Весенний детектив 2015 (сборник) - Полянская Алла - Страница 21

– Иван Павлович, о чем задумался? – прозвучало за спиной.

Я обернулся.

– Макс! Вовремя приехал, я как раз собирался тебе звонить.

– Спасибо, Ваня, выручил, – принялся благодарить Воронов. – Я у тебя в долгу.

Мы поболтали минут десять, потом я вышел на улицу и, наслаждаясь прекрасной весенней погодой, медленно пошел к метро. Путь лежал мимо мелких магазинчиков с дешевой ерундой. В Москве редко случаются погожие денечки, а у меня почти никогда нет времени на бездумный моцион по проспектам столицы. Сегодня сложились вместе две почти невероятные составляющие: в городе не жарко, не холодно, не дождливо, и, вот уж удивительно, в начале мая не идет снег, а у Ивана Павловича – никакой работы. Одно дело я закончил вчера, за другое примусь завтра, поэтому волен распоряжаться временем как заблагорассудится и фланировать по проспектам, словно беззаботный бонвиван.

Я бездумно уставился на витрину одной лавки, забитую дешевыми тряпками, и вдруг увидел темно-коричневый шарф, точь-в-точь такой, как тот, что выпал из сумки Маши. Сам не зная почему, я вошел в крохотное помещение и спросил у продавщицы:

– Можно посмотреть на кашне?

– Хорошая вещь, – незамедлительно начала нахваливать товар баба. – Не скрою, китайская, но не на коленке сделана – на фабрике. Износу палантину не будет, вот, глядите, на ценнике написано: стопроцентная шерсть. Кашемир. Знаете, кто такой кашемир? Особая овца, живет только в Индии. Цвет самый модный, унисекс, подойдет и для вас, и для женщины, а для пожилого человека – просто находка! Если в подарок берете, бесплатно упакую красиво, с бантиком! Всего пятьсот рублей заплатите, а получите шикарную шальку. Берете?

– Вон те, розовые, серо-голубые, ярко-фиолетовые – поинтереснее, – закапризничал я.

Торговка закивала.

– Цвет ярче, но размер маленький, шестьдесят на сорок, а у коричневого аж два метра тридцать длина. Берете? Я вам двадцать рубликов скину. Четыреста восемьдесят за супершмотку.

– Еще подумаю, – пробормотал я, выходя из лавчонки.

Да уж, похоже, Маша сильно любит свою бабушку, если решила сделать старушке столь «дорогой» и «качественный» презент!

Вновь очутившись на улице, я вдруг вспомнил про пакетик с пирожками, который положил в портфель, и решил выбросить еду. Уж простите, но перекусывать сомнительного вида выпечкой я никогда не стану, а девушка явно купила еду неподалеку от метро.

Я огляделся по сторонам и двинулся в сторону входа в подземку. Кто-нибудь мне объяснит, почему в Москве начисто исчезли урны? Вроде их убрали из соображений безопасности – в них можно положить бомбу. Но ведь легко заминировать и автомобиль, а машины преспокойно паркуются в разных местах Москвы. Конечно, можно швырнуть кулек прямо на тротуар, но меня с детства приучили никогда так не поступать.

Я дошел до небольшой площади, увидел вагончик с надписью «Объедение», приметил около него пластиковый бак, обрадовался, достал белый пакет и тут же уронил его. Бумага разорвалась, содержимое вывалилось наружу. Я быстро нагнулся. Экий ты, Иван Павлович, растяпа, теперь живо собирай безобразие! Пирожки, между прочим, выглядят прекрасно, и они кажутся знакомыми. Этот край, завернутый косичкой, небольшое углубление посередине в виде сердечка… Где я видел раньше изделия? Пальцы подобрали пакет и узкий чек, я глянул на кассовый документ. Два пирога и булочка с корицей стоили более тысячи рублей?! Ну и цены в забегаловке! Почти как в «Рок», любимом ресторане Николетты: маменька обожает тамошние пирожные, да и от пирогов из пафосной точки она не отказывается. Николетта способна съесть пять штук… Минуточку! Это же и есть печеные изделия из «Рок», ну да, вот и на чеке сверху написано название! Но данное заведение расположено далеко от того района, где я сейчас нахожусь. Маша никак не могла успеть добраться в этот ресторан и вернуться назад – она отсутствовала от силы минут десять!

Я, все больше недоумевая, пошел к парковке, где оставил свою машину. Когда я обратил внимание на соседку по очереди? Мы с ней сидели рядом, ждали, пока дежурная выкрикнет наши фамилии, девушка начала копаться в сумке, выкладывать на соседний свободный стул кучу барахла: расческу, пудреницу, блокнот, диктофон, белый пакет… Стоп! Белый пакет! Он же лежал у Маши в необъятном ридикюле! Что за цирк? Зачем убегать за булочкой, если она уже у тебя есть?

Я сел в автомобиль и завел мотор. Имеется лишь одно объяснение происходящему: Иван Павлович понравился Марии. Поверьте, я далек от того, чтобы считать себя Аполлоном и покорителем всех женских сердец, но интерес Машин господину Подушкину был заметен невооруженным взглядом. Она первая завела со мной разговор, потом побежала за едой, принесла пирожки и сказала: «А теперь в знак благодарности вы должны позвать меня в кафе».

Вот ради последней фразы и затевался спектакль! Я усмехнулся и вынул из кармана пиджака полученную от девушки визитку. «Мария Голубева. Психолог». Лаконично. Странно, но Ивану Павловичу почему-то расхотелось продолжать знакомство.

Около десяти вечера ко мне в квартиру ворвался Макс и с порога осведомился:

– Пожрать чего дашь?

Я вытащил из холодильника лоток из фольги, сунул его в СВЧ-печку и спросил:

– Почему ты такой взбудораженный?

– Сегодня беседовал с Зуевым, – после короткой паузы ответил друг, – дело принимает нестандартный оборот. Знаешь, я отрицательно отношусь к колдунам, провидцам и прочим, навидался я родственников, которым ясновидящие обещали точно показать место, где находится их пропавший любимый человек, причем живой. Конец у всех историй один: мы находим труп, а господа экстрасенсы, выманив у семьи немалые деньги, сливаются. Впрочем, еще хуже, если тело найти не удается, тогда мошенники годами водят людей за нос. Кстати, Валерий Бузов и Николай Савельев неоднократно обращались к тем, кто объявил себя экстрасенсами, но, как ты догадываешься, впустую. Но Зуев… Во-первых, он указал место, где закопаны туфли, а во-вторых…

Макс пожал плечами.

– Не знаю, что и думать, но Павел сегодня сказал мне: «Я хорошо вижу тело Галины, у нее темно-каштановые волосы, одета в бордовое платье, черное белье, колготки телесные». Он очень точно описал ее внешность.

– Почему ты удивляешься? – остановил я Воронова. – Наверняка, когда арестовали Храпова, газеты принялись взахлеб писать о маньяке и рассказывали о его жертвах. Это не секретная информация. Зуев мог прочитать публикации.

– Верно, – согласился Макс, – но ты не дослушал. Павел сообщил одну весьма интимную деталь, о которой муж Галины не поставил никого в известность. О ней не знали ни родители, ни подруги, вообще ни один человек, кроме Гали и Валерия. Бузов об этой подробности не сказал даже тем, кто вел следствие по делу Храпова, он дал нам фото жены, назвал родинки, скрытые под одеждой, но то, что у нее на гениталиях есть шрам, промолчал. Видел бы ты его лицо, когда я спросил:

– Имеется ли на теле вашей жены рубец в форме буквы «М»?

Он чуть сознание не потерял, а потом пролепетал:

– Да. Мы с Галей… ну в общем… купили в секс-магазине игрушку… Понимаете? Она оказалась некачественной, в самый интересный момент сломалась, поранила супругу.

Я возмутился: почему он раньше про примету молчал?

Валерий пробормотал:

– Как-то неудобно, о подобном не рассказывают.

Возникает вопрос: откуда Зуев узнал правду?

– Да, – протянул я, – интересно. Он назвал место на трупе, где расположена сия буква? Точно описал отметину? Сообщил, какая она: большая, маленькая?

Макс сделал отрицательный жест головой.

– Нет. Объяснил, что плохо различает тело. Ему трудно сосредоточиться в камере, необходимо выехать в Болотное. Он видит «М», но где оно расположено – не понимает. До меня к Зуеву приходила психолог, она его утомила. Павел не смог со мной долго разговаривать.

– Зачем душевед прибегал? – удивился я.

– Адвокат потребовала, – вздохнул Макс, – дескать, она нам не доверяет, хочет, чтобы ее подопечного обследовала специалист, которая работает с экстрасенсами и им подобными, психологиня из какого-то НИИ, где изучают шаманов. Между прочим, сия Мария Петровна – частый гость в СИЗО, она еще занимается психологией заключенных, ее просят помочь, когда у кого-то проблемы случаются. Знаешь, почему в последнее время в нашей системе психологи расплодились? У одного высокого, недавно назначенного, нашего начальника, не станем его имя всуе поминать, жена в вузе душекопателей учит. Вот она своих в СИЗО и пристраивает, материал они там для диссертаций собирают. Эта Мария Петровна – ее любимая аспирантка.