Мегрэ в тревоге - Сименон Жорж - Страница 16

— Вы к нему не питаете какой-либо особой враждебности?

— Я уже ответил вам насчет этого.

— А к суду вы, случаем, не привлекались?

— Меня раз двадцать, не менее, задерживали в ходе политических манифестаций, но всегда, продержав ночь в кутузке и, понятно, допросив с пристрастием, выпускали.

— Я говорю не о том.

— Понимаю, что это вас не интересует.

— Вы настаиваете на вашем теперешнем заявлении?

— Да, если даже оно вам не по вкусу.

— Речь не обо мне.

— Но о ваших друзьях.

— Вы настолько уверены в том, что услышали вчера вечером, что, не колеблясь, готовы послать кого-то на эшафот или на каторжные работы?

— Убил не я. Тот, кто это сделал, не постеснялся лишить жизни вдову Жибон и беднягу Гобийяра.

— Вы забыли упомянуть Робера де Курсона.

— На этого мне начхать.

— Итак, я вызываю судебного секретаря, дабы он снял с вас письменные показания.

— Как вам будет угодно.

— Затем мы заслушаем вашу супругу.

— Ее слова не будут противоречить моим.

Шабо уже протянул руку к кнопке электрического звонка под письменным столом, когда неожиданно раздался голос Мегрэ, о присутствии которого все уже почти позабыли. Он мягко спросил преподавателя:

— Вы страдаете бессонницей, месье Шалю?

Тот живо повернул голову в сторону комиссара:

— На что это вы намекаете?

— Да ни на что. Я ведь не ослышался, когда вы недавно заявили, что засыпаете с трудом, и это объясняет то обстоятельство, что, улегшись в кровать в девять тридцать, вы и в десять еще бодрствовали.

— Меня этот недуг мучает вот уже несколько лет.

— Советовались с врачом?

— Я их не жалую.

— И не пытались как-то бороться с такой напастью?

— Прибегаю к таблеткам.

— Ежедневно?

— А разве это преступление?

— А вчера вы их принимали на ночь?

— Как всегда, пару.

Мегрэ едва сдержал улыбку при виде ожившего на глазах друга, распрямившегося, точно наконец-то орошенное после длительной засухи растение. Следователь не смог удержаться от соблазна вновь взять инициативу на себя.

— Почему же вы не сказали, что пользовались снотворным?

— А вы об этом не спрашивали, и вообще это мое личное дело. Может, я обязан держать вас в курсе и относительно того, когда моя супруга нуждается в слабительном?

— Итак, в девять тридцать вы проглотили две таблетки?

— Да.

— И не могли сомкнуть глаз даже в десять минут одиннадцатого?

— К сожалению. Со временем к таблеткам привыкаешь, и они почти перестают помогать. В начале было достаточно одной. А сейчас и приняв две я спустя полчаса все еще ворочаюсь.

— Следовательно, нельзя исключить, что к тому времени, когда вы услышали шум на улице, вы уже забывались сном?

— Я не спал, иначе ничего бы не услышал.

— Но вы клевали носом. О чем думали?

— Не помню.

— Можете ли вы поклясться, что не были в состоянии полудремы? Пожалуйста, хорошенько взвесьте мой вопрос, прежде чем отвечать. Помните: ложные показания — серьезное правонарушение.

— Я не спал.

В сущности, Шалю был вполне порядочным человеком. Он, несомненно, радовался тому, что может свалить члена клана Верну, и делал это с ликованием. А теперь, чувствуя, что победа ускользает из рук, изо всех сил пытался цепляться за свою версию, не осмеливаясь, однако, лгать.

Он бросил на Мегрэ опечаленный взгляд, в котором читался упрек, но гнева не было. Похоже, он хотел сказать: «Ну зачем ты меня предал, ведь ты не на их стороне?»

А Шабо между тем даром времени не терял.

— Предположим, что таблетки начали уже оказывать действие, хотя до погружения в сон дело еще не дошло, и что вы были способны различать доносившиеся извне звуки, но в то же время в этом пограничном состоянии могли и не расслышать шаги, предшествовавшие убийству. Потребовалось достаточно громкое шарканье ног и падение тела, чтобы привлечь ваше внимание. Разве нельзя опять же допустить, что затем, когда шаги удалились, вы опять впали в ваше сумеречное восприятие действительности? Вы же не поднялись с постели, не разбудили жену. Вы не забеспокоились, сами же сказали, все для вас происходило в каком-то рыхлом и зыбком мире. И лишь когда на тротуаре появилась целая группа громко разговаривающих людей, вы опять очнулись, на этот раз окончательно.

Шалю пожал плечами, устало поник.

Такого оборота и следовало ожидать, — горько бросил он. И добавил нечто вроде: — Вы и вам подобные…

Но Шабо его больше не замечал, а обратился к инспектору Шабирону:

— Тем не менее запротоколируйте показания Шабо.

А супругу его я заслушаю после обеда.

Когда Мегрэ и следователь остались одни, последний сделал вид, будто что-то записывает. Прошло добрых пять минут, прежде чем он, не глядя на комиссара, тихо буркнул:

— Благодарю тебя.

Мегрэ, делая затяжку, проворчал в ответ:

— Не за что.