Битва за Москву. Полная хроника – 203 дня - Сульдин Андрей Васильевич - Страница 5

11 октября 1941 года

Немецкие войска заняли Мценск и Медынь.

Командование группы армий «Центр» составило план мероприятий, которые надлежало осуществить после захвата Москвы: «Должно быть отдано распоряжение о роспуске всех центральных учреждений Советского Союза, а также учреждений коммунистической партии. Из городских и районных учреждений изъять всех представителей НКВД… До особого распоряжения прекратить доставку почты, прекратить работу телефонных станций, коммутаторов и подстанций, восстановить радиопередачи для того, чтобы в первое время таким образом командовать населением. Захватить готовую продукцию всех видов и в первую очередь необходимые для войск зимние вещи – меха, кожи, ткани и так далее. Захватить банки и финансовые учреждения, захватить оставшуюся валюту и банкноты. В случае возникновения пожаров, закладки мин, обстрела или другого вреда, принесенного германским войскам, арестовывать заложников. Запретить собрания, как под открытым небом, так и в клубах. Захватить тюрьмы с политическими заключенными, запретить издание газет, журналов, захватить издательства, типографии и картографические учреждения. Высшая школа, школа вообще должны прекратить работу. При помощи листовок выпячивать следующие пункты: – советское правительство навсегда проиграло свое дело; – если Москва попадет в нужду, в этом вина не только советской власти, но и самих москвичей. Эта мысль должна убеждать своей естественной логикой и с ее помощью мы свалим на советскую власть полную ответственность за все произошедшее. В случае чего – пригрозить расправой».

Мобилизация. Колонны бойцов движутся на фронт. Москва, 23 июня 1941 года.

В Подмосковье бушует настоящая зимняя пурга.

12 октября 1941 года

Советские войска оставили Калугу.

Командование Западного фронта (Георгий Жуков, Николай Булганин, Василий Соколовский) подписало следующий документ: «Командарму 49. Копия: т. Сталину. 1. Немедленно дать объяснение, на каком основании вы бросили Калугу без разрешения Ставки и Военсовета и со штабом сами уехали в Тарусу. 2. Переходом в контрнаступление восстановить положение. В противном случае за самовольный отход от гор. Калуга не только командование частей, но и вы будете расстреляны…» Командующим 49-й армией был Иван Захаркин. Калугу он не отбил, но его не расстреляли. Через полтора года Захаркина назначат заместителем командующего Центральным фронтом.

ГКО принял постановление о создании Московской зоны обороны. Она состояла из двух рубежей: главного (подмосковного) по линии Хлебниково – Сходня – Звенигород – Кубинка – Наро-Фоминск – Подольск – река Пахра – река Москва и городского. Городской рубеж состоял из 3 оборонительных полос: первая полоса проходила по окружной железной дороге, вторая – по Садовому кольцу, третья – по бульварному кольцу. В его распоряжение, кроме московского гарнизона, передавались истребительные батальоны города.

Принято решение о срочной эвакуации 500 заводов Москвы и области, специалистов, высококвалифицированных рабочих, некоторых учреждений и учебных заведений. «К сожалению, мы не успели провести соответствующую разъяснительную работу, – вспоминал председатель исполкома Моссовета Василий Пронин. – На некоторых заводах рабочие стали просто препятствовать эвакуации, считая это предательством и дезертирством… На Шоссе Энтузиастов рабочие по своей инициативе организовали заслон, не пропускали машины, идущие на восток».

Гитлер отдал приказ: «Капитуляции Москвы не принимать, столицу советскую окружить и подвергнуть изнуряющему артиллерийскому обстрелу и воздушным налетам». Фюрер с сожалением отметил, что первоначальный план «затопить Москву и ее окрестности, чтобы там, где до сих пор стояла Москва… образовалось огромное озеро, которое навсегда скрыло бы от глаз цивилизованного мира метрополию русского народа», оказался неосуществимым.

13 октября 1941 года

Красная Армия оставила Вязьму (как ни странно, Совинформбюро сообщило об этом в тот же день, в вечерней сводке). Развернулись ожесточенные бои на всех главных направлениях, ведущих к Москве. Войска противника вторглись в пределы Московской области и оккупировали 17 районов полностью и 10 частично. Над Бородинским полем появились «юнкерсы» и «мессершмитты».

Закончили сопротивление советские войска, окруженные в вяземском «котле».

Впервые один из советских руководителей – секретарь ЦК и МГК Александр Щербаков – официально заявил, что Москва находится в опасности, и то это произошло на закрытом собрании партийного актива Москвы. На собрании было решено мобилизовать для защиты столицы всех, кто мог держать оружие в руках. В ближайшие же часы были сформированы и отправлены на фронт 25 рот и батальонов (11,5 тысячи бойцов и командиров). До середины октября к ним присоединились еще 40 тысяч москвичей.

Вячеслав Молотов позвонил назначенному 10 октября командующему обороной Москвы Георгию Жукову и провизжал в трубку, что тот будет расстрелян, если наступление немцев не будет остановлено.

Танковый полк при Военной Академии механизации и моторизации им. Сталина. Колонна танков на марше. Москва, июнь 1941 года.

Родился (1941) народный учитель СССР (1989), член-корреспондент РАО (1989) Александр Александрович Католиков, работавший учителем, организатором внеклассной работы, директором республиканского Дворца пионеров Коми АССР. Спасая детей в чрезвычайной ситуации, он проявил большое мужество, лишился обеих ног, но вернулся к педагогической работе. С 1973 года – директор школы-интерната № 1 для детей сирот в Сыктывкаре. Он предложил систему воспитания для детей-сирот, ориентированную на принципы гуманизма и уважения к личности ребенка.

14 октября 1941 года

Немецко-фашистские войска захватили Калинин и начали развивать наступление на Клин и Дмитров. Одновременно началось наступление на Можайском и Волоколамском направлениях.

Писатель Василий Кожанов вспоминал: «14 октября 1941 года меня, 19-летнего комсомольца, рядового, прослужившего всего лишь 2 месяца, отобрали в заградотряд. Из роты связи, состоящей из колхозников Раменского района, взяли меня и единственного партийца, бывшего председателя колхоза… Через несколько недель после начала войны регулярная Красная Армия понесла огромные потери… Тогда наступила тотальная мобилизация, формирование отрядов «народного ополчения» даже из стариков и подростков… Из тыловых нестроевых частей, из войск ПВО вырывались роты и батальоны, которыми затыкались бреши, где порой линию фронта «держали» несколько милиционеров. Необстрелянные полки бросались в огонь прямо с колес, и многие бойцы, вооруженные трехлинейкой и «карманной артиллерией», обращались в паническое бегство перед стальной немецкой армадой. Тогда против них, против своих, было пущено в ход последнее и единственно эффективное средство – жестокость. Свои стреляли в своих. Именно тогда, под Москвой, приступили к созданию так называемых заградительных отрядов – отрядов «партзаслона» и отрядов комиссарского авангарда. Партзаслоновцы придавались пехотным частям и шли второй цепью, препятствуя отступлению, но, как правило, передние цепи быстро таяли, а следом за ними гибли и сами заслоновцы… Только по чистой случайности на третий день, не успев отправить на передовую, меня выдернули из этой команды в обычную часть… Кроме того, под Москвой была применена другая жестокая затея. Нелюдимый, мрачный доносчик Мехлис, главный комиссар Красной Армии, отыскивал старых комиссаров, имевших опыт гражданской войны, и небольшими группами рассылал по частям. Они поднимали в атаку передние цепи с криком: «За Родину! За Сталина!» – и первыми падали под огнем противника. О них мне рассказал бывший командир мехполка Степан Васильевич Юдин. В 41-м под Москвой к нему, тогда лейтенанту, явилась группа старых комиссаров из 18 человек перед отправкой на передовую с просьбой: «Сынок, перепиши нас в свой списочек с домашними адресами, нам никому не вернуться, а ты, может, сумеешь потом сообщить нашим семьям»… Эти смертники в списках частей не значились и бесследно уходили в небытие…»