Покоряясь тебе (СИ) - "Novela" - Страница 123

Мои слова звучали жестоко, отрывисто и гневно. Грейс все еще плакала, и я не был уверен, доходит ли сказанное мной до ее сознания. Трудно думать о чем-то другом, когда на тебе взрывчатка, и таймер отсчитывает время, когда твоя жизнь оборвется.

Я должен был разозлить ее достаточно, чтобы она смогла спустить курок.

— Грейс, я скинул твою мать в яму, словно она была каким-то животным, и засыпал землей. И я использовал тебя, использовал так, как только хотел. Я сделал все, чтобы испортить твою жизнь! — Мой голос повысился, потому что я начал терять, чертов контроль над собой! — А теперь, мать твою, возьми этот гребаный револьвер!

Я паниковал. Я охренеть как паниковал. Казалось, она совсем расклеилась. Она не станет этого делать.

Твою мать!

Не давая себе времени передумать, я схватил револьвер и рядом лежащие патроны. Зарядил барабан и не стал проворачивать его, чтобы первый же выстрел был поражающим.

— Держи!

Я буквально силой впихнул револьвер в ее дрожащие руки. Она обезумевшими глазами посмотрела на него, но удержала. Потом глубоко задышала, и скоро ее слезы прекратились. Взгляд стал более осмысленным, что вызвало во мне вздох облегчения.

Осталось совсем немного, но самое сложное.

Я подошел к ней вплотную, обхватил руками ее руки, сжимающие оружие и приставил его к своей голове.

— Давай же, — холодно улыбнувшись ей, протянул я и раскину руки в стороны. Мой голос звучал вкрадчиво, в котором звучала угроза, означающая, что если она ослушается, то пожалеет. Такой метод хорошо действовал раньше, когда я хотел ее подчинения.

— Сделай это, Грейс. Ну же, тебе ведь хочется.

Я специально провоцировал ее, подталкивая к решающему действию. Притихнув, она наблюдала за мной, как завороженная, едва дыша.

Она молча слушала, но все еще колебалась. А время шло. Я видел, что у нее не хватит духу выстрелить. Вот она тяжело вздохнула и перехватила револьвер другой рукой.

Только один шанс. Одна возможность.

— Грейс, стреляй уже! — рявкнул я, используя эффект неожиданности.

Она вздрогнула и спустила курок. Прогремел выстрел. Мы оба замерли, широко распахнутыми глазами впиваясь в лица друг друга.

Пуля пролетела в миллиметре от моей щеки и пробила одну из деревянных коробок. В последний момент она отвела револьвер в сторону. Так и не смогла выстрелить в меня, сколько бы грязи я не принес в ее жизнь.

— Ты понимаешь, что теперь мы оба умрем, — в ее губы прошептал я.

— Я знаю, — с тихим вздохом ответила она.

38 глава

Чтобы вы сделали, если бы вам оставалось жить всего лишь сутки? А пять часов? Час? Полчаса…

Минуты, секунды нещадно убегают, просыпаясь, как песок сквозь пальцы. Я хочу ухватить их покрепче и сжать рукой, чтобы задержать, остановить, но это не возможно.

Тик-тик-тик…

Приближение моей гибели. Страшной, пугающей концовки жизни. Что скажут обо мне после того, как меня не станет? Вспомнят ли через месяц, полгода, год, что я жила на свете?

Если бы у меня было время, чуть больше времени, я бы хотела увидеть всех своих друзей, чтобы иметь возможность попрощаться. Я бы попросила прощение у всех, кого обидела и непременно простила всех, кто обидел меня.

Тяжесть жилета, начиненного взрывчаткой, ощущается непосильным грузом, куда больше, чем реальных четыре килограмма.

Я могу еще все изменить. Могу убить Адама и сохранить себе жизнь. Я представляю, как делаю это, и как моя жизнь продолжается: пустая, серая, вязкая, как густой туман, без надежды на просвет. Такой она будет, если я выстрелю в него.

Убить его — значит самой лишиться жизни. Тогда в чем смысл?

В чем?

Я столько всего узнала за этот кошмарный день, но я не хочу об этом думать. Не хочу тратить последние драгоценные минуты на обвинения, выяснение отношений и злость.

Да, я злюсь, и все внутри меня клокочет, но это как-то отходит на задний план в свете того, что на мне бомба и скоро я взлечу на воздух.

— Ты не должна умирать, — упрямо говорит Адам, обхватывая мое лицо ладонями и заставляя меня смотреть в его глаза. — У тебя еще есть время, только один выстрел, и все это закончиться.

Он смотрит на меня умоляюще, как еще никогда не смотрел. Он напуган и его глаза блестят.

Боится, что я умру? Сам боится смерти?

Нет, это вряд ли. Он здесь, со мной и видно никуда не собирается убегать.

— Ты можешь уйти, на тебе нет бомбы. Не обязательно умирать нам вместе. — Мои слова звучат резче, чем хотелось. Напряжение сказывается.

Чертово тиканье детонатора режет слух и хочется зажать руками уши.

— Упрямая девчонка! — Адам улыбается, но видно, что с усилием, сквозь боль. — Какая же ты у меня упрямая!

Он наклоняется и прижимается губами к моему лбу. Я закрываю глаза и тихо дышу, но мое тело дрожит как осиновый лист на ветру, потому что я никак не могу справиться со страхом.

Умирать — больно? Интересно, я почувствую, как мое тело разорвет на кусочки при взрыве, или не успею?

Пусть все произойдет быстро, чтобы я ничего не успела понять.

Не хочу, чтобы было больно.

— Я люблю тебя, — вдруг совершенно естественно, словно не раз произносила эти слова, говорю я.

— Не надо. — Адам хмурится и качает головой, и его глаза начинают блестеть еще сильнее. — Не говори этого, потому что это похоже на прощание.

— Это и есть прощание. — Неожиданно я коротко усмехаюсь, но тут же уголки моих губ опускаются. — Знаю, ты этого не хотел и тебе это не надо, но знаешь что, мне все равно. Ты не можешь это контролировать, никто не может контролировать чувства. — Я с вызовом смотрю на него, чем вызываю улыбку Адама. — Сейчас, в конце, я могу тебе все сказать. Ты не неуязвимый, от чувств, эмоций, жизни. И не всемогущий, хотя тебе многое подвластно. Ты не хуже, чем хочешь казаться, и не спрашивай, откуда я знаю, просто знаю. Я не хочу сейчас говорить о том, что было в прошлом, потому что будущего почти не осталось и каждая минута бесценна. — Я вновь прикрываю глаза на мгновение, потому что говорить становится тяжело. Мне хочется плакать, и не знаю, откуда берется выдержка не делать этого. — Я не знаю, в какой момент полюбила тебя и не знаю причины, по которой это произошло. Наверное, это случилось раньше, чем я смогла это признать. Я не хотела влюбляться, боялась этого, но вещи, которых мы боимся, имеют свойства исполняться, правда? — Я смущенно смотрю на Адама, который внимательно слушает меня, не дыша. — И я не ненавижу тебя, вопреки всему, не ненавижу.

Я умолкаю, потому что боюсь, что если продолжу, то совсем расклеюсь.

— Ты права, я не всемогущий, — охрипшим голосом произносит Адам. — Потому что если бы это было так, я бы забрал этот жилет и надел на себя.

— Не логичней было бы сделать так, чтобы бомба не сработала?

Я нервно усмехнулась, и Адам ответил мне такой же призрачной улыбкой.

А потом он прижал меня к себе, но не сильно, чтобы не задеть детонатор и в ухо прошептал:

— Я люблю.

Отреагировать я не успела, потому что в этот момент мы оба услышали какой-то шум и через секунду Джейс ввел «Найджела», держа его горло в захвате, приставив к голове пистолет, а обезумевшая Элис, спотыкаясь, плелась рядом, осыпая Джейса проклятиями и угрозами, если он не отпустит ее мужа.

Я плохо осознавала, что последовало за этим. Джейс грозил застрелить «Найджела», если Элис не деактивирует бомбу. Пылая яростью и только не плюясь ядом, она выполнила его требования, под пристальным наблюдением Адама, который был готов наброситься на нее сразу же, если бы она попробовала навредить мне.

Я не могла поверить, что освободилась от жилета смертника. И что мне больше не грозит превратиться в кровавые ошметки.

Как только Адам снял с меня жилет, неожиданно даже для себя, я подскочила к Элис и со всего размаху заехала кулаком ей в челюсть.

Думаю, моя рука поболит какое-то время, но оно того стоило.

Скоро прибыла полиция, и Элис с мужем увезли. Мне казалось, что эта ночь никогда не закончиться, полицейские без конца расспрашивали меня, Адама и Джейса. Им пришлось объяснять, как так случилось, что они оказались здесь, с оружием и почему сразу не вызвали полицию.