Конец подкрался незаметно - Веллер Михаил Иосифович - Страница 50

Мы обеспечиваем сами замену своего этноса другим завтра, чтобы обеспечить части своего этноса дармоедство сегодня.

24. Дармоеды и сюрреализм. Свое саморазрушение цивилизованное государство обеспечивает законодательно. Не работать выгоднее, чем работать!

Минимальная заработная плата соотносится с установленным прожиточным минимумом. Это цивилизованный минимум: надо предусмотреть не только еду, но и бутылку винца иногда, и покурить, и в скромный ресторанчик раз в месяц зайти семьей, и в кино, и в театр хоть изредка, и какую-никакую обновку купить. А социальные пособия по безработице со сложной системой учитываемых надбавок — соотносятся с тем же минимумом.

И вот муж (или жена) устраиваются на работу. И — хоп! — им срезается куча семейных надбавок. И в результате денег в семье — меньше, а не больше! Устраиваются оба! Пашут. Заняты, устают. А денег в сумме прибавилось — самый чуток. Так на кой черт работать?! Завязывай. Лучше меньше, да лучше.

Энергичный человек, желающий что-то делать, подняться — будет целиться на перспективу. Но обычный, средненький, не говоря о малоэнергичном, хлебнув годик-другой социала, захочет сидеть на нем всю жизнь. Что и сделает. Свой круг общения, квартира в дешевом доме, которую оплачивает муниципалитет, привычные дешевые развлечения, расслабуха, возможность дешевых туров по миру — а, чего еще надо?..

Можно найти много причин этого бреда — политических, экономических, психологических, конъюнктурных — но факт указывает на тенденцию, на объективный, результирующий ход дел: государство само, без принуждения, добровольно, демократическим порядком, пилит сук, на котором сидит. И вовсе не собирается менять этот порядок, ужесточать законы, урезать гарантии: ах, права личности, гуманизм, забота о человеке.

Забота о человеке переросла в развращение человека, в подталкивание человека к паразитизму, в социальную и экономическую деградацию.

25. Гнилой плод глобализации. На рынке перепроизводство и конкуренция, прибыль — душа капитализма, и себестоимость надо снижать, не то лопнешь, сожрут. И все больше производств переносится в дешевые страны. За что своему отстегни две штуки баксов — пакистанец сделает за двести. Выход — кайф!

О-па! — своих, ставших безработными, сажай на социал. Государство должно их обеспечить (см. выше).

Зато за счет полученных сверхприбылей можно совать продукцию на новые рынки с более низкой покупательной способностью, но и по ценам пониже.

Ты начинаешь задешево заставлять пахать на себя бедные страны. Когда они оклемаются и осмотрятся, приподнимутся немного — они расценочки-то повысят. Так что это все — временное решение проблем, отодвигание глобального экономического кризиса.

Вчерашние голодранцы Юго-Восточной Азии на глазах превращаются в «экономических тигров». И «День тигра» близится.

Подняв экономику на этом неравном сотрудничестве, «новый мир» может придушить «первого». Их рынки потенциально больше. Трудовые ресурсы больше и дешевле. Жизненный уровень ниже, и излишним гуманизмом они не отягощены — свои безработные пусть хоть сдохнут, пусть их богатый Запад пока покормит. Поднакопив деньжат и раскрутив собственные торговые марки, они вполне способны выиграть в конкуренции с «первым миром» через несколько десятилетий.

Размах этого краха сегодня трудно себе вообразить.

А пока ребята из третьих стран продолжают перебираться в «первые» и на социальные пособия вскоре приобретают дешевые товары, сделанные соплеменниками на оставленной родине.

А сегодняшняя прибыль корпораций съедает саму послезавтрашнюю их жизнь. Но потоп — после нас.

26. Колонизуемые съедают колонизаторов. Однажды французы прорыли Суэцкий канал. А англичане очень ловко его у них отобрали. А через сто лет египтяне его национализировали.

Однажды американцы прорыли Панамский канал. А через сто лет панамцы его национализировали.

Однажды португальцы нарыли в Анголе алмазные копи. А через сто лет ангольцы их национализировали.

Однажды англичане колонизировали Индию. А потом индусы поехали жить в Англию. Правда, их к тому времени оказалось миллиард с лишним, и все не помещались.

Однажды Голландия колонизировала Суринам. А потом суринамцы постепенно стали переселяться в Амстердам. Правда, их кварталы мгновенно начинают походить на помойки, но не это главное.

Не будем размениваться на мелочи:

Однажды Великий Рим захватил весь досягаемый мир вокруг Средиземного моря. А потом даровал всем обитателям гигантской империи, мировой империи, права римского гражданства. А потом самые ушлые со всего мира стали переселяться в Рим на правах граждан. И стати зарабатывать деньги всеми способами. И занимать должности. И размножаться и выписывать родственников. А римлянки бросили рожать. А плебс ходил на демонстрации требовать социал — хлеба и зрелищ. А проникшее в развратный Рим христианство ширилось и захватывало новые позиции. А римские историки и политики жаловались на безнравственность населения и всеобщую коррупцию. А потом пришли немытые варвары, которых за четыреста лет до этого Рим растер бы в прах, — и все как-то, знаете, кончилось.

Протирайте по утрам глаза и читайте историю, граждане.

И вот мы, сильно развитые, захватили колонию, где живут несильно развитые. И стали посильно эксплуатировать и перестраивать в своих интересах и по своему образцу. Заодно и тем самым развивая неразвитых и давая им представление о нашем уровне цивилизации. И они стали осознавать себя людьми второго сорта, а нас — первого. А любой второсортный хочет быть первосортным.

А потом мы сказали: ой, какие мы безнравственные и несправедливые все люди равны, дадим всем равные права, в том числе право выбора любого места жительства. И открыли двери и окна нашего цивилизованного и благоустроенного дома для всех.

Ага, сказали бывшие второсортные ребята и поехали в тот дом, который получше. А их, заметьте, гораздо больше, чем нас. Ох, закряхтели мы, что же делать, ксенофобия и расизм — это ужасно и неприемлемо. Ага, отозвались бывшие второсортные ребята, вы нас эксплуатировали, вы нам должны, позор расизму, дайте теперь и нам все то, что у вас есть. А как же, согласились мы.

Теперь у нас комплекс вины, а у них — комплекс недополученности общих для нас всех благ. Мы стесняемся, уступаем и помогаем — они жаждут, требуют, добиваются и получают.

Долгое благополучие нас расслабило и гуманизировало долгие лишения их закалили и ожесточили.

Победа расслабляет — поражение готовит реванш. А маятник качается.

В конце концов колонизуемые всегда перенимают умения, навыки и ценности колонизаторов — которые накладываются на аппетит и жадность бедняков, прорвавшихся к столу. И уподобляются вчерашним колонизаторам. И процесс колонизации приобретает обратный характер. Вчерашние рабы переезжают в метрополию с намерением влиться в ряды хозяев, при этом храня память о вчерашних унижениях.

Эксплуатация все отчетливее являет признаки обратной тенденции. Это уже они начинают заставлять нас пахать на себя. Сторож думает, что это он заставляет обезьяну звонить в колокольчик, чтоб получить в награду за труд банан. А обезьяна считает, что это она звонком в колокольчик заставляет сторожа подавать ей банан.

27. Гуманитарная помощь. Умирающие в Африке дети — это ужасно и недопустимо. И наш человеческий долг — гнать туда самолетами и кораблями еду и лекарства, кормить, лечить и спасать.

Добрые и простодушные дети природы, голодающие африканцы как-то не видят свой долг в том, чтобы прекратить междуусобные резни, возделывать сельхозпродукты на каждом свободном клочке земли и ограничить деторождаемость. Но насчет нашего долга они уже в курсе.

А мы, демократичные и цивилизованные, как-то не видим свой долг в том, чтобы размножаться. Фи. Мы — свободные люди. Не хотим размножаться.

Знаете, они тоже — свободные люди. Хотят — и размножаются. В конце концов, не так много у них удовольствий. А дети — это вообще святое.