Необыкновенные приключения Карика и Вали (илл. А. Андреева) - Ларри Ян Леопольдович - Страница 50

Иван Гермогенович взвалил на плечи охапку волоса шелкопряда.

— Пойдём, Валек! — сказал он, направляясь к выходу из пещеры.

Весь день профессор и Валя провели на берегу озера. Валя плела верёвки из волоса шелкопряда, Иван Гермогенович сначала помогал ей, потом ушёл разыскивать мачту для корабля.

Когда он вернулся, на плечах его лежала длинная сухая мачта-травинка.

К вечеру корабль был спущен на воду. Иван Гермогенович пробил острым камнем в середине листа дыру, вогнал в эту дыру мачту, а потом облепил пол вокруг мачты толстым слоем глины и сказал:

— Завтра солнце обожжёт глину, и наша мачта будет пришита к кораблю крепко-накрепко.

Профессор осмотрел корабль, немного подумал, потом взял из рук Вали длинную верёвку и прошёл к узкому концу листа. Здесь он нагнулся, накинул петлю на черешок и с силой натянул верёвку. Лист дрогнул, конец его, зашлёпав по воде, немного приподнялся вверх. Теперь дубовый лист был совсем похож на корабль. Он покачивался, высоко приподняв нос над водой.

— Вроде гуся шею выгнул, — засмеялась Валя. — Вот если бы ещё парус поставить!

— Будет и парус, — уверенно сказал Иван Гермогенович, — из лепестка какого-нибудь сделаем!.. Только сейчас, пожалуй, не стоит его ставить. Это уж потом. В день отъезда. А то ещё высохнет на солнце, скукожится, превратится в лохмотья.

Иван Гермогенович крепко забил в берег толстый кол и так же крепко привязал к нему волосяной верёвкой корабль.

— Ну, — потирая довольно руки, сказал Иван Гермогенович, — на таком замечательном корабле нетрудно будет совершить даже большое кругосветное путешествие!

Тем временем Валя забралась по верёвке на нос корабля и осколком ракушки что-то начертила там.

— Что там ещё? — спросил Иван Гермогенович.

— Мы позабыли назвать наш корабль, — сказала Валя, — но теперь у него будет неплохое название! Вот смотрите!

Валя спрыгнула вниз. Иван Гермогенович подошёл поближе и приложил ладонь козырьком к глазам.

— Гм… Что ж… Неплохо! — одобрил он.

На носу корабля было выцарапано крупными буквами одно только слово:

«КАРАБУС».

На другой день путешественники начали шить дорожную одежду из лепестков, а когда одежда была готова, Иван Гермогенович и Валя принялись перекатывать на «Карабус» бочки с мёдом. В хозяйственных хлопотах прошёл весь день.

Опухоль на ноге Карика почти пропала, и он уже пытался ходить и даже несколько раз пробовал помогать профессору и Вале катать бочки с мёдом. Но Иван Гермогенович не позволял ему подниматься с постели, и каждый раз, когда Карик вставал, профессор сердито кричал:

— Ты опять встал? Ох, кажется, я привяжу тебя к постели верёвками, если ты будешь поминутно вскакивать!

Так было и в этот день, который принёс так много хлопот путешественникам. Утром, когда Иван Гермогенович и Валя стали выкатывать бочки, Карик вскочил с постели и бросился помогать им, но Иван Гермогенович закричал на него и заставил лечь в постель. Это было, конечно, очень неприятно, однако Карик не стал спорить. Он покорно лёг на постель, повернулся лицом к стене и притворился спящим, а сам украдкой поглядывал на Ивана Гермогеновича и Валю.

«Ладно, ладно, — думал Карик, — вы ещё увидите, как я могу работать. Вот уйдёте только, а я тут, без вас, один сделаю не меньше, чем вы вдвоём. Вы убедитесь в этом сегодня же».

Лишь только Иван Гермогенович и Валя отошли от пещеры и покатили на берег первую бочку, Карик вскочил, схватил первую попавшуюся бочку и начал толкать её к выходу.

Он почти уже выкатил её из пещеры, но тут случилось несчастье: под ногами Карика подвернулся круглый камень. Карик взмахнул руками и упал на бочку. От сильного толчка бочка накренилась. Он ухватился за края бочки, но, потеряв равновесие, растянулся на земле, а бочка перекатилась через порог пещеры и, подпрыгнув как-то странно, остановилась. Крышка откинулась. Густая медовая кашица поползла по земле.

Карик встал. Отряхиваясь от пыли, он растерянно смотрел на опрокинутую бочку. «Вот так помог!»

Медовая лужа расползлась по земле, точно жидкое тесто. Карик отодвинулся в сторону, оглянулся, а затем, махнув безнадёжно рукой, запрыгал на одной ноге к пещере.

…Было уже совсем темно, когда вернулись профессор и Валя. Карик ещё издали услышал их голоса. Он поспешно зарылся в волосяной матрац и притворился спящим.

— Ой, что это? — испуганно крикнула Валя, останавливаясь у самого входа в пещеру.

Карик заткнул уши и крепко-крепко зажмурил глаза.

— Ой, не могу идти! — крикнула Валя. — Мои ноги прилипли к земле!

Иван Гермогенович бросился к ней на помощь, но, как только он подбежал к Вале, и его ноги завязли в липкой медовой кашице.

— Что такое? — удивился профессор. Увязая по щиколотки, он с трудом добрался до Вали и протянул ей руку:

— Давай!

Валя подала руку. Иван Гермогенович шагнул назад и потащил Валю к себе. Валя качнулась, и… ноги её ещё крепче завязли в той медовой каше.

— Стойте! — закричала она. — Я совсем прилипла! Я как муха в варенье.

— Ничего, ничего! — бормотал профессор, отдуваясь.

Кое-как выдернув Валю из медовой каши, он зашагал к пещере. Мёд под ногами хлюпал, чавкал, вздыхал, как живой. Кашица приставала к ногам, точно тяжёлая, липкая грязь.

Наконец профессор выбрался из лужи. Опустив Валю на землю перед входом в пещеру, он с помощью толстой палки очистил от мёда свои ноги и помог почиститься Вале.

— Эй, Карик! — крикнул профессор, заглядывая в пещеру. — Что такое здесь было?

Карик ещё глубже зарылся в свой матрац. Профессор и Валя молча переглянулись.

— Ну, ясно, — сказал Иван Гермогенович, входя в пещеру, — это уж, конечно, Карик постарался!.. И ведь не спит! Слышит все! Только стыдно ему смотреть на нас. Эй, Карик!

Карик осторожно повернул голову и приоткрыл один глаз. И тут он увидел, что прямо на него смотрит Валя. Карик поспешно зажмурил глаза и очень громко захрапел.

— Спит! — засмеялась Валя.

Профессор покачал головой, но ничего не сказал.

Путешественники легли спать.

Незадолго до рассвета Карик услышал сквозь сон очень странный шум. Он поднялся с матраца, подошёл к выходу.

Сквозь щели между камнями Карик увидел площадку, залитую нежным светом раннего летнего утра.

На площадке ползали огромные крылатые животные.

Карик узнал их. Это были мухи. Они суетились около лужи мёда, толкались, с жужжанием взлетали вверх и снова опускались на мёд.

С каждой минутой мух становилось всё больше и больше.

Сильный шум разбудил профессора и Валю. Иван Гермогенович что-то сказал, но ребята не расслышали ни одного слова. Мухи жужжали и гудели так, словно рядом гремели мощные моторы. Тащить теперь на корабль оставшиеся бочки с мёдом было, конечно, нельзя. Мухи могли сбить путешественников с ног и даже убить их. Они толклись у самого входа, нахально заглядывали в пещеру, пытаясь просунуть сквозь щели свои длинные хоботы. Они ползали по камням, которыми был завален вход, и под тяжестью мух камни шатались.

Путешественники со страхом смотрели на свою баррикаду. Вот-вот обвалится она, в пещеру ворвутся полчища мух — и тогда… они погибли. Но к вечеру мухи исчезли.

— Ушли! — обрадовалась Валя.

— Ничего не ушли, — уныло сказал Карик. — Завтра они вернутся обратно и опять полезут в пещеру. Я-то их знаю! Они чуют бочки с мёдом!.. А сейчас они спать улетели.

— Давайте завалим получше вход! — предложила Валя.

— Чепуха, — сказал профессор. — Сидеть ещё день и дрожать? Благодарю покорно!

— Так что же нам делать?

— Наступать! — сказал профессор. — Наступать, а не обороняться.

Он поднял с пола корзиночку-диатомею, взял яйцо светляка и, подняв его над головой, точно факел, выбежал из пещеры.

— Куда вы, Иван Гермогенович? — закричали ребята.

— Сейчас, сейчас! Я их угощу, негодных!

Голубой огонёк замелькал в темноте и пропал.