В тылу врага - Дидык Прасковья Герасимовна - Страница 36

– Прошу отправить меня на какой-нибудь трудный участок, где бы я мог использовать мое пока единственное оружие – знание немецкого языка, – попросил он.

И вот Коля – на аэродроме. Он тормошит Гришу, требуя рассказать о партизанах, посвятить его в “секреты” работы разведчиков.

Мариана наблюдала за поведением своих новых спутников, старалась изучить особенности каждого из них.

Андрей, Гриша и Оля – старые друзья. Почти год воевали они вместе в партизанском отряде. Андрей и Гриша попали к партизанам после побега из плена.

У Оли своя история… Она застряла в оккупации в родном селе. Фашисты угнали ее в Германию, как и многих других юношей и девушек. Она попала на военный завод в Штеттине.

На заводе работали люди разных национальностей: итальянцы, французы, поляки. Больше всего было русских и украинцев. Как все советские люди, Оля всем сердцем ненавидела фашистов. Она подружилась с пленным французом Морисом и уговаривала его вместе бежать.

– Это очень рискованный шаг, – колебался Морис. – Поймают и будут судить, как партизан. А это – верная и страшная смерть.

– Ты трус, – не сдержалась как-то Оля.

Слово это больно ударило Мориса по сердцу:

– Зачем оскорбляешь? Ведь не о себе забочусь.

– Если обо мне заботишься, так помоги уйти отсюда.

…В ненастную темную ночь два человека, разных по национальности, по языку, по воспитанию, но объединенные ненавистью к фашистам, бежали из гитлеровской неволи.

Стояло лето, но ночи были прохладные.

– В лес, в лес, – лихорадочно шептала Оля. – Только бы до леса добраться.

Переждав в лесу сутки, они ночью двинулись на восток. Шли полями, избегая встреч с немецким населением.

Морис оказался смелым человеком, хорошим товарищем, и Оля раскаивалась в нанесенном ему оскорблении. Но тот понимал, что девушка не хотела его обидеть, и как мог заботился о ней.

Штеттин расположен неподалеку от польской границы. Оля и Морис скоро выбрались из ненавистной Германии и распрощались. Дальше Оля пошла одна.

“Может, удасться, встретить советских партизан или польских”, – думала она.

Минул день, как она рассталась с Морисом. Оля устала, изголодалась, но заходить в селения не осмеливалась. Ночью, вконец обессиленная, она присела отдохнуть и незаметно уснула. Разбудили ее мужские голоса. Оказалось, что уже утро.

– Смотри, кого я нашел.

Оля испуганно вскочила. Усталая, грязная, в изорванном полосатом платье – в такую одежду наряжали немцы русских пленниц – Оля, дрожа от страха, смотрела на человека с автоматом. Оружие было совсем не такое, как у тех, кто охранял их на заводе.

– Ты кто такая, чего здесь ищешь? – спросил парень с автоматом. Его румяное лицо, зеленоватые глаза светились добродушием. Девушка подняла глаза и заметила у него красную нашивку на шапке. Рядом с ним стоял другой высокий худощавый человек, больше похожий на студента, чем на партизана.

– Советские? – осмелилась спросить Оля, показывая на красную ленточку.

– Нет, польские.

– Польские, – как-то жалко улыбнулась она. – А русских здесь нет?

– Кто ты такая? – сурово спросил веселый парень, вспомнив, что Ольга так и не ответила ему… – Руки вверх! – приказал он, – Гриша, обыщи, нет ли у нее оружия.

– Я – Оля. Украинка… Я… – почти плача, выговорила девушка, поднимая руки.

Партизаны внимательно выслушали сбивчивый, прерываемый слезами рассказ Оли и отвели ее в штаб.

Так она стала партизанкой. Вначале дежурила на кухне, обшивала, обстирывала партизан, а после ей стали поручать более серьезные дела.

Несколько раз Оля ходила в разведку, добывала важный материал. Но с парашютом еще ни разу не прыгала. Это беспокоило Мариану-радистку.

Тревожил ее и Коля – переводчик, самый молодой из разведчиков. Лицо у него ни дать ни взять девичье – нежное, белое, ресницы пушистые. Непокорные прямые волосы постоянно падают на высокий выпуклый лоб. Коля всегда улыбался. И Мариана, глядя на него, не знала, что подумать – веселый или просто легкомысленный.

Но видно было по всему, что Коля смелый юноша и никогда не унывает. А это очень важно в условиях жизни разведчиков. И так иногда на душе кошки скребут, а если еще хмурые спутники, тогда хоть волком вой.

Но тут Коля вдруг заявил:

– Братцы, учтите, я трусоват. Если не смогу прыгать, вы меня подтолкните. Иначе можете улететь без переводчика…

Мариана махнула рукой. Сразу не разберешь. Дело само покажет…

То один, то другой разведчик вглядывался в темноту, опасаясь, что рассвет наступит раньше, чем они окажутся над районом высадки.

– Нелетная погодка, – вздохнул Гриша.

– Тем лучше для нас, – ответила Мариана. – Опасности наткнуться на кого-нибудь меньше.

Ее прервал голос парашютиста-инструктора:

– Готово!

– Вы хорошо проверили парашюты? – спросила его Мариана.

– Как всегда, – ответил инструктор весело. – Ну, орлы, кто себя плохо чувствует?

– Все хорошо себя чувствуют, “трудиться” вам не придется, – ответила за всех Мариана. Она-то знала, что означает этот вопрос. Инструктор помогал тем, кто в самую последнюю минуту не решался прыгать. Не зря его прозвали “толкачом”.

– В районе действия идут дожди, – сообщил инструктор.

– Ничего, нам, партизанам, не привыкать к дождю. Мы дружим с открытым небом. Лишь бы дождь не помешал самолету, – сказал Андрей.

Инструктор, присев возле разведчиков, стал рассказывать, как один парашютист, перед тем как прыгать, стал читать молитву в самолете. Все рассмеялись. Только Оля не откликнулась на смех.

– Бывают же такие трусливые люди. Я вот ничего не боюсь, – расхвастался Гриша.

– Знаем мы тебя, помолчи лучше, – разозлилась Оля, – терпеть не могу хвастунов…

Андрей тихо запел свою любимую “Сулико”:

…Сердцу без любви нелегко.

Где же ты, моя Сулико…

Он нарочно затянул песню, чтобы замять готовую вспыхнуть между Олей и Гришей ссору. Но Гриша сказал со смехом, разгадав хитрость друга:

– Ты, Андрей, лучше про пташку спой.

Андрей не заставил себя просить, хотя и понял шутку.

…Пташкин, пташкин, пташкин – попугай.

Пташкин, пташкин – один бедолай…

запел он с сильным восточным акцентом.

Все рассмеялись.

– Я вижу, у нас целая самодеятельность, – заметила Мариана. – Андрей и впрямь неплохо поет.

– Коля – по конферансу, Андрей – по сольному пению, а Гриша с Ольгой по… ссоре вполне могут первенство занять, – подытожил весело инструктор.

– Да будет вам, – запротестовал Гриша. – Можно подумать, что мы в самом деле ссоримся. Мы как-нибудь с Ольгой не раз в разведку ходили и не подводили друг друга. Правда, Ольга?

– Ладно, не оправдывайся, – неохотно отозвалась Ольга.

“Суровая, видать с характером девушка”, – подумала Мариана.

Инструктор взглянул на светящийся циферблат часов:

– Ну, хлопцы. Собирайтесь. Пора.

Ребята сразу посерьезнели. Они заботливо поправляли друг у друга мешки, подтягивали ремни. Мариана еще раз предупредила: не растерять главного – радиопитания.

В одном самолете с ними находилось еще несколько человек. Это партизаны летели к себе в отряд. Они оживленно разговаривали, то и дело смеялись. Через час после вылета им была подана команда, и партизаны спрыгнули. Самолет, вновь набрав высоту, продолжал курс дальше, на запад.

А сейчас наступал черед разведчиков.

Все приготовились к прыжку.

В этот момент самолет сильно встряхнуло.

– Будьте наготове! – послышался голос из кабины самолета. – Нас нащупывают зенитки…

Мариана положила руку на кольцо парашюта. Ей уже были знакомы подобные “встряски”. Поэтому она не очень волновалась, а просто приготовилась к прыжку.

Самолет выровнялся и пошел спокойнее. Вскоре послышалось знакомое “Приготовиться”.

– Ду-ду-у-у-у – прозвучала во второй раз сирена. Разведчики стали в очередь у дверей. По правилам радист прыгает первым. Мариана стояла у самой двери, за ней держался Гриша. Затем Андрей и Оля, замыкал строй Николай.