Мегрэ в Нью-Йорке - Сименон Жорж - Страница 16

— Войдите!

И Мак-Джилл, улыбающийся без всякой задней мысли, Мак-Джилл, у которого, казалось, гора с плеч свалилась, пошел к нему навстречу и протянул руку, словно не помня, что накануне Мегрэ не принял ее.

Так как Мегрэ снова не подал руки, он беззлобно воскликнул:

— Все еще сердитесь, дорогой комиссар?

Ну-ну! Раньше он говорил «господин комиссар», и эта фамильярность, вероятно, возникла не без, причины.

— Вот видите, мы с патроном были правы, а вы ошибались. Но к делу! Поздравляю вас — полиция работает недурно. Ведь вы тут же узнали о возвращении блудного сына.

Он открыл дверь в соседнюю комнату. Там вместе с отцом сидел Жан Мора. Он увидел комиссара и покраснел.

— Ваш друг Мегрэ, — объявил Мак-Джилл, — хочет с вами поговорить. Вы не против, патрон?

Маленький Джон тоже вышел в кабинет, но ограничился тем, что только кивнул комиссару. А молодой человек подошел к Мегрэ и пожал ему руку; вид у него был сконфуженный, ему явно было неловко.

— Простите меня, — глядя в сторону, пролепетал он.

Мак-Джилл держался по-прежнему непринужденно и весело, а Маленький Джон, напротив, выглядел озабоченным и усталым. Должно быть, он не спал всю ночь. У него был блуждающий взгляд, и, чтобы подбодриться, ему пришлось закурить одну из тех толстых сигар, которые изготовлялись специально для него и были украшены его вензелем. Когда он зажигал спичку, рука его чуть дрожала. Должно быть, он тоже хотел, чтобы эта неизбежная комедия поскорее кончилась.

— За что вы просите прощения? — спросил Мегрэ, прекрасно понимая, что этого вопроса ждут.

— За то, что я так подло бросил вас. Знаете, среди журналистов, которые поднялись на борт, оказался один парень, с которым, я познакомился в прошлом году. У него в кармане была бутылка виски, и он во что бы то ни стало решил отпраздновать мой приезд.

Мегрэ не спросил его, где именно они встретились и пили, так как знал, что все это — выдумка чистой воды, подсказанная молодому человеку Маленьким Джоном или Мак-Джиллом.

Скорее всего, Мак-Джиллом, у которого в продолжение рассказа его ученика вид был чересчур уж равнодушный, чересчур отсутствующий, словно у профессора, старающегося не подсказывать любимому студенту.

— С ним в такси были его подружки.

Как это не похоже на правду — журналист, приехавший по долгу службы в десять утра с дамами! Они даже не дали себе труда придумать что-нибудь более правдоподобное! Чтобы отделаться от него, они сплели эту историю, не заботясь о том, поверит он или нет. Да и зачем? Разве он здесь теперь не лишний?

Любопытно: Жан Мора выглядел совсем не таким усталым, как его отец. Похоже, он отлично выспался и казался скорее сконфуженным, чем взволнованным.

— Я, конечно, должен был предупредить вас. Я искал вас на палубе.

— Нет!

Зачем Мегрэ это сказал?

— Да, правда, я вас не искал. Я слишком долго был серьезным во время плавания. До последней ночи я не осмеливался пить при вас. Помните? Я даже не извинился тогда перед вами.

Как и накануне, Маленький Джон расположился у окна, привычным жестом приоткрыв занавеску.

Мак-Джилл ходил по комнате с таким видом, словно беседа не больно-то его интересует, и даже позволил себе затеять какой-то банальный телефонный разговор.

— Что было потом, не помню, — закончил Жан Мора. — В первый раз в жизни я был вдребезги пьян. Мы заезжали в уйму разных мест и пили с уймой людей, которых я теперь не узнал бы.

— В «Данки-баре»? — спросил Мегрэ, с иронией глядя на Мак-Джилла.

— Не помню… Очень может быть… Мы поехали на party[8] к знакомым этого моего приятеля…

— За город?

На этот раз молодой человек бросил быстрый взгляд на секретаря, но, так как тот стоял к нему спиной, Жану пришлось отвечать по собственному разумению.

— Да… — сказал он. — За город… Мы ездили туда на машине.

— И вернулись только вчера вечером?

— Да.

— Вас привезли?

— Да. Нет… Я хочу сказать, привезли в город.

— А не в гостиницу?

Снова взгляд, брошенный на Мак-Джилла.

— Нет. Не в гостиницу… Я сам так захотел: мне было стыдно.

— Полагаю, вы больше не нуждаетесь в моих услугах?

На этот раз в поисках поддержки Мора оглянулся на отца, и странно было видеть, что Маленький Джон, человек столь энергичный, не принимает участия в этой сцене, словно все это его не касается. А ведь речь шла о его сыне, которому он писал такие нежные письма, что их можно было принять за любовные!

— У меня был долгий разговор с отцом…

— И с господином Мак-Джиллом?

Жан не ответил ни «да», ни «нет». Чуть было не стал отпираться, но раздумал и снова понес свое:

— Мне очень неудобно, что я заставил вас из-за своих детских страхов совершить такое путешествие. Представляю себе, как вы были обеспокоены… И не знаю, простите ли вы меня когда-нибудь за то, что я бросил вас и не давал о себе знать.

Он, казалось, тоже был удивлен поведением своего отца, которого взглядом просил о помощи.

Но Мак-Джилл снова взял все в свои руки.

— Патрон, вам не кажется, что настало время уладить наши дела с комиссаром?

Тут Маленький Джон обернулся, мизинцем стряхнул пепел с сигары и подошел к столу красного дерева.

— Полагаю, — заговорил он, — что уладить их будет нетрудно. Прошу прощения, господин комиссар, что встретил вас не слишком любезно. Я благодарен вам за то, что вы были так заботливы по отношению к моему сыну. Прошу вас попросту принять от меня чек, который вам вручит мой секретарь и который будет лишь ничтожным возмещением за все те неприятности, что мы с сыном причинили вам.

Мгновение он колебался — несомненно решал, надо ли протянуть комиссару руку. Наконец довольно сухо поклонился и направился к двери в соседнюю комнату, сделав Жану знак следовать за ним.

— До свидания, господин комиссар, — сказал молодой человек, быстро пожав руку Мегрэ.

И, казалось, с полной искренностью прибавил:

— Видите, я уже не боюсь.

Он улыбнулся. Это была довольно бледная улыбка, словно у выздоравливающего. Потом он вслед за отцом скрылся в соседней комнате.

Чек был уже выписан: он был в чековой книжке, лежавшей на столе. Не присаживаясь, Мак-Джилл оторвал его и протянул Мегрэ: быть может, он ожидал, что тот откажется.

Мегрэ равнодушно взглянул на цифру: две тысячи долларов. Потом аккуратно сложил и спрятал чек в бумажник, сказав:

— Благодарю вас.

Вот и все. Он отбыл повинность. Комиссар направился к выходу, не попрощавшись с Мак-Джиллом, тот проводил его до двери и закрыл ее за ним.

Несмотря на свое отвращение к коктейлям и к нелепо роскошным заведениям, Мегрэ зашел в бар и выпил два «манхеттена».

После этого он пешком отправился к себе в гостиницу, причем по дороге качал головой и шевелил губами, как человек, в котором идет длительная внутренняя борьба.

Клоун, кажется, обещал ему, что наверняка будет в «Бервике» в тот же час, что и вчера.

Тот действительно сидел там на диванчике, но взгляд у него был такой печальный, лицо такое скорбное, что сомневаться не приходилось: он уже выпил.

— Я знаю, вы сочтете меня подлецом, — заговорил он вставая. — И окажетесь правы: я и впрямь подлец. Я знал, что будет, и все-таки не смог удержаться.

— Вы завтракали?

— Нет еще. Но я не хочу есть. Нет, как ни невероятно это может вам показаться, я не хочу есть, потому что мне очень, очень стыдно. Лучше бы мне не показываться вам на глаза в таком состоянии. А ведь я выпил всего две стопочки. Две стопочки джина. Заметьте — я выбрал джин, потому что он послабей. А то бы я выпил шотландского виски. Я очень устал и сказал себе: «Роналд, ты выпьешь джину, одну стопку…» А вместо этого выпил три… Кажется, я сказал «три»?.. Не знаю… Я отвратителен, и в этом виноваты ваши деньги. Выставьте вы меня за дверь… Или нет, подождите — у меня кое-что есть для вас. Постойте. Что-то важное, сейчас вспомню… Лучше бы нам выйти на воздух. Давайте выйдем, глотнем воздуху.