Покоряясь тебе (СИ) - "Novela" - Страница 72

Его голос стал обманчиво мягким, будто он предвкушал удовольствие от предстоящего наказания.

Наконец он убрал ботинок с моего горла и, закашлявшись, я с жадностью втянула воздух в легкие.

Смена настроения была слишком быстрой. Его зрачки стали почти черными, когда он вновь схватил меня за волосы и потащил к стене, где оказалась дверь, за которой располагалась небольшая ванная.

Даже не сняв с меня одежду, а точнее остатки от нее, он затолкал меня в душевую кабину и, включив душ, стал поливать меня горячей водой.

— Следует хорошо тебя вымыть, Грейс. Потому что ты еще та грязная, маленькая шлюха. Ну же, скажи это. — Свободной рукой он с силой провел по моему рту, хотя помады там уже не осталось. — Я хочу услышать, как ты признаешься в том, кто ты есть. Убеди меня в том, что ты понимаешь, какая ты отвратительная, мерзкая дрянь.

Я с ужасом смотрела на него, понимая, что он ведет себя как ненормальный. Я думала, что изнасиловав меня, он успокоиться и отпустит, но нет, кажется, он решил истязать меня дальше, и в итоге похоронить в этом подвале.

— Говори, Грейс! — Он стиснул челюсти, поливая мое лицо и волосы большим напором воды.

— Я отвратительная, мерзкая дрянь, — заикаясь, пробормотала я, избегая смотреть в его глаза.

— Не верю. — Он обхватил всей пятерней меня за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Убеди меня, давай, сделай это, если хочешь помочь себе.

Он был полностью поглощен своей яростью и ненавистью, и я видела жуткие признаки удовольствия на его лице от моего мучения и унижения.

— Я грязная, мерзкая шлюха! — заорала я с неожиданной яростью. — Да, я нарушила твой приказ. Я трахалась с другим, и ты ничего уже не сможешь сделать с этим! — Я усмехнулась ему в его перекошенное, безумное лицо. — Хочешь наказать меня? Давай, убей меня, изнасилуй, мне плевать! Слышишь, мне все равно!

Последнюю фразу я буквально выплюнула ему в лицо. Адреналин несся по моим венам, лишая чувства самосохранения и опасности, но я знала, что когда он сгорит, я пожалею о своей вспышке.

Я прямо смотрела на него, ожидая его реакции. Захочет убить, пусть убивает, во всяком случаи больше не придется терпеть его измывательства.

— Смерть для тебя стала бы легкой участью, — неожиданно спокойно произнес Адам, вернув себе свое самообладание. — О нет, Грейс. Ты еще будешь молить о ней, но у меня есть кое-что более интересное в запасе.

Его слова прозвучали как злорадное обещание чего-то, что обернется для меня чем-то очень нехорошим, неприятным. И это неведенье, ожидание того, чего я еще не знала, но что точно гарантировало мне боль и страдания, было самым ужасным в ситуации, в которой я оказалась.

Адам вытащил меня из душа, сорвав с меня полностью всю одежду, и мы вернулись в основное помещение, которое было оборудовано под комнату. Мне некогда было осматриваться, но видно было, что все здесь обустроили для жизни.

Холод сковал тело, а в желудке, словно камень лег.

Когда он успел все здесь подготовить? Неужели этот подвал уже давно дожидался меня, и он ждал только повода притащить и запереть меня здесь?

Адам толкнул меня в сторону дивана и, достав из комода полотенце, швырнул мне.

— Нам не надо, чтобы ты заболела и умерла. Это было бы слишком просто и разочаровало меня.

Он жутко усмехнулся, чуть склонив голову на бок, окидывая меня ничего не выражающим взглядом.

Я прижала полотенце к груди, словно оно могло нести в себе защиту от его устрашающих глаз; от нещадных, жестоких рук.

Адам отвернулся и прошел в угол комнаты, нагнулся и что-то взял. Оставленная, наконец, без его пристального внимания, я поднялась с дивана и бросилась к лестнице, в призрачной надежде убежать.

Не знаю, на что я надеялась, но он так быстро метнулся ко мне, что я едва достигла ступеней лестницы, как он схватил меня за лодыжки и дернул. Упав, я больно ударилась скулой и локтем.

Я застонала от разливающейся боли, которая казалось, распространяется по всему ушибленному телу. Адам не обратил никакого внимания на то, что я не слабо приложилась к деревянным ступеням и поволок меня назад, с силой усадив на диван.

— Дернешься, будет больно, — жестко предупредил он.

Больше я не делала попыток даже пошевелиться, прикусив губу от острой боли в раненой скуле. Я чувствовала, как по моему лицу течет кровь.

Сначала я услышала звук цепи, а потом увидела, когда он вернулся ко мне, держа ее в руках. Цепь была не тяжелая на вид, но длинная. На таких обычно садят пса, чтобы он мог свободно передвигаться по отведенному ему периметру.

Адам же решил посадить на нее меня.

— Не надо, — пересилив себя, попросила я. — Я не стану убегать, обещаю.

Мужчина хмыкнул.

— Нет, Грейс, это совершенно необходимо. Ты заслужила это. Вытяни ногу! — приказал он, и я послушалась, потому что бороться с ним не было ни сил, ни желания.

Я чувствовала себя такой измотанной, что хотелось только одного — чтобы он, наконец, оставил меня в покое, пусть и прикованную цепью.

Я не понимала, почему же я не падаю ему в ноги и не умоляю о помиловании, чтобы облегчит свою участь. Неужели все дело в том, что где-то глубоко-глубоко я считаю, что заслужила все это? Не только потому, что нарушила его правило, хотя он четко предупреждал меня о последствиях, но и потому что, так жестоко обошлась с Дином? Неужели отношения с Адамом довели меня до того, что теперь, совершив ошибку, я считаю необходимостью понести за это наказание?

Собственные мысли пугали меня почти так же, как то, что делал Адам.

— Как долго ты собираешься держать меня здесь? — едва слышно спросила я, когда руки Адама защелкнули наручник, обтянутый кожей на моей щиколотке.

Он бросил на меня взгляд, значение которого осталось для меня тайной, но ничего не ответил.

— Адам, ты не можешь держать меня здесь вечно! — повысив голос, воскликнула я. — Я не твое животное, меня будут искать. Как думаешь, когда мои подруги хватятся меня? Скоро они заявят в полицию и меня объявят в розыск.

— Иногда людей ищут годами и не находят, тебе ли не знать этого, Грейс? — Он издевательски приподнял бровь на меня. Потом протянул руку, по которой все еще сочилась кровь после того, как он разбил ею окно и провел пальцами по моей раненой скуле, стирая мою собственную кровь. Его взгляд при этом казался завороженным тем, что он видел. — Полиция до сих пор не нашла твою мать, так что я бы на твоем месте не слишком рассчитывал на их помощь.

Когда он упомянул об этом, мое сердце болезненно сжалось, разрушая последние остатки надежды. Тема моей матери всегда была тяжелой для меня, и я старалась как можно реже вспоминать об этом. С годами делать это становилась все легче. Но сейчас мои глаза вновь обожгли слезы, потому что он напомнил мне, что у меня не так много людей в этом мире, которых озаботит моя пропажа.

— Когда я вернусь завтра, то хочу увидеть, как сильно ты раскаиваешься, — напоследок произнес Адам, прежде чем подняться по лестнице, оставляя меня одну в пугающем подвале, в доме, который находился неизвестно где, наедине со своими паническими мыслями.

Адам. Часть 4

Со стороны бассейна слышался смех и пьяные выкрики, вызывая во мне раздражение. Я едва удерживал себя от того, чтобы не выйти к нарушителям своего такого шаткого спокойствия и не велеть заткнутся, а еще лучше свалить с виллы, закончив затянувшееся веселье.

Надоело. Все, что связано с этой нелепой поездкой, на которую Эрику каким-то чудом удалось меня уговорить. Надоели бесчисленные полуголые девицы, шатающиеся по дому с глупыми улыбками, ожидающие, что их кто-нибудь трахнет и при этом оплатит развлечение.

Эрик всегда легко велся на любые хитрости таких искательниц, хотя их манипуляции были шиты белыми нитками. Вот и сейчас собрал вокруг себя стайку потаскух, которые непременно разведут его как несмышлёного ребенка.

Сквозь стеклянные стены я смотрел на то, как веселая компания резвится в бассейне, от которого поднимался пар.