Иногда оно светится (СИ) - Акай Алиса - Страница 11

Он резко качнулся вперед и внезапно выгнулся, опять пытаясь треснуть меня ногой, на этот раз в колено. Ядерный реактор у него что ли внутри… Я вовремя убрал ногу, но позабыл о том, что я стою по колено в мыльной воде, да еще и босиком. Мы упали одновременно, я так и не выпустил его руку. Хлебнув еще немного воды, я вынырнул, сказал, что думаю по поводу этого затянувшегося купания и выудил из водной пучины фыркающего и отплевывающегося кайхиттена. То ли ему было противопоказано купание с мылом, то ли и мне удалось удивить его по части нелитературных выражений в герханском языке, но боевитости в нем сразу убавилось. Кажется, адреналиновая искра, которая зажглась в нем после того, как он пришел в себя, уже затухала. Всклокоченные мокрые волосы, с которых лилась мыльная вода, дрожащее худое тело подростка, бледные губы — вот каким оказался мой соперник. Зеленые глаза беспомощно моргали.

— Борьбу в партере отложим для лучших времен, — чертыхаясь, я открыл свободной рукой дверь и волна понеслась по всему ярусу, с веселым звоном сливаясь по лестнице и вынося мелкий, разбросанный по полу, мусор, — Мне придется убираться здесь дня два. И я потерял единственную ванну! Лучше бы ты сломал мне челюсть.

Судя по глухому сопению, он был не против. Но сейчас мой пленник выглядел куда смирнее — как драчливый кот, которого окунули хорошенько в воду и вынули — мокрого, жалкого, тощего. На всякий случай я распластал его на полу и хорошенько скрутил — на совесть, так, чтоб уже не вырвался. Его лицо оказалось совсем рядом, я почувствовал запах мокрых волос. Глаза сузились в опасные щелочки, но огнем уже не полыхали, губы намертво сомкнулись. Я чуть-чуть повернул его локоть чтобы убедится, что он в сознании и соображает, но кайхиттен лишь отвернул лицо.

Не иначе, вообразил, что оказался в пыточных застенках кровожадного герханца и решил держаться до последнего без стона.

Нас тоже учили в свое время держаться до последнего.

А еще его ощутимо колотил озноб и это было странно. Вода была теплой, воздух на маяке тоже не снижался ниже отметки в двадцать градусов, да и размялись мы неплохо. Может, на его планете теплее? Я не сразу сообразил, что в пылу борьбы не озаботился накинуть хотя бы халат. Наверно, это действительно неприятно — когда тебя плотно держит голый мужчина, в придачу мокрый с ног до головы и покрытый мылом.

Я не удержался от смеха.

— Извини, малыш, сейчас оденусь. Но если я тебя отпущу и ты попробуешь ударить меня еще раз, мне придется сделать тебе больнее. Ты понимаешь меня?

Он молча кивнул.

— Ну хорошо. Вставай.

Я осторожно отпустил его и на всякий случай отошел на пару шагов. Я не был уверен, что обещанию кайхиттена можно верить, даже если считать кивок за обещание. Малыш показал себя неплохим знатоком неожиданных трюков.

Он встал медленно, тихо застонал, когда попытался ощупать руку, шмыгнул носом. Волосы, не очень, но густые, мокрыми зарослями облепили его лицо, даже глаз не видно. Я зачерпнул ковшом воды из остатков ванны, плеснул на себя, смывая мыло, потом одел махровый халат, оказавший залитым до пояса. Вытираться времени не было.

«А о нем ты подумал, боец»?

Действительно, одежда кайхиттена пребывала в очень плачевном состоянии. Она с самого начала была весьма ветхой, теперь же и вовсе превратилась в мокрую набедренную повязку и лохмотья на ногах. Я опять подумал, что ноги у него сложены что надо, не у всякой девушки в его возрасте такие. Выше пояса не осталось вообще ничего — в пылу борьбы я умудрился сорвать оба рукава и распороть почти все швы.

«Дубина ты, Линус. А во что ребенка одеть, ты раньше не подумал? Или считаешь себя Робинзоном, а мальчишку Пятницей, которому хватит и рванья?»

«В следующий раз, когда буду кого-то спасать, сперва запасусь одеждой, — огрызнулся я, — Мне было не до того».

С одеждой все было и в самом деле плачевно. У меня было два комплекта стандартной полевой формы, плюс рабочий комбинезон и парадный мундир с алым шнуром. Все из полипластикового волокна, шитое на многие года. Но не требовалось иметь зоркий глаз чтобы сравнить фигурку мальчишки и мою. Мне было тридцать восемь лет, я был высоким и довольно широкоплечим герханцем. Если он оденет мои штаны, провалиться в штанину… Никакой другой одежды на маяке не было.

— На! — я распахнул халат и с некоторым злорадством отметил, как мальчишка дернулся и отступил на пару шагов, не поднимая на меня глаз. Кажется, моя нагота так и осталась самым сильным оружием на борту маяка. Предрассудки варваров, особенно по части всего, что относится к человеческому телу, иногда просто поражали. Кажется, даже у суровых народов, населявших Землю много веков назад, не было такого невообразимого количества табу, запретов и всего прочего, — Это тебе, одевай. Из твоих лохмотьев получится неплохая половая тряпка.

Чтобы не смущать его, я взял полотенце и обмотал вокруг бедер. Хоть что-то. А то если он и дальше будет так краснеть, точно заработает кровоизлияние в мозг!

К халату он даже руки не протянул. Так и стоял, разглядывая пол рядом со своими ступнями. Кажется, котенок решил-таки поиграть в отважного пленника. На это у меня времени не было.

— Одень это! — я позволил голосу прозвучать резко, так, будто мои голосовые связки были покрыты напылением из металла, — Если не оденешь, придется тебе ночевать снаружи. В этом доме эксгибиционисты не живут.

Он пробормотал что-то на своем языке. Врядли это было благодарностью за проявленную заботу. В общем, малыш явно напрашивался. Я хлопнул его по плечу чтобы отвлечь и одним движением сорвал остатки одежды. Они с послушным треском осели на полу небольшой горкой. Он попытался закрыться руками, но не могу сказать, что у него это хорошо получилось. Зубы пленник стиснул так, что мне показалось, что я слышу их скрип. О Космос, кажется парень боится меня больше, чем всех чудовищ Вселенной!

«Старый дуралей! — с отвращением сказал Линус-два, — Стоишь, здоровый мужик, и чувствуешь свое превосходство перед этим несчастным мокрым ребенком, который и посмотреть на тебя боиться. Сволочь ты, вот что».

И я действительно почувствовал стыд. И даже сияющие доспехи рода ван-Ворт тут ничего поделать не могли.

— Прости, малыш, — я сглотнул, — Я старый, выживший из ума идиот. Одень это, пожалуйста. Обещаю, что не прикоснусь к тебе против твоей воли.

Линус-Два скорчил ехидную гримасу — видно уловил двоякость моей фразы. Но в эту секунду мне было наплевать на этого угнездившегося в душе ворчуна и зануду.

Кайхиттен шелохнулся, неуверенно переступил с ноги на ногу. Я понимал, что он чувствует сейчас. С одной стороны, находится обнаженным перед другим мужчиной — серьезное, очень серьезное табу для варвара. Этот мужчина тоже не далеко ушел от него по части наготы — еще хуже. И в третьих, этот мужчина — герханец, враг. Возможно, в такой ситуации ему оставалось только перерезать себе горло своим же мечом. С другой стороны — принять что-то из рук герханца, да еще взявшего в плен — тоже позор для воина. А малыш явно считал себя воином, это-то я видел.

Самая тяжелая проблема — когда вплетены те невидимые стальные паутинки, которые мы называем верой, моралью, принципами. Когда оказываешься в коконе такой проблемы, без крови из нее не выпутаешься. Очень уж острые они, эти паршивые нити.

Я решил проблему просто — накинул ему на плечи халат и тут же вышел из ванной, бросив через плечо:

— Одевайся и поднимайся на второй этаж, в ту комнату, где был. Сейчас я сделаю чай, ты дрожишь. Если что, я буду на кухне, это третья дверь по коридору направо.

Кроме полотенца я забрал с собой только меч. Будь я проклят, если еще раз позволю этому дикому котенку добраться до своего оружия!

Пол был скользким от воды, я вздохнул, представляя, сколько времени у меня уйдет чтобы осушить все это. И еще ванна… Нет, это все на завтра. Сегодня и без того выдался довольно нескучный день.

Я поднялся на второй ярус, зашел на кухню. Она была небольшой, но очень уютной, здесь витала такая аура, которая сразу подсказывала, что много здесь было приятных чувств испытано и много хороших слов сказано за долгие годы. Не сказать, чтоб она светилась, но я всегда заходил сюда с удовольствием, даже если требовалось всего лишь накрыть на стол или заварить себе чая. Убедившись, что кайхиттена рядом нет, я снял нижнюю панель у криогенного блока и засунул туда меч. По размерам он оказался как раз, уютно устроившись среди паутины и мелкого кухонного сора, каких-то крошек, осколков и скорлупок. Я задвинул панель обратно.