Угроза для бизнеса (другой перевод) - Стаут Рекс - Страница 34

– Заплатит, никуда не денется, – сердито бросил Фокс. – К чему все эти рассуждения? Если вы явились только затем, чтобы сэкономить ему немного денег, не тратьте сил понапрасну. Вы отлично знаете, что он заплатит.

Она молчала, в упор разглядывая Фокса. Ее подбородок подергивался, губы шевелились, но Фоксу не пришлось подавлять в себе жалость: несмотря на испуг и непритворное страдание, в ее взгляде не было мягкости. Ему не составляло особого труда сохранять суровый вид.

– Вы и впрямь ничтожество, – нетвердым голосом произнесла она. – Вы хотите меня разорить. Я причинила вам боль, и вы решили меня уничтожить! Так вот что я вам скажу. Вы полагаете, что брат непременно заплатит вам требуемую сумму? Может, и заплатит. Не знаю. Но он не пойдет у вас на поводу. Вы уже получили десять тысяч. Он не даст больше ни цента – это я тоже знаю, – пока вы не откажетесь от бумаг… о своем рождении… и не подпишете документ на этот счет и насчет того, что вы якобы встречались с ним тем вечером. Если вы, не получив денег, осуществите свою угрозу, то потеряете вообще все, и я – тоже. Вот почему я пришла поговорить с вами, вот почему решилась подвергнуть себя невыносимому унижению. Вам, очевидно, кажется, что брат блефует, а это вовсе не так. Поверьте, я его знаю.

– Я тоже не блефую… э… мадам.

– Думаю, не блефуете, – ответила она с глубочайшей горечью и обидой. – Вы ведь мужчина… Взгляните на себя! Именно мужчина обрек меня на гибель. Я была бедная, хорошенькая дурочка, фабричная девчонка… и думала, что с мужчинами покончено раз и навсегда… И вот как получилось. В вас есть частичка меня. И та же кровь течет в жилах моего брата. Ваш отец… Вы так и не узнали из тех бумаг, кто он, не так ли?

– Да.

– Он тоже был тверд, хотя и на другой манер. Но вы наполовину его и наполовину мой. – Она зловеще усмехнулась. – Поэтому я и не думаю, что вы блефуете. Тем не менее я предупредила брата и пришла сюда предупредить вас: пока вы не придете к соглашению, мы все будем страдать. Я буду раздавлена и уничтожена. Его гордости будет нанесен удар, от которого он уже не оправится, несмотря на всю свою твердость. Вы же не получите и одного доллара, не говоря уже о миллионе. Но существует и еще кое-что.

– Еще?

– Да. – Она в упор посмотрела на него. – Вечер вторника.

– Что вы хотите этим сказать?

– Не прикидывайтесь! – презрительно бросила она. – Мне неизвестно, кто прикончил Артура Тингли. Вы? Мой брат? Не знаю.

– Мне тоже, – резко ответил Фокс. – Это не лучший способ вынудить меня к компромиссу. Но вы ведь знали, что мы туда собираемся. Я даже спрашивал себя, не захотите ли вы присоединиться к нам…

Презрение, мелькнувшее в ее глазах, заставило Фокса оборвать фразу на полуслове.

– Ладно, – пожал плечами он. – Раз вам все равно, гадать, кто убил Тингли, будем мы сами. Что до остального… Сказать вам, что? я думаю?

– Я пришла сюда в надежде убедиться, что вы не утратили способности думать.

– Нет, не утратил! Надеюсь, что и он тоже. Я поразмыслил и пришел к тому же выводу, что и вы. Если мы не одумаемся, никто не выиграет, а проиграют все. Но с ним нелегко иметь дело, вы же знаете. Сдается мне, что, если вы вмешаетесь, втроем у нас что-нибудь да выйдет. Думаю, нам с вами надо прямо сейчас отправиться к нему и наконец все уладить.

Она нахмурилась и, кажется, заколебалась:

– Но он… Он будет…

– Вы его боитесь. – Фокс встал. – Я вас не виню, но вы его боитесь. А я – нет. У нас все получится. Впрочем, решайте сами. Лично я готов тотчас ехать.

Она едва заметно задрожала.

– Где он, дома? – спросил Фокс.

– Да. Дожидается меня…

– Решайте сами. Если хотите покончить с этим… Не знаю, может, завтра я передумаю…

– Подождите немного! – Она опустила голову и задумалась. Фокс не мог видеть ее лица. Затем она выпрямилась, встала и твердо сказала: – Прекрасно! Надеюсь, мы договоримся.

Фокс, не теряя времени, выпроводил ее из квартиры, но на лестничной площадке, еще не успев закрыть дверь, он повернулся к ней, как будто внезапно что-то вспомнил.

– Собака! Ей надо бросить кость. Я мигом.

Он быстро исчез за дверью и прямиком направился в кухню. Беглый осмотр веревок показал, что узлы не ослабли, чего и следовало ожидать, не зря ведь он старался затянуть их покрепче. Не обращая внимания на пылающие яростью глаза пленника, Фокс залепил рот Фила еще двумя полосками пластыря, а затем принялся обыскивать его карманы в поисках связки ключей, которые обнаружил в брюках и не без труда извлек оттуда. Выйдя на лестничную клетку, он хотел было убедиться, что на связке есть ключ от входной двери, ведь позднее ему предстояло вернуться сюда. Однако дама в манто ждала, повернувшись к нему лицом, поэтому сыщику ничего не оставалось, как просто захлопнуть дверь.

Дама шла впереди, пока они спускались вниз. И судя по тому, с какой брезгливостью она прикасалась кончиками пальцев к грязным и ветхим перилам, было ясно, что перчатки, которые на ней надеты, обязательно пойдут в стирку, прежде чем она натянет их опять.

На улице перед домом не было других автомобилей, кроме его собственного. Фокс решил сделать вид, что машина не имеет к нему отношения, чтобы не выйти из роли молодого идеалиста, который прозябает в нищете и никак не может владеть подобной вещью.

Он умышленно помедлил.

– Это ваша машина?

– Я не стала ее брать. Не хотела, чтобы… Приехала на такси.

Повернув на запад, они пешком добрались до Второй авеню, где Фоксу вскоре удалось поймать такси. Дама назвала адрес в районе Семидесятых улиц, к востоку от Пятой авеню. Сев в машину, она забилась в угол. Сыщик отодвинулся в другой. И всю дорогу они молчали, пока не прибыли на место. Таксист получил плату, и Фокс, выскочив из машины, предложил даме руку, но она не воспользовалась его любезностью.

Здесь, на тротуаре, она выглядела меньше ростом и тщедушнее, в ее глазах уже не читалось прежней решимости и жесткости.

– Мне лучше пойти первой, – сказала она, – и сообщить ему…

– Нет! – отрезал Фокс. – Мы пойдем вместе или не пойдем вообще.

Она не стала спорить. Фокс нажал на ручку массивной резной двери, отворил ее, придержал для спутницы и вошел следом. Она дотронулась до кнопки на косяке, и почти в тот же миг внутренняя дверь распахнулась перед ними. Дама вошла, Фокс по-прежнему следовал за ней по пятам. Швейцар закрыл за ними дверь и остался стоять на месте, готовый при необходимости отрицать самый факт своего существования или даже сложить голову на плахе, не меняя при этом выражения лица.

– Мистер Джадд у себя?

– Да, мисс Джадд.

– Тогда заберите у меня вещи.

Он приблизился и помог ей снять манто.

– И у мистера…

– Шермана, – подсказал Фокс.

– Конечно. Примите у мистера Шермана шляпу и пальто.

Швейцар повиновался. Фокс проследовал за мисс Джадд через просторный холл, поднялся по широкой, устланной ковром лестнице, по пути восхищаясь великолепными резными перилами вишневого дерева и невольно сравнивая их с теми, до которых дама с такой опаской дотрагивалась всего полчаса назад.

Верхняя площадка лестницы оказалась чуть меньше холла. Отсюда начинались три широких коридора. Мисс Джадд выбрала правый, открыла дверь и вошла в большую комнату – теплую, светлую и уютную, заполненную сотнями книг. Там находился один-единственный человек – мужчина, который устроился в удобном низком кресле и, положив ноги на стул, читал журнал и покуривал трубку. Едва они вошли, он повернул голову в их сторону.

Мисс Джадд срывающимся от волнения голосом проговорила:

– Гатри, я думаю, что лучше всего…

Увидев выражение, появившееся на лице брата, она осеклась и застыла.

Глава шестнадцатая

Фокс издевательски любезным тоном произнес:

– Это я заварил кашу, мистер Джадд!

Чтобы заявлять об этом, да еще в таком тоне, требовалась изрядная доля нахальства. Навряд ли когда-либо прежде на протяжении всей своей карьеры хладнокровного и безжалостного, даже кровожадного дельца Гатри Джадд терял дар речи в припадке бессильной ярости. Немногие отважились бы в этот миг взглянуть в лицо банкира. Холодное бешенство в его глазах наводило на мысль о мифическом василиске, способном убивать взглядом.