До последнего - Балдаччи Дэвид - Страница 7

Когда люди, за которыми он наблюдал, вышли из дома, расселись по машинам и тронулись с места, Коув последовал за ними. Их-то он еще мог догнать, но кое-чего в этой жизни было уже не вернуть. Например, из-за него погибли шесть человек. Его обвели вокруг пальца, провели как совсем еще зеленого, начинающего агентишку. Его самолюбие было уязвлено, и в душе его все кипело от злости. Сейчас его более всего интересовал седьмой человек из расстрелянной группы особого назначения. Тот, который остался в живых, хотя по логике вещей должен был превратиться в труп вместе с остальными. Никто не знал, как ему удалось выжить; впрочем, расследование еще только началось. Коуву хотелось посмотреть этому парню в глаза и спросить: «Как вышло, что ты все еще дышишь?» Но досье Веба Лондона у него не было, и он сильно сомневался, что в ближайшее время сможет его полистать. Конечно, он тоже агент ФБР, но сейчас подавляющее большинство сотрудников Бюро считают его предателем. Ведь работающий под прикрытием агент вечно балансирует на тонкой грани между жизнью, смертью и изменой, не так ли? Таково, похоже, было мнение руководства, и Коув подумал, что работа у него крайне неблагодарная, но что ему, по большому счету, на это наплевать. Он делал свое дело не ради Бюро и не для того, чтобы кому-либо угодить или понравиться, а прежде всего потому, что другой жизни себе не представлял.

Машины въехали на длинную подъездную дорожку; Коув остановился, сделал еще несколько фотографий, после чего развернулся и покатил в обратном направлении. На сегодня с него хватит. Коув ехал в единственное в городе место, где мог хотя бы ненадолго почувствовать себя в безопасности, но это не был его собственный дом. Повернув и немного увеличив скорость, он обнаружил прямо позади своей машины зажженные фары, которые материализовались словно из воздуха. Хорошего в этом было мало — особенно на такой пустынной дороге, как эта. Меньше всего ему нравилось, когда за ним увязывались свои же. Он снова повернул; следовавшая за ним машина в точности повторила его маневр. Судя по всему, дело завязывалось нешуточное. Коув поддал газу. Сидевшая у него на хвосте машина — тоже. Коув сунул руку за пояс, вытащил пистолет и сдвинул предохранитель.

Потом он взглянул в зеркало заднего вида, пытаясь рассмотреть, с кем ему предстоит иметь дело. Было темно, фонарей поблизости не было, поэтому он ничего не увидел. А потом раздался выстрел. Первая же пуля угодила в правое заднее колесо его автомобиля, вторая — в левое. Пока он пытался справиться с машиной, с боковой дороги выехал грузовик и ударил ее бортом. Если бы стекло у Коува было поднято, он головой пробил бы его насквозь. У грузовика впереди имелся металлический скребок для уборки снега, хотя до зимы было еще далеко. Он прибавил скорость и стал толкать этим скребком машину Коува перед собой. Коув почувствовал, что его начинает разворачивать; в следующую секунду грузовик прижал его автомобиль к рельсовому ограждению, которое специально установили в этом месте, чтобы любители превышать скорость не упали с крутого склона. Коува еще немного протащило вдоль ограждения, а когда он кончился, его машина перевернулась. От резкого толчка у нее распахнулись все четыре дверцы, после чего она закувыркалась к основанию склона, с силой ударилась о его гранитное подножие и взорвалась, охваченная языками пламени.

Автомобиль, преследовавший машину Коува, остановился, выскочивший из него человек подбежал ко все еще дрожавшему рельсу ограждения и, перегнувшись через него, посмотрел вниз. Сначала он заметил струйку дыма, потом увидел, как взорвался бензобак и корпус автомобиля охватили огненные струи. Секунду полюбовавшись пожаром, он бегом вернулся к своей машине, забрался в салон, и оба автомобиля — легковой и грузовой — развернулись и покинули место происшествия.

Как только его преследователи скрылись из виду, Ренделл Коув медленно поднялся с того места, куда его отбросило, когда у его машины после первого удара о землю распахнулись дверцы. Он потерял свой пистолет, и у него было такое ощущение, что у него сломана пара ребер. Но как бы то ни было, он остался жив. Сначала он посмотрел на свою догоравшую машину, а потом вверх — туда, где минуту назад стоял человек, желавший его смерти. Ноги у Коува подгибались, а голова кружилась; тем не менее, с минуту постояв и собравшись с силами, он начал взбираться вверх по склону.

Раненая рука сильно болела, а голова просто раскалывалась. Можно было подумать, что Веб разом выпил три стакана неразбавленной текилы и теперь страдал от сильнейшего похмелья. Больничная палата была пуста. В коридоре дежурил вооруженный агент — чтобы с Вебом больше ничего не случилось.

Веб пролежал в палате весь день и всю ночь, размышляя о том, что произошло, но так ни до чего не додумался. Он по-прежнему мало что понимал в этом деле, и, как оказалось, такого рода затмение ума от времени суток не зависело. Командир Веба в компании с несколькими снайперами и бойцами из группы «Хоутел» уже его навестили. Они говорили мало — коротко упомянули о деталях произошедшей трагедии и целиком погрузились в свои мысли, поскольку такой же печальный финал мог ожидать каждого из них. Но глаза этих людей, помимо грусти, выражали осуждение; можно было подумать, что все они в чем-то обвиняли Веба.

— Мне жаль, что все так получилось, Дебби, — сказал Веб, вызвав в своем воображении лицо жены Тедди Райнера. То же самое он сказал образу Синди Пламмер, жены Кэла, а ныне — его вдовы. Всего в его списке числилось шесть женщин. Все они считали его другом. А их мужья при жизни были его товарищами по оружию. Но теперь у него было такое ощущение, что он навсегда лишился дружбы и участия их вдов.

Перестав баюкать, как младенца, свою больную руку, он с силой ударил ею о никелированную спинку кровати.

— Какую же все-таки постыдную рану я получил, — сказал он, обращаясь к стене. — Это ведь не прямое попадание — пуля прошла по касательной. Ты понимаешь, старина, как все это ужасно? Кто в это поверит? — Теперь он говорил, обращаясь к металлической подставке капельницы, потом надолго замолчал.

— Мы найдем их, Веб.

Раздавшийся голос удивил Веба: он не слышал, чтобы кто-нибудь входил в комнату. Тем не менее голос принадлежал не призраку, а человеку, и это означало, что в палате кто-то есть. Веб осмотрелся и увидел сидевшего в кресле у его кровати Перси Бейтса. Он так низко опустил голову и с таким вниманием рассматривал линолеум у себя под ногами, что можно было подумать, что он изучал некую карту, способную указать дорогу к тому месту, где находятся ответы на все вопросы.

Поговаривали, что за двадцать пять службы Перси Бейтс нисколько не изменился и при росте пять футов десять дюймов не набрал и не сбросил за все эти годы ни единого фунта. Волосы у него по-прежнему были угольно-черные без малейших вкраплений седины, а прическа в точности такая же, как в тот день, когда он, окончив академию, впервые переступил порог Главного управления ФБР. Он был словно заморожен, и это казалось тем более странным при такой беспокойной службе, на которой люди обычно выглядели старше своих лет. В Бюро он давно уже стал легендой. Он участвовал в операциях против контрабандистов на границе Техаса с Мексикой, после чего был переброшен на западное побережье для усиления лос-анджелесского отделения ФБР. По карьерной лестнице он поднимался довольно быстро и в настоящее время был одним из руководителей Вашингтонского регионального офиса — или, как его еще называли, ВРО. Можно было без преувеличения сказать, что он по собственному опыту знал, как функционирует каждый офис ФБР в отдельности, и неплохо представлял себе работу всего этого учреждения в целом.

Бейтс, которого в Бюро все звали просто Пирсом, никогда не повышал голоса. Почти никогда. При этом он мог испепелить любого своего подчиненного одним только взглядом. Человек, ощутивший на себе этот взгляд, неожиданно начинал понимать, что совершенно зря занимает на земле место — пусть даже это были два жалких квадратных фута, которые он попирал своими ногами. Он мог быть как преданным другом и союзником, так и чрезвычайно опасным врагом. Кое-кто считал, что свойственная Бейтсу некоторая экстравагантность напрямую связана с непривычным для слуха вычурным именем Перси, которым его наградили родители.