Праздничный пикник (сборник) - Стаут Рекс - Страница 42

Я, играя Мурлыку, дернулся вперед, а Херрик вытянул руки, заслоняя от меня Айрис Иннес.

– Еще раз, пожалуйста, – потребовал Ниро Вульф. – Не отталкивайте его, а просто защитите вашу спутницу от нападения. Давайте!

Я снова рванулся вперед, а Херрик выставил руки.

Вульф кивнул:

– Благодарю вас. Мисс Иннес, останьтесь на месте. Мистер Пицци, замените, пожалуйста, мистера Херрика.

Скиннер вполголоса сказал Кремеру что-то такое, чего я не разобрал, а тем временем пузатый и черноволосый Огастес Пицци встал рядом с Айрис Иннес и начал входить в роль, кинув на меня свирепый взгляд. Он играл с бо?льшим вдохновением, чем Херрик, а затем, повторив эпизод дважды, уступил свое место Алану Гайсу.

Гайс, судя по выражению его лица, считал, что мы занимаемся полной ерундой, но тем не менее сдался и послушно отыграл оба дубля.

– Достаточно, – произнес Вульф. – Займите, пожалуйста, свои места.

Он снова развернул диаскоп и передвинул его на край стола.

– Мистер Байноу и мистер Фримм, – сказал он, – я думаю, что вам тоже стоит взглянуть на этот снимок.

Однако им пришлось подождать, потому что и Кремер, и Скиннер захотели еще раз посмотреть на диапозитив. Последним к диаскопу подошел Миллард Байноу. Он склонился над ним секунды на три, не больше, после чего вернулся к красному креслу и уселся – прямой как палка.

– Я вижу, куда вы клоните, Вульф, – проскрежетал Кремер, – но будьте осторожны.

– Непременно, – заверил Вульф. Его глаза обежали всех присутствующих. – Разумеется, я собираюсь исследовать гипотезу о том, что миссис Байноу убил Генри Фримм. После нашего эксперимента было бы просто безумием не сделать этого. Все три испытуемых вытягивали руку примерно одинаково, ладонью наружу. Между тем у мистера Фримма, как видно на диапозитиве, ладонь правой руки повернута внутрь. Более того, кончики большого и указательного пальцев соприкасаются, что совершенно нелепо. У всех трех участников эксперимента, как вы видели, пальцы обеих рук были растопырены. Объяснить положение ладони и пальцев мистера Фримма можно одним-единственным образом: он собирается воткнуть иголку в живот миссис Байноу.

Скиннер что-то сказал, Фримм порывался встать, но остался на месте, а с губ Айрис Иннес слетело какое-то восклицание, но поразил меня Миллард Байноу. Его нижняя челюсть отвалилась, а голова стала мерно мотаться слева направо и обратно, взгляд перебегал от Вульфа к Фримму, как у китайского болванчика. Заговорить он даже не пытался.

А вот Фримм попробовал.

– Здесь, между прочим, свидетели, Вульф, – угрожающе проговорил он.

Вульф посмотрел на него в упор:

– Да, сэр, я знаю. Я только сейчас впервые увидел этот снимок, и у меня было слишком мало времени, чтобы принять все меры предосторожности. Мистер Байноу столь нетерпеливо подгонял меня, что я позволил ему собрать вас всех здесь, хотя не имел ни малейшего представления о том, что с вами делать. И, признаюсь сразу, вся затея могла бы провалиться, если бы мистер Гудвин не принес этот снимок. Вы знаете, с какой целью нанял меня мистер Байноу. Вы оспариваете мое право проводить расследование?

– Нет, не оспариваю. – Фримм судорожно сглотнул. – Но имейте в виду, что здесь присутствуют свидетели.

– Да, вы правы. – Вульф прищурился. – Была ли у вас возможность совершить убийство, вопроса нет. Вы там были, и ваша рука вас выдает. Возникает другой вопрос: почему вы выбрали такое место и время, когда на вас нацелились все фотоаппараты? Очевидно, что вы поступили так специально, рассчитав, что в полиции решат, будто иголку выпустили из фотоаппарата. И вы оказались правы. Именно так и случилось. Остается два вопроса: где вы раздобыли иголку и яд и почему вы это сделали? Первый вопрос я адресую мистеру Кремеру и его подчиненным. Его способности и возможности идеально подходят для решения такой задачи. Что касается второго вопроса, то я могу лишь высказать несколько предположений. Учтите, что мы рассматриваем несколько гипотез и одна из них основана на том факте, что вы являетесь исполнительным секретарем фонда Байноу, в деятельности которого принимала активное участие миссис Байноу. Возможно, она обнаружила или заподозрила, что вы излишне вольно распоряжаетесь средствами фонда, и собиралась поставить своего мужа в известность. Это вскроется после изучения бухгалтерских книг и прочей документации фонда. Другое предложение связано с высокой оценкой мистером Байноу добропорядочности своей супруги – он предпочитает слово «добродетель»…

Байноу прервал его. Он уже овладел собой, закрыл рот и обрел голос. Голос, правда, изменился – охрип и звучал громче, чем требовалось по обстановке.

– Молчите об этом, Вульф!

– Нет, сэр! – провозгласил Вульф. – Молчать я не стану. – И, не спуская глаз с Фримма, продолжил: – Возможно, вы усомнились в ее добропорядочности, попытались пойти на сближение, но ваши притязания были отвергнуты. Конечно, вы не стали бы ее убивать, если бы она вас простила, а если нет? Что, если вы продолжали упорствовать, а она решила известить мужа? Вы бы лишились своего места и всего, что с ним связано. Конечно, расследовать эту гипотезу – дело весьма щепетильное и сложное. Если вы растрачивали деньги фонда, это вскроется после исследования бухгалтерской отчетности. А вот отвергнутые любовные притязания обычно не оставляют материальных следов. Возможно, кроме вас, живых свидетелей больше нет. В таком случае…

– Нет, есть!

Взгляды всех присутствующих устремились на Айрис Иннес. А она, в свою очередь, смотрела на Фримма. Глаза ее метали молнии.

– Ах ты, хвастливый Казанова! – начала она звенящим от волнения голосом. – Ты намекал, что переспал с ней, хотя я точно знала, что ты лжешь! Благодаря этому у меня наконец и открылись глаза на твою сущность. Помнишь, Хэнк? Помнишь, что? ты мне заливал? Я молчала, потому что у меня было по горло своих неприятностей, но теперь с меня хватит! Пусть они узнают. – Она посмотрела на Вульфа: – Мне все про него известно. Он сказал, что…

Фримм вскочил и кинулся на нее. Я сидел слишком далеко, как и Кремер. Скиннер был совсем рядом, но окружные прокуроры только думать мастаки, а по части действий слабоваты.

Остановил Фримма Джо Херрик. Он успел схватить его за руку и дернул на себя, а тут уж подоспели мы с Кремером и вместе навалились на Фримма.

Хотите верьте, хотите нет, но Миллард Байноу тоже подскочил и вцепился в него. Мне даже показалось, что филантроп впервые в жизни собирается по-настоящему помахать кулаками, но Кремер с невиданной прытью встрял между ними, а я толкнул Фримма в кресло.

И тут же сдавил его руки, поскольку третья гипотеза, которую Вульф еще не исследовал, могла заключаться в том, что Фримм еще не использовал весь свой запас отравленных иголок.

Байноу, по-прежнему сжимая ладони в кулаки, встал лицом к Кремеру и отчеканил:

– Это ведь он высказал предположение… что иголку выпустили из фотоаппарата. – Его подбородок мелко задрожал. – А жена не захотела поделиться со мной… в Страстную пятницу. Хотела дождаться, пока закончится Пасха. Он все это знал. Конечно знал. Он…

Байноу вдруг стиснул зубы и замахнулся на Фримма.

– Успокойтесь, пожалуйста, мистер Байноу, – с необычайной мягкостью произнес Кремер, удерживая миллиардера за плечо.

– Может быть, кто-нибудь, наконец, поможет мисс Иннес подняться с пола? – прорычал Вульф.

Глава восьмая

Вопрос об отвергнутых любовных притязаниях на судебном заседании не всплывал, а Айрис Иннес не пришлось давать показания. Все это было ни к чему, поскольку следствие быстро обнаружило, что Фримм растратил более четверти миллиона долларов из средств благотворительного фонда Байноу, а Кремер, подтвердив высокое мнение Вульфа о его способностях и возможностях, нашел, где Фримм раздобыл иголку и яд.

Если вам захочется полюбоваться розовой, как фламинго, вандой, позвоните мне, и я вам это устрою, если не буду занят, конечно. Для нее Вульф с Теодором выделили отдельную полку в оранжерее. Байноу прислал драгоценное растение Вульфу вместе с банковским чеком на круглую сумму. Я не располагаю доказательством того, что Вульф намекал Байноу насчет ванды, но я не сопровождал Вульфа во время экскурсии по оранжерее Байноу, так что останусь при собственном мнении.