Покоряясь тебе (СИ) - "Novela" - Страница 125

Его голос звучал как механический, а взгляд был потухшим и пустым.

Я повела головой, прикрыв глаза. Острая боль пронзила сердце: я ничего не изменила в нем, для него. Наши отношения, чувства — этого было не достаточно. Слишком много для меня, и так мало для него.

Мы никогда не будем равны в этом.

— И я бы сделал это для тебя. — Он сделал шаг навстречу мне. — Потому что люблю тебя. Я бы хотел уберечь тебя от всего, что может повредить тебе.

Я столько мечтала о том, чтобы услышать эти слова, но сейчас просто рассмеялась.

— Ты так лицемерен! — Я покачала головой, разочарованно посмотрев на него. — Ты говоришь о том, что хочешь уберечь меня от вреда, но ты сам столько раз это делал! Ты постоянно лжешь, и я совершенно не могу тебе доверять!

Я слышала, как Адам рассказывал полиции о том, что «Найджел» систематически подсыпал ему наркотические вещества, которые меняли человеческое сознание, в еду. Только сегодня утром он получил результаты тестов и наркотики обнаружились в крови. Опасения Адама по поводу того, что он сходит с ума — не подтвердились, и можно было бы списать его жестокость на эффект препаратов, но мы оба знали, что дело не только в них.

— Скажи мне, что сделать для того, чтобы ты простила меня. — Адам еще ближе подошел ко мне. — Потому что я больше не хочу тебя терять. Сегодня, когда я увидел твои испуганные глаза и этот чертов жилет на тебе… — Он умолк, с усилием сглотнув. — Я не думал, что могу испытывать такое сильное чувство страха, но угроза твоей жизни… Это сводит меня с ума.

— Простить? — Мое лицо искривилось в новом приступе неконтролируемого плача. — Ты думаешь, правда, думаешь, что я могу? Это огромная пропасть между нами! — Я вскинула руки, сделав несколько шагов от него. — Чертова пропасть размером в целый океан! Я не знаю, что может заставить меня хотя бы смириться с тем, что я узнала сегодня. Это… Это слишком. Твое прошлое, и то, что ты сделал, по каким бы причинам это ни было, это всегда будет разделять нас.

— Не говори так.

Голос Адама прозвучал упрямо, но все в нем выдавало эту обреченность. Он уже знал, что сопротивление не принесет успеха. Что бы он ни делал, как бы я не прилагала усилия, ничего не выйдет.

Глупо было надеяться, что может быть иначе.

— Еще совсем недавно ты говорила, что не собираешься уходить. — Он запустил руку в волосы; слова были пропитаны безнадежностью. — Ты обещала, и теперь отступаешь!

— Потому что я не знала всего! А ты позволял мне давать эти обещания и молчал, вместо того, чтобы признаться! — Я ткнула пальцем в сторону Адама, и моя рука дрожала при этом. — Ты хочешь знать, что сделать, чтобы я простила тебя? Я скажу тебе: скажи правду. Пойди в полицию и сознайся в том, что покрывал преступление.

Я замолкаю, стоит этим словам сорваться с моих губ. Тяжело дышу, в напряжении уставившись на Адама. Кажется, что он поражен и ему нечего сказать.

А чего он ожидал? Он вообще допускал мысль, что узнав все, я захочу этого?

— Ты хочешь, чтобы я пошел в полицию? — с оттенком недоверия переспросил он. — Грейс, моя мать сумасшедшая, ее не смогут привлечь. Ответственность понесу я, и я клянусь, что если бы дело было только во мне, я бы не стал медлить и дня, но как же Джейс? Он так же пострадает. Ты этого хочешь после того, как сегодня он спас нас?

Помимо воли я чувствую укол вины, и это злит меня: не я здесь виновник, так что мне нечего стыдиться. Я вскидываю подбородок и стараюсь, чтобы мой голос не дрожал, когда говорю:

— Не упоминай о нем. Скажи, что все сделал сам. Если, правда то, что он только покрывал тебя и Саманту, Джейса не обязательно втягивать.

Адам долго смотрит на меня, и его взгляд словно проникает внутрь меня. Мне кажется, что все мои мысли и чувства обнажены, и он может видеть их всех. Он всегда видел меня насквозь, тогда как я постоянно бродила в потемках, когда дело касалось его личности.

— Хорошо. — Он, наконец, кивает, принимая решение. — Я пойду в полицию и сознаюсь в убийстве твоей матери и своего отца. Если так я смогу искупить свою вину перед тобой.

Он кажется совершенно серьезным. Но это не совсем то, что я хочу услышать.

— Нет, так не пойдет. — Я качаю головой. — Я не прошу брать на себя то, чего ты не совершал. Не ты стрелял в них, а твоя мать. Скажи правду.

Лицо Адама каменеет, и губы сжимаются в твердую линию.

— Я не могу сделать этого, Грейс. Единственное, что я не могу сделать для тебя. Извини, но я не стану после всех этих лет обнародовать совершенное матерью в приступе болезни.

Я хмыкаю и понимающе киваю. Он не удивил меня своим ответом. Да и не уверена, что я, правда, хотела, чтобы он сознался перед властями. Но я ожидала, что возможно он сделает это ради меня, если бы он правда любил меня, как говорит.

По сути, сейчас я поставила его перед выбором: я или его мать. И он выбрал.

Я не могла судить его за это. Но это не значит, что мне не было больно.

— Ты не допускаешь, что я сама могу доложить все полиции? — желая задеть его, произношу я.

Адам вздыхает и, признавая такой вариант, кивает.

— Ты можешь это сделать, я не стану останавливать тебя.

Я оценивающе смотрю на него: верит ли он, что я могу это сделать? Хватит ли у меня духу? Смогу ли я в поисках справедливости посадить человека, которого люблю, не смотря ни на что, в тюрьму?

Я уже знаю ответ: не смогу.

Трагедия моего положения в том, что я не могу жить без Адама, и в тоже время, я не могу быть с ним. Я зависла где-то на середине, и не знаю, какую сторону же мне выбрать.

— Ты спал с Морган? — внезапно, шепотом спрашиваю я, временно оставляя тему полиции и признания. Это мучало меня последние несколько дней, но в свете произошедших событий я как-то забыла об этом.

До этого момента.

Было столько всего, чего я не знала об Адаме. Хотя бы напоследок я хотела выяснить все.

Он кажется совершенно ошеломленным от моего вопроса. Видно, что не ожидал.

Адам заводит руки за голову и шумно выдыхает:

— Как ты узнала?

— Значит, правда. Я все же надеялась, что ошиблась. — Я киваю и поднимаю глаза к потолку, которые уже горят от пролитых слез. — Ты был там, той ночью. Я помнила парня, который был добр со мной. Но я никак не могла вспомнить его лицо. А пару дней назад вспомнила. Это был ты. Ты пришел с ней, и ты спал с ней. С моей матерью.

— Грейс…

— Не надо! — Я резко выставляю руку вперед, чтобы он не приближался. — Я не могу… Это… — Я вдруг отрывисто, резко усмехаюсь, чувствуя себя так, будто на меня вылили ведро грязи. Не знаю, как на словах передать то, что чувствую в этот момент.

Разочарование? Отвращение? Гнев?

Все.

— Грейс, мне было девятнадцать, и я не знал, что делаю, — махнув рукой, быстро говорит Адам. — Я просто хотел посмотреть на женщину, которая так увлекла отца, подсел к ней в баре и угостил выпивкой. Все вышло из-под контроля. Черт, спроси меня сейчас, изменил бы я это, будь у меня такая возможность. Я бы сделал это, если бы мог, сделал!

— Но ты не можешь! — сжав кулаки, закричала я. — Ты ничего не можешь изменить, и никто не может. И это не измениться завтра или послезавтра, или в любой другой день. Мы должны будем жить с этим. Я должна буду жить с этим! — Я прижала руки к груди, потому что больше не выдерживала. Это рвало меня изнутри, ломало, причиняло боль.

Я смотрела на его лицо, любила и ненавидела одновременно.

— Ты как отрава! Как самый сильный яд! Я люблю тебя, но не питаю иллюзий на твой счет. — Я перевела дыхание. — И делаю выбор, сейчас. Я выбираю себя. — Мои глаза ровно и непоколебимо смотрят в глаза Адама. — Выбираю себя.

В комнате воцарилась мертвая, гнетущая тишина; плотная, хоть ножом режь. Я все сказала, и теперь молчала, а Адам напряженно сканировал мое лицо.

— Я не отпущу тебя, — вдруг совершенно спокойно и ровно заявил он. — Я хочу, чтобы ты осталась. Я хочу тебя, Грейс. И теперь, когда я знаю, что не сошел с ума, знаю, что мы сможем это пережить. Мы оба сможем.