Ва-банк (ЛП) - Миллер Рейн - Страница 7

— Какого черта он говорил с тобой обо мне, Итан? Что мой отец тебе рассказал?

— Я не хочу говорить об этом по телефону...

— Скажи. Мне, — и затем тишина.

В ужасе я закрыл глаза, зная, что она не примет ничего, кроме жестокой правды, которая ненавистна мне как ад, но я понимал, что должен ей сказать. Как же начать? Я не знал другого способа, кроме как броситься в омут с головой. Я послал безмолвную молитву маме для храбрости.

— Он сказал, что ты встречалась с Оукли в школе. Когда тебе было семнадцать, Оукли записал порно-видео без твоего согласия и распространил его в сети. Ты бросила школу и после этого у тебя были проблемы. Сенатор отправил своего сына в Ирак, а ты приехала сюда учиться и начинать все заново. Сейчас сенатор пытается победить на выборах в вице-президенты и хочет убедиться, что никто и никогда не увидит это видео... и не услышит о нем. Твой отец рассказал, что один из друзей Оукли умер при необычных обстоятельствах, и он обеспокоен, что люди, связанные с этим видео, могут стать мишенью... включая тебя. Это настолько его встревожило, что он связался со мной и попросил об одолжении, чтобы я присматривал за тобой и наблюдал за всеми, кто будет пытаться к тебе приблизиться.

Я отдал бы что угодно за сигарету прямо сейчас. Тишина на другом конце была невыносимой, но после нескольких бесконечных ударов сердца я услышал звук произносимых ею слов, которые хотел услышать. Слова, с ними я мог справиться. Это то, что я понимал, и с чем я мог что-то сделать.

— Это пугает меня.

Услышав это, я почувствовал, как меня накрыло облегчение. Не из-за того, что она была напугана, а потому что она произнесла это так, словно я был нужен ей. Словно она хотела, чтобы я вернулся.

— Я никому и ничему не позволю причинить тебе боль, малышка.

— Два дня назад я получила странное сообщение. Мужчина. Из какой-то газеты. Я не знала, что мне делать, и вот сегодня я получаю твое письмо... Я прочитала то, где ты сказал позвонить тебе, если кто-то будет меня беспокоить.

Чувство облегчения мгновенно испарилось.

— Достаточно этого дерьма, Брианна! Где ты сейчас? Я еду за тобой!

Если бы законы физики позволяли это сделать, я бы пролез через гребаный мобильный. Мне было необходимо добраться до нее и это все, точка. К дьяволу все это долбаное нытье, Брианна должна быть рядом во плоти, чтобы я мог дотянуться до нее руками.

— Я на южном конце моста Ватерлоо.

Конечно же, ты там. Я закатил глаза. Одно только слово Ватерлоо взбесило меня.

— Я выезжаю. Можешь дойти до набережной Виктории и подождать меня там? Так я найду тебя быстрее.

— Хорошо. Я подойду к сфинксу, — ее голос звучал лучше. В нем стало меньше страха, и это ощущение сотворило чудо с моим уровнем стресса. Я заберу свою девочку. Она, вероятно, еще не знает, но это случится.

— Пусть будет так. Если кто-то к тебе приблизится, просто держись на открытом пространстве, где есть люди, — я удерживал ее на линии, пока она шла пешком к Игле Клеопатры, а я несся как одержимый, избегая лондонских полицейских.

— Я на месте, — сказала она.

— Рядом с тобой еще кто-то есть?

— Да. Пешеходная экскурсия, несколько парочек и люди с собаками.

— Хорошо. Я паркуюсь. Я найду тебя, — мы закончили разговор.

Мое сердце колотилось в груди, пока я нашел место для парковки и начал спускаться вниз к набережной. С какой стороны зайти? Будет ли она сопротивляться? Я не хочу ковыряться в наших ранах, но, черт меня подери, если я позволю этой проклятой путанице продолжаться еще хотя бы день. Это должно закончиться сейчас. Сегодня. Мне все равно, что понадобится, чтобы исправить эту ошибку здесь и сейчас.

Солнце еще только начало садиться, когда я увидел ее. Спортивный костюм для пробежки облегал ее тело, словно вторая кожа. Она стояла ко мне спиной, поскольку облокотилась на парапет, чтобы смотреть на реку, ее волосы, собранные в хвостик, развевались на ветру, одна длинная нога прислонилась к ограждению, а руки изящно лежали сверху.

Я замедлил шаг, потому что просто хотел впитать в себя ее образ. Наконец-то я увидел ее после недели мучений. Она стояла прямо передо мной. Брианна.

Мне было необходимо к ней прикоснуться. Рукам не терпелось прижать ее к себе и трогать. Но она выглядела по-другому — исхудавшей. Чем ближе я подходил, тем заметнее это становилось. Боже, неужели за прошедшую неделю она ничего не ела? Она, должно быть, сбросила около семи фунтов3. Я остановился и присмотрелся, раздражение смешалось с обеспокоенностью, но еще сильнее меня поразило осознание того, что это дерьмо с ее прошлым намного серьезнее, чем я предполагал до этого момента. Повезло же нам, мы оба натерпелись.

Она обернулась и заметила меня. Наши взгляды пересеклись, и мощная связь заструилась по ветру между нами. Брианна знала о моих чувствах. Она должна знать. Я говорил ей об этом много раз. Она же никогда не говорила мне того, что я уже успел сказать. Я по-прежнему надеялся услышать от нее эти три слова. Я тебя люблю.

Она произнесла мое имя. Я прочитал это по ее губам. Мне не удалось расслышать ее из-за ветра, но я видел, она действительно произнесла мое имя. Она оглянулась с таким же облегчением, которое я испытал, когда увидел ее здесь, всего в нескольких шагах от меня. Идеально прекрасная, какой она была и всегда будет для меня.

Но я продолжал стоять на месте. Если Брианна хотела меня, ей нужно было просто подойти и показать, какие чувства она ко мне испытывала. Я умру, если она этого не сделает, но совет моего отца был безошибочен. Все должны следовать своему сердцу. Я доверился своему. Теперь Брианне необходимо сделать то же самое.

Она отошла от парапета, и внутри меня что-то оборвалось, когда она замерла. Похоже, она ждала от меня какого-то действия, что я подойду и заберу ее. Нет, малышка. Я не улыбался и она тоже, но, так или иначе, контакт произошел.

На ней был бирюзовый спортивный топик, который обтягивал ее грудь и наводил меня на мысли об обнаженном теле подо мной, во власти моих рук и губ. Я хотел ее так сильно, что испытывал боль. Думаю, это именно то, что влюбленность творит с человеком — наделяет вас болью, от которой есть только одно лекарство. Брианна была моим лекарством. Пока я ее ждал, в моей голове мелькали образы того, как мы с ней занимаемся любовью; сцены моих страстных желаний не давали покоя и сжигали меня изнутри. Я сгорал из-за Брианны. Мистер Китс наверняка знал, о чем говорил, описывая нечто подобное в своих стихах.

Я протянул руку и посмотрел прямо ей в глаза, но не сдвинулся с места. А потом я заметил перемену. Какую-то вспышку в ее прекрасных глазах. Она поняла, о чем я ее просил. Она все поняла. И я снова вспомнил, насколько хорошо мы понимали друг друга на самом фундаментальном уровне. Брианна владела мной, и одно это еще сильнее усиливало мою потребность в ней.

Она шла бесконечно долго, а затем подняла свою руку. Еще ближе, и вот наши пальцы соприкоснулись, а ее маленькая изящная ручка оказалась в моей огромной руке. Мои пальцы обхватили ее запястье и, крепко сжав его своей ладонью, я притянул ее в свои объятия. Прижал к груди, тело к телу. Я обнял ее и зарылся лицом в ее волосы. Уловил ее аромат и вновь страстно захотел наполнить им свой нос и свою голову. Она моя. Брианна снова была моей.

Я отстранился и взял в ладони ее лицо. Я удерживал ее в этом положении, чтобы просто иметь возможность на нее смотреть. Она ни разу не отвела взгляд. Моя девочка была храброй. Временами жизнь бывает отстойной, но она держалась и не собиралась сдаваться. Я посмотрел на ее губы и понял, что поцелую ее, хочет она того или нет. Я надеялся, что она этого хотела.

Ее прекрасные губы оказались такими же мягкими и сладкими, как раньше. Учитывая еще и то, что я слишком долго обходился без них. Похоже, райское блаженство — это не что иное, как слияние наших губ. Конечно, я мгновенно пропал и забыл, что мы находились на публике. Я окончательно потерялся в Брианне в тот самый момент, когда она ответила на поцелуй.