Мой друг Мегрэ - Сименон Жорж - Страница 26

— Мне тоже идти? — спросил Леша.

— Да, я хотел бы, чтоб и ты пошел. Ты умеешь грести?

— Я же родился на берегу моря.

Они зашагали к гавани. Инспектор попросил у одного из рыбаков разрешения воспользоваться шлюпкой, и все трое уселись в нее. Им было видно, как Анна и де Греф завтракают на палубе своей лодочки.

По случаю воскресенья море тоже принарядилось, оделось в муаровый атлас, и с каждым ударом весел на солнце сверкали жемчужины. «Баклан» стоял по другую сторону пролива у мыса Жьен, дожидаясь выходивших из автобуса пассажиров. Видно было дно моря, лиловые морские ежи в углублениях скал, иногда стрелой проносились морские окуни; колокола призывали к воскресной обедне, и во всех домах, наверное, пахло кофе и духами, которыми женщины опрыскивали выходные платья.

«Северная звезда» показалась Мегрэ и его спутникам гораздо больше и выше, когда они подплыли к ней вплотную; Леша запрокинул голову и окликнул:

— Эй, на яхте!

Прошло несколько минут, пока через борт не перегнулся матрос, одна щека которого была покрыта мыльной пеной: в руке он держал бритву.

— Можно видеть вашу хозяйку?

— А вы не можете вернуться сюда через час или два?

М-ру Пайку, видимо, стало неловко; Мегрэ помолчал немного, думая о «бабушке».

— Если можно, мы подождем на палубе, — сказал он матросу. — Поднимайся, Леша.

Один за другим они поднялись по трапу. На палубном тенте были иллюминаторы, вделанные в медные кольца, и Мегрэ заметил, что к одному из них на мгновение прильнуло женское лицо, которое затем исчезло в полумраке.

Еще через секунду открылся люк, ведущий в каюту, и показалась голова Филиппа с растрепанной шевелюрой, с глазами, еще припухшими от сна.

— Что вам нужно? — с неудовольствием спросил он.

— Поговорить с миссис Уилкокс.

— Она еще спит.

— Это неправда. Я ее видел.

На Филиппе была шелковая пижама в голубую полоску. Чтобы попасть в каюты, нужно было спуститься на несколько ступеней, и Мегрэ, неповоротливый и упрямый, не стал дожидаться приглашения.

— Вы позволите?

На яхте царила любопытная смесь роскоши и неряшества, утонченности и грязи. Палуба была тщательно надраена, все медные части сверкали, канаты аккуратно свернуты, рубка с компасом и мореходными инструментами сияла, как голландская кухня.

Спустившись по трапу, они очутились в каюте. Переборки из красного дерева, стол, привинченный к полу, две банкетки, обитые красной кожей, а на столе немытые стаканы, куски хлеба, початая банка сардин, игральные карты… В каюте стоял отвратительный смешанный запах алкоголя и несвежей постели.

Должно быть, дверь в соседнюю каюту, служившую спальней, поспешно закрыли, и м-с Уилкокс, убегая, забыла на полу атласную туфлю.

— Прошу прощения, что побеспокоил, — вежливо сказал Мегрэ Филиппу. — Вы, вероятно, завтракали?

Он без иронии посмотрел на недопитые бутылки с английским пивом, надкусанный хлеб, масло, завернутое в бумагу.

— Это что, обыск? — спросил молодой человек, приглаживая рукой волосы.

— Считайте, как хотите. Я до сих пор полагал, что это просто визит.

— В такой ранний час?

— Многие в такой час уже успели устать.

— Миссис Уилкокс привыкла вставать поздно.

За дверью был слышен плеск воды. Филиппу хотелось привести себя в более приличный вид, но для этого пришлось бы показать посетителям слишком интимный беспорядок, царивший в другой каюте. У него не было под рукой халата. Его пижама измялась. Он машинально выпил глоток пива. Леша, согласно инструкции комиссара, остался на палубе и должен был заняться обоими матросами.

Как и предполагал Мегрэ, они были не англичане: их наняли в Ницце, и, судя по акценту, они, вероятно, происходили из Италии.

— Садитесь, мистер Пайк, — сказал Мегрэ, потому что Филипп забыл предложить им сесть.

Бабушка Мегрэ всегда ходила к ранней мессе в шесть утра, и когда вся семья вставала, она уже была дома, в черном шелковом платье, с белым чепцом на голове; в камине пылал огонь; завтрак был накрыт на белой накрахмаленной скатерти.

Иные здешние старушки тоже побывали у заутрени, а другие пересекали теперь площадь по диагонали, направляясь к распахнутым вратам церкви, откуда пахло ладаном.

А м-с Уилкокс уже выпила пива, и утром стала заметнее седина у пробора ее крашеных волос. Она ходила взад и вперед за переборкой и ничем не могла помочь своему секретарю.

А он, с небольшим кровоподтеком на щеке в том месте, куда его накануне ударил Полит, был похож в своей полосатой пижаме на надувшегося школьника.

Ведь если в каждом классе среди учеников есть один толстый мальчик, похожий на резиновый шарик, там всегда есть также ученик, который проводит все перемены молча в своем углу и про которого товарищи говорят: «Это ябеда!»

На стенках висели гравюры, но комиссар не мог судить об их качестве. Иные были довольно легкомысленны, оставаясь, однако, в пределах хорошего вкуса.

М-р Пайк и Мегрэ сидели, словно в зале ожидания, и англичанин держал на коленях свою соломенную шляпу.

В конце концов Мегрэ закурил трубку.

Сколько лет вашей матери, господин де Морикур?

— Почему вы это спрашиваете?

— Просто так. Если судить по вашему возрасту, ей должно быть лет пятьдесят.

— Сорок пять. Она была очень молода, когда я родился. Она вышла замуж в шестнадцать лет.

— Миссис Уилкокс старше ее, правда?

М-р Пайк опустил голову. Казалось, комиссар нарочно старается сгустить царящую неловкость. Леша чувствовал себя лучше: он был на воздухе и, сидя на поручнях, болтал с одним из матросов, который чистил ногти.

Наконец кто-то приблизился к двери, и она отворилась. Вошла м-с Уилкокс; она быстро закрыла за собой дверь, чтобы скрыть царивший в каюте беспорядок.

Она успела одеться и подмазаться, но лицо ее под толстым слоем косметики оставалось опухшим, глаза смотрели тревожно.

Должно быть, у нее был жалкий вид по утрам, когда она старалась перебить вкус перегара во рту бутылкой крепкого пива.

«Бабушка…» — невольно подумал Мегрэ.

Он встал, поклонился, представил спутника:

— Вы, может быть, знакомы с мистером Пайком?

Это ваш соотечественник. Он служит в Скотленд-Ярде.

Но здесь он не в командировке. Простите, что я побеспокоил вас так рано, миссис Уилкокс.

Несмотря ни на что, она оставалась светской дамой и взглядом она дала понять Филиппу, что вид у него неприличный.

— Вы позволите мне пойти одеться? — спросил тот, злобно взглянув на комиссара.

— Может быть, тогда вы почувствуете себя спокойнее.

— Садитесь, господа. Могу я предложить вам что-нибудь?

Она заметила, что Мегрэ потушил трубку.

— Курите, пожалуйста. Я, кстати, тоже закурю сигарету. — Ей наконец удалось улыбнуться. — Простите, тут такой беспорядок, но яхта ведь не дом и здесь мало места.

Что думал м-р Пайк в этот момент? Что его французский коллега грубиян и скотина?

Весьма возможно. Мегрэ, впрочем, тоже не слишком гордился той работой, которую ему приходилось выполнять.

— Вы, кажется, знакомы с Жефом де Грефом, миссис Уилкокс?

— Это способный молодой человек, и Анна очень мила. Они несколько раз были на яхте.

— Говорят, он талантливый художник.

— По-моему, да. Мне представился случай купить у него картину, и я с удовольствием показала бы ее вам, если бы не отправила к себе на виллу во Фьезоле.

— У вас есть вилла в Италии?

— О, совсем скромная. Но она великолепно расположена, на холме, из окон видна вся панорама Флоренции. Вы были во Флоренции, господин комиссар?

— Не имел удовольствия.

— Я живу там несколько месяцев в году и посылаю туда все, что мне случается купить во время моего бродяжничества.

Ей показалось, что она снова чувствует почву под ногами.

— Не хотите ли все-таки чего-нибудь выпить?

Ее, видимо, мучила жажда, и она косилась на пиво, которое не успела докончить, а теперь не решалась пить одна.