спустился с ним в подвал.

— В подвал?

— Да, там была устроена мастерская. Он ударил его куском свинцовой трубы или каким-нибудь другим тяжелым предметом, а потом подвесил старика к потолку.

Она вскрикнула, но не лишилась чувств, наоборот, бросилась в гостиную и пронзительно закричала:

— Это неправда, скажи, Фернан! Это неправда, что ты так поступил со старым Жефом?

Любопытно, что к ней вернулся ее фламандский акцент.

Мегрэ немедля увел Барийара в кабинет и сделал знак Жанвье, чтобы тот следил за молодой женщиной. Прошлым вечером они сидели в том же кабинете, но теперь поменялись местами. Сегодня комиссар восседал на вращающемся кресле торгового представителя, а тот сидел напротив него.

— Это подло, — проворчал хозяин кабинета.

Что подло, Барийар?

— Беспокоить женщин. Если у вас есть вопросы, вы могли бы задать их мне, не так ли?

— Вам я не стану задавать никаких вопросов, потому что заранее знаю ответы. После нашего вчерашнего разговора вы решили, что необходимо заставить окончательно замолчать того, кто представлял собой слабое звено вашей компании. После Пальмари — Виктор Крулак, иначе говоря, Жеф Клаас. Бедный человек с расстроенной психикой, готовый сделать что угодно, только бы не расставаться с маленькой девочкой, которая в день Страшного Суда вложила свою ручку в его руку. Вы подлец, Барийар!

— Благодарю вас!

— Видите ли, бывают разные подлецы. Некоторым, как, например, Пальмари, я могу пожать руку. Вы принадлежите к самому плохому сорту подлецов, вам нельзя посмотреть в лицо, не почувствовав желания плюнуть.

И комиссар действительно сдерживался.

— Ну, давайте дальше! Я уверен, что мой адвокат будет в восторге.

— Через несколько минут вас отвезут в камеру предварительного заключения, и, конечно, сегодня днем или будущей ночью, а может быть, завтра мы возобновим этот разговор.

— В присутствии адвоката.

— Сейчас мне надо нанести один визит, который, по-видимому, будет долгим. Вы догадываетесь, о ком я говорю. В общем, от этого визита будет в значительной степени зависеть ваша судьба. Потому что, поскольку Пальмари ликвидирован, на вершине пирамиды остались только двое: Алина и вы. Мне теперь известно, что вы собирались уехать при первом удобном случае, потихоньку реализовав драгоценности Манюэля. Алина… Фернан… Алина… Фернан… Когда вы снова будете сидеть напротив меня, я уже буду знать, кто из вас двоих — я не скажу виновен, потому что виновны вы оба, — кто из вас двоих зачинщик этой двойной драмы. Поняли?

Мегрэ позвал:

— Жанвье! Отвези, пожалуйста, месье в камеру предварительного заключения. Он имеет право прилично одеться, но ни на секунду не своди с него глаз. У тебя есть оружие?

— Да, шеф.

— Возьмешь человека внизу, там, думаю, уже полно полицейских, пусть он сопровождает тебя. До скорого свидания!

Он задержался перед мадам Барийар.

— Не сердитесь на меня, Мина, за теперешние неприятности и за те, что еще ждут вас впереди.

— Это Фернан его убил?

— Боюсь, что да.

— Но зачем?

— Придется вам над этим подумать. А я лишь могу сказать — потому, что ваш муж подлец. И потому, что он встретил такую же подлую самку.

Комиссар, оставив Мину в слезах, спустился в подвал, где тусклую лампочку уже заменили прожектором.

Можно было подумать, что здесь происходит киносъемка.

Говорили все разом. Работали фотографы. Врач с лысым черепом требовал тишины, а Мере никак не мог пробиться к комиссару.

Маленький следователь оказался совсем близко от Мегрэ, и комиссар потащил его на свежий воздух.

— Стаканчик пива, господин следователь?

— Я не прочь, но как выбраться?

Они кое-как протиснулись сквозь толпу. Смерть старого Жефа, хотя его почти никто не знал, прошла не так незаметно, как гибель Манюэля Пальмари, и перед домом оказалось такое скопление народа, что двое полицейских с трудом наводили порядок. На комиссара набросились репортеры.

— Пока ничего не скажу, ребята. После трех часов, на Набережной.

Он тащил своего плотного спутника в бистро «У овернца», где завсегдатаи уже обедали.

— Две большие кружки!

— Ну как, Мегрэ, вы в этом разберетесь? — спросил судебный следователь. — Кажется, в подвале нашли современные инструменты для гранения бриллиантов. Вы это предвидели?

— Вот уже двадцать лет я ищу владельца этих инструментов.

— Вы говорите серьезно?

— Вполне. Владелец — это фигура. Все остальные — пешки. Я знал их ходы. За ваше здоровье!