Карты, деньги… или дочь шулера… (СИ) - Шустрова Алина - Страница 4

— Валяй.

— Что это за мужик, с которым она ушла?

— Скворцов Николай Семёнович — владелец казино и любовник Полины Воронцовой. Он её очень любит, оберегает и грозится отдать приличному парню, но! Только замуж! Так что если желаете получить благодарность в полной форме, придётся жениться!

— А ты что, не приличный парень? — улыбнулся Вадим.

— Да ты что! — Ужаснулся Середа, — у нас с гражданкой Воронцовой физическая не совместимость, ты посмотри на меня и неё, мы как гора с соломинкой! Я её лишний раз боюсь за руку взять, как бы не сломать чего! И зачем мне такая жена? Во сне рукой махнешь, и зашибёшь ненароком! Поставить на полку и пыль стряхивать?

— Ясно, а как ей фишки вернуть?

— Ну вот, говорил же задрыге, нельзя героям деньги давать, они этого очень не любят, особенно когда свои есть! Я правильно понял? — Поинтересовался Середа.

— Абсолютно, — веселился Вадим.

— Будешь уходить, в кассе скажешь, чтобы Воронцовой Полине передали. Ей и вручат. А если хочешь лично, — Игорь ехидно улыбнулся, — попроси меня адрес дать!

— Дай, пожалуйста, адрес, — попросил Вадим.

— Да легко, — Середа вынул ручку из внутреннего кармана и написал адрес на обратной стороне своей визитки. — Ну я пошёл, а ты отдыхай! Если что, подзывай любого охранника и меня зови.

— Спасибо тебе.

— Мне пока не за что, а вот тебе спасибо! — И Середа удалился.

Я со Скворцовым шла по коридору в VIP зал.

— Спасибо вам, Николай Семёнович, вы в последнее время, мне просто как отец стали.

— Это плохо? — Улыбнулся Скворцов.

— Нет, конечно! Это замечательно, жену попросите, пусть вам девочку родит. — Николай Семёнович рассмеялся.

— Спасибо за совет! Я попробую.

И мы пошли улыбаться и обхаживать местную администрацию, с молоденькими девочками в коротких юбочках. Мужики пошли, огромные животы, заплывшие глаза, сальные губы — сильные мира сего. Иногда мне хочется завыть и вцепиться кому-нибудь в физиономию, но от безумного припадка крепко удерживает голодное детство.

Из мира сладких сновидений меня вырвал звонок в дверь.

— Кого там нелёгкая принесла? — Чертыхалась я, шлёпая к двери. За дверью стоял Середа.

— Ты что спишь ещё, уже 3 часа?

— Я может, только что заснула!

— Не дуйся, я мириться пришёл, вот тортик от Эльдара принёс.

— Молодец, вот и неси его в холодильник!

— А где у тебя холодильник?

— Третий этаж, квартира номер 10, ключи вернуть.

Я пульнула Игорю ключи от Натальиной квартиры. И пошла спать дальше. Только я приладила голову на подушку и высунула босую ногу из — под одеяла для регулировки температуры, как раздался грохот, шум и крики, похоже на Наталью. Странно, она же на работе должна быть, подумала я, выпрыгивая из кровати, схватила халат и заматываясь в него на ходу, побежала на третий этаж, перепрыгивая через ступеньки.

Картина, представшая моему взору, была поистине прекрасна. Прямо deja vu какое — то. Где — то я уже это видела. Игорь, согнувшись в три погибели по середине кухни усиленно закрывал голову руками, а моя гренадёр — Наташка дубасила его шваброй по спине. Она была божественна! В халате, с наспех заплетённой, влажной косой. Я даже залюбовалась на мгновение. Из транса меня вывел голос Игоря.

— Полина, убери от меня эту припадочную!

— Припадочную? — Взвилась Наташка, увеличив количество ударов в минуту по спине Середы.

— Всё брейк, — пыталась я остановить бой быков, а поскольку каждый из них мог запросто пришибить меня одной левой. Я старалась не пересекать линию огня.

— Наташ, ты что делаешь, — взывала я к разуму подруги, стоя на табуретке, без каблуков я была рядом с ними как пигмей. Это Игорь Середа, с работы, я тебе про него сто раз рассказывала! Он нам тортик принёс!

Наташка остановилась, вытерла пот со лба.

— Игорь? Тортик? А что сразу не сказал? — Середа от возмущения пару раз схватил воздух ртом, помотал руками в воздухе и выдал.

— Так, не успел!

— Значит за медлительность и получил! Вот сладкоежки, мне теперь из — за вас опять душ принимать! — Заявила Наташка, бросила швабру и ушла в ванную.

— Что это было? — Спросил Середа, потирая спину.

— Это была, прекраснейшая женщина на свете, Громова Наталья Сергеевна. Чай будешь? — Мило осведомилась я.

— Буду, а позволь узнать, что это ты, вместо того что бы друга спасать, пригасилась у стенки и стояла там с затуманенным взором?

— Да так, воспоминания нахлынули.

— Мне твои воспоминания обошлись в десяток лишних синяков, не девка, а молотобоец!

Я расхохоталась:

— Ты даже не представляешь насколько, ты прав!

Медсестра Вера, сдавшая нам комнату, жила с двумя дочерями: Наташей — крепкой русской красавицей с пышными формами и Леной — худенькой двенадцатилетней девочкой, которую было совсем не видно и не слышно, за крупной и громогласной Натальей. Наталья явно подавляла и ростом, и темпераментом сестру, да и маму Веру тоже. Наташка сразу засуетилась вокруг меня: «Где упала? Как зовут? Вы к нам надолго?» — При этом не забывая руководить матерью, застилающей мне диван. Отца разместили на раскладушке.

Через неделю мне сняли швы и можно было ехать, но папаня что — то опять намутил, начал пропадать по ночам, и я пошла в школу. В Наташкин класс.

Прихрамывая я пошла в кабинет директора, а жалостливая Наташка потащила мой и свой портфели в класс. От директора я еле отделалась, тетка просто ошалела, от такого количества переездов.

— Что делать? — Пожимала я плечами, — мамы нет, а у папы работа кочевая.

В классе меня встретила разряженная красотка, презрительно скривившая нос.

— Это что? В наш класс? Нам только девушки с подбитым глазом не хватало.

Выскочили два верзилы, перегородили мне дорогу:

— Может ей второй глаз подбить, глядишь она и по симпатичней станет!

— Вряд ли, — с брезгливой гримасой рассматривала меня красотка. — Ей уже ничем не помочь. — Я молча ушла в свою раковину, переминалась с ноги на ногу, разглядывала ногти на руках. Отряхнула видавшую виды юбочку. Как вдруг, над головами верзил взлетел портфель и приземлился точно на голову верзилы, да так удачно, что голова первого смачно стукнулась о голову второго, а следом к нему прилетел и портфель. Я стояла, открыв рот! Что за чудо! Чудо звали Наташкой! Моя соседка, гром — девка с русской статью и косой до пояса, одной левой устроила сотрясение мозга двум здоровым лоботрясам. В этот момент я полюбила её всей душой: «Она была прекрасна, какой размах руки, а какой полёт косы!»

— Отошли придурки! Надо сказать, что придурки, уже давно отошли, а вернее отлетели.

— Где ты ходишь? Со мной будешь сидеть, вон парта. — Я кивнула и похромала к столу.

Так мы и жили. Тётя Вера, работающая на двух ставках медсестрой, подрабатывала где могла, чтобы кормить своих девочек.

Моего папашку мало интересовал мой хлеб насущный. Сам папашка, сначала где-то шлялся, а потом начал таскать игроков домой. Вера качала головой, жалела меня, даже поставила мне свою ширму, что бы я могла спать, пока папашка резвится. Но не гнала, боялась, что он утащит меня с собой и я совсем пропаду без присмотра. Папашка поняв её доброту и привязанность по — своему, совсем обнаглел и гости повалили косяками. Однажды ночью я проснулась в ужасе, пьяный придурок зажимал мне рот рукой и задирал сорочку. Я дёрнула рукой и ткнула его пальцем в глаз. Мужик взвыл и отпустил меня. Я что есть силы рванула в соседнюю комнату.

— Помогите, — орала я, — насилуют.

Подняла всех, тётю Веру, Лену и главное Наташку, которая, схватив швабру, отходила одноглазого мужика по спине и выпихала за дверь, а следом и моего отца, некстати появившегося в коридоре.

— Я отказываю ему в квартире! — Гордо объявила она, взмахнув косой.

Я упала на колени и завыла. Я была уверенна, что меня выгоняют вместе с ним. Я как была в сорочке, рванула на балкон, где в банках тёти Веры я спрятала остаток моего выигрыша в поезде. Я держалась скалой, и как папаша не вился, денег не получил. Я пихала деньги тете Вере трясущимися руками: «Вот тут хватит на полгода, за квартиру. Не выгоняйте меня, мне некуда идти!» Тётя Вера и Наташка прыгали вокруг меня и кричали, что меня никто не выгоняет. Я могу жить сколько захочу и без денег. Я медленно приходила в себя. Шмыгнула носом.