Иллирия (СИ) - Заболотская Мария - Страница 29

Самым огорчительным для меня оказался вполне предсказуемый факт: в зале присутствовало множество шлюх, которые вели себя столь развязно, что я то и дело багровела, кашляла и сопела, торопливо отводя взгляд то от одной, то от другой откровенной сцены. Оставалось утешать себя только тем, что ни одна из женщин не выказывала признаков огорчения от происходящего; не знаю, как бы я повела себя, если бы стала свидетельницей одной из тех ужасных историй про похищенных иллириек, которых насильно приводили на подобные пиршества и всячески измывались над бедняжками. Я не была столь наивна, чтобы надеяться, будто это все выдумка, но все же мне стало немного легче, когда я убедилась, что в эту ночь здесь нет никого, кто присутствовал бы по принуждению.

Вскоре я почти впала в отчаяние - время шло, а Вико я так и не увидела. Зато на меня уже несколько раз обратили внимание, и мне что-то подсказывало - недолго мне осталось тихонько жаться в темном углу. Не зная, что предпринять, я обратилась к проходящему мимо человеку, похожему более на слугу, чем на полноправного участника веселья. Запинаясь и сбиваясь, я спросила, могу ли я передать послание лично в руки господину Брана, показав на всякий случай кольцо.

Слуга, с хихиканьем, заставившим меня снова покраснеть до корней волос, посоветовал мне поискать Вико в одной из комнат, указав на арку, за которой виднелась галерея. Я, взмолившись всем богам, начала торопливо пересекать зал, натянув берет до самых глаз. Если это и помогло, то весьма слабо: пару раз мне преграждали путь мужчины весьма пугающего вида, один из которых приобнял меня и начал что-то шептать на ухо, указывая куда-то рукой. От ужаса я ничего не расслышала, за что потом дополнительно возблагодарила всех известных мне богов, и пискнула:

-У меня срочное дело к господину Брана!

Как ни странно, это возымело действие, и меня пропустили. Я, переводя дыхание и пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце, торопливо прошла арку и очутилась в плохо освещенной, бесконечной галерее. По левую руку от меня виднелись черные проемы окон, по правую - череда дверей. Первая из них оказалась заперта, за второй царила тишина и тьма, а вот приоткрыв третью, я увидела свет и услышала звуки, указывающие на то, что находящиеся в комнате не будут рады моему появлению. Хриплый смех, прерывистое дыхание, женские всхлипывания и поскрипывание мебели были очень красноречивы.

Набравшись смелости, я изо всех сил вытянула шею и заставила себя посмотреть на пару, занятую весьма приятным делом на роскошном диване, явно предназначавшемся не для столь приземленных целей. Несмотря на скудное освещение, я вскоре убедилась - мужчиной был Вико Брана. Когда длинные пышные волосы женщины, спускавшейся все ниже, перестали скрывать его лицо, я хорошо разглядела знакомые черты, сейчас, впрочем, искаженные ощущениями, что будят в мужчине умелые женские ласки. От досады я даже скривилась - вряд ли Вико намеревался в скором времени освободиться, а времени у меня имелось не так уж много, и вряд ли его следовало потратить на подглядывания за чужими любовными забавами.

Подбодрив себя этой мыслью, подкрепленной страхом перед гостями Мальтерана, в любую минуту способными утащить меня в темный угол сообразно своим пожеланиям, я тихонько юркнула в комнату, закрыла за собой дверь и окликнула Вико, сгорая от неловкости:

- Господин Брана!

Тот на мгновение оторвался от женщины и со словами: "Да ты совсем ополоумел, дурак?!" метнул в меня полупустую бутылку вина. К этому довольно мягкому обращению Вико присовокупил несколько более грубых высказываний, а я, едва успев отклониться от просвистевшей мимо моего уха бутылки, торопливо и жалобно произнесла:

- Господин Брана, это я, Годэ. Простите, но у меня совсем нет времени, и я вынуждена была...

Одновременно с этим я стащила с головы берет, чтобы Вико быстрее сообразил, о чем я говорю и признал бы во мне вконец лишившуюся рассудка дочь Эттани. Все это в совокупности произвело на Вико сильнейшее воздействие - он в мановение ока освободился от жадных женских объятий, вытолкал из комнаты недовольную шлюху, привел свой внешний вид в мало-мальски пристойное состояние и замер в напряженной позе, впившись в меня шальным взглядом.

- Господин Брана... Вико... - я умоляюще сложила руки, - выслушайте меня, прошу. Я... я пришла сюда, чтобы предупредить: вам грозит серьезная опасность. Вас попытаются убить завтра во время церемонии в храме. Ремо Альмасио сговорился с несколькими господами, и как только он подаст знак - вас заколют у алтаря. О дальнейшем развитии событий я ничего толком не знаю, но ваша смерть будет первым шагом ко власти, о которой мечтает Ремо...

- Не верю ни глазам своим, ни ушам, - протянул Вико настолько самодовольным голосом, что сразу становилось ясно - из моей речи он понял вовсе не то, что я собиралась сообщить ему ценой стольких усилий. Я вспомнила, как страшно мне было каждую секунду после того, как я перебралась с подоконника на ветви дерева, и невольно шмыгнула носом. Разве знала я раньше, каково это - идти в одиночку ночью по городским улицам, чувствуя, что от волнения не сможешь даже пискнуть, не то что - позвать на помощь?.. Разве видела хоть что-то подобное мальтеранскому пиршеству?.. Все это время я была беззащитна и беспомощна, точно новорожденный котенок, и только счастливая случайность позволила мне добраться до Вико, не став жертвой чьей-то пьяной прихоти. Возможно, мужчине, каждую ночь отправлявшемуся на поиски приключений, мой поступок мог показаться мелочью, но я-то знала, что женщина, пришедшая одна ночью в Мальтеран, скорее всего, губит и свою честь, и свою жизнь.

И что же - этот самовлюбленный болван вместо того, чтобы поблагодарить меня за помощь, произнес следующее:

- А ведь я говорил вам, госпожа Годэ, что вы придете ко мне рано или поздно. Но, признаюсь, и подумать не мог, при каких обстоятельствах. Итак, вы единым махом предаете и своего отца, и жениха. И все это ради меня, всего пару недель назад пережившего ваш суровый отказ. Слышал я когда-то поговорку про берег реки, с которого при известном терпении можно увидеть проплывающий мимо труп врага - она лжива напрочь. Чем раньше избавишься от врага, тем меньше шансов, что он дотянется до твоего горла первым. Но вот с женщинами эта тактика, похоже, работает куда лучше. Вы здесь, да еще преисполнены желания меня спасти... В этом нелепейшем наряде - право слово, я давно уж не видел ничего столь удивительного!

Я одарила его ненавидящим взглядом, но не преуспела - Вико продолжал потешаться:

- Из вас получился отменно слащавый юнец, дорогая Годэ. Правда, стоило вам только снять берет, как очарование развратности, исходящее от вашего нежного личика, поблекло. Это все ваши проклятые косы, не заплетайте их так старательно! Распущенные волосы вам более к лицу... - тут он, развязно улыбаясь, протянул руку к моим косам, а я, признаться, разъярилась до такой степени, что изменила своей обычной сдержанности чувств.

- Дались вам всем мои косы! - взвопила я, не помня себя от злости, и оттолкнула его руку. - Оставьте их в покое! Что господин Ремо, что вы наперебой указываете, как мне должно выглядеть, чтобы услаждать ваш взор! Точно я создана лишь для того, чтобы угождать вашим вкусам! Да, я и так всего лишь женщина, жизнью и честью которой вы можете распорядиться, как вам вздумается - то изорвете на мне платье, то сжалитесь, то бросите подачку в виде задушевных разговоров, то потребуете за них расплатиться... И даже сейчас вы тешите свое самолюбие, ища в моем поступке мотивы, позволяющие вам обращаться со мной, как с дешевкой!..

Глаза Вико вспыхнули, он притянул меня к себе, так что наши лица почти соприкасались, и спросил тихим звенящим голосом:

- То есть, вы решили заняться спасением моей жизни безо всякой причины? Из доброты душевной? Вы мне, должно быть, не поверите, но мне случалось бывать в постели не только со шлюхами, но и с женщинами из весьма порядочных семейств. Так вот, ни одна из них, несмотря на весьма пылкие признания, которыми мы обменивались, не решилась прийти в Мальтеран среди ночи, сбежав из дому. А вы сейчас здесь, да еще и выдаете мне замысел своего жениха, милая Годэ. Так может не стоит изображать святую невинность и набивать себе цену?