Cunt.jpg (СИ) - "Cloudberry" - Страница 6

Мы пытливо изучаем друг друга. Он мой ровесник. Может, старше на год или два. Мне сразу нравится его лицо — открытое и невероятно привлекательное; его тело — длинное, гибкое, худощавое, с легким рельефом мышц… Он весь с каждой секундой нравится мне все больше и больше. С каждой секундой мне все труднее дышать.

— Давайте-ка начинать, — слышим мы строгий голос и с трудом выплываем из обоюдного оцепенения. — Осталось всего полчаса.

Парень поспешно отворачивается, чтобы снять полотенце, а месье Жерар, взглянув на меня, вопросительно приподнимает бровь. Я еле заметно киваю — мол, все нормально. Более чем!

Между тем мой партнер, прикрывая пах, садится рядом со мной на кровать. Мы оба — настоящее олицетворение смущения. Молчим, волнуемся, нерешительно поглядывая друг на друга. Наконец он берет мое лицо в ладони, его руки немного дрожат, а я, не удержавшись, скашиваю глаза вниз. И судорожно выдыхаю, когда вижу его набрякший член, склоняющийся из островка темных волос на бедро. Пока я с бешено стучащим в груди сердцем рассматриваю его плоть, он притрагивается большим пальцем к моим губам и, чуть оттянув нижнюю, ласкает ее скользкую, влажную изнанку.

Закрыв глаза, я ласкаю его в ответ кончиком языка — так мы знакомимся друг с другом. И когда он целует меня, нежно прихватывая своими мягкими губами мои, когда он приподнимает мои груди в ладонях и стискивает их вместе, я понимаю: мне все равно, кто на нас смотрит и как это выглядит. Я хочу этого парня. Очень. До дрожи. Плевать, что мы незнакомы. Плевать, что где-то на фоне раздаются щелчки фотокамеры. Сквозь шум кровотока в ушах я почти их не слышу.

Пока мы целуемся, языками лаская друг друга, он играет с моими грудями. Оттягивает соски, отчего они болезненно сжимаются и твердеют, потом уводит одну руку вниз и входит в меня, неглубоко, щекочет чувствительный вход, набирает на пальцы горячую влагу. Склонив головы, мы вместе смотрим, как он медленно смазывает ею мой возбужденный, пунцовый от прилившей крови клитор.

Всхлипывая от наслаждения, я ловлю его член, а потом, уступив порыву, наклоняюсь и беру его в рот, начинаю нежно сосать чистую, прохладную после душа плоть. Под моим языком она восхитительно вытягивается и твердеет.

…Он на выдохе стонет, и этот вибрирующий звук становится своего рода сигналом. Как только я вытягиваю его плоть изо рта, нас швыряет друг к другу, и мы, жадно целуясь, почти кусаясь, падаем на кровать. Наши тела сплетаются. Мы перекатываемся на простынях, с агрессивной страстью сражаясь друг с другом, точно парочка молодых хищников, которым перед совокуплением вздумалось поиграть. В конце концов я уступаю, и он, улыбаясь невероятно сексуальной победной улыбкой, с силой втискивает мое тело в матрас, его серые глаза азартно блестят. Мы оба тяжело дышим.

Наклонившись, он цепляет зубами мою губу. И одновременно ставит меж моих бедер колено, раздвигает их широко. Я нетерпеливо ерзаю. Мне хочется скорее ощутить его, но он уворачивается. Не дается. Неотрывно глядя на меня сквозь длинные, густые ресницы, он играет со мной: трется о клитор, так что я выгибаюсь и вздрагиваю, упирается членом в промежность, но едва окунувшись в меня, сразу отводит бедра назад.

Я больше не могу. Острое ощущение пустоты внизу живота становится невыносимым. Пытаюсь вырваться, но он сильнее, не отпускает меня, крепко держит мои запястья, и тогда я иду на единственный доступный мне шаг — впиваюсь в его рот поцелуем и прокусываю изнанку губы. Он вскрикивает. Глаза вспыхивают ярким, голодным огнем, я вижу, как кончик его языка бежит по губе, слизывая алую каплю крови. Я почти кончаю от этого зрелища, и когда из моего горла выплескивается стон, его член — большой и твердый — входит в меня. Резко и глубоко.

Я испытываю нечто совершенно непередаваемое. Нечто фантастическое. Незнакомое. Ни один из моих бывших парней — из двух моих бывших парней — ни разу не брал меня так. У меня кружится голова, перед глазами все расплывается, отчетливо я вижу только одно: его лицо с полуприкрытыми, затуманенными такой же страстью глазами, с полуоткрытым ртом, из которого рвутся стоны. Я тоже стону, не узнавая свой голос. Вскрикиваю, когда он, не останавливаясь, просовывает между нашими телами ладонь и трогает мой пульсирующий клитор.

— Я сейчас кончу… — предупреждаю я, задыхаясь.

Вместо ответа он ускоряет толчки. Его пальцы бьются на клиторе, точно крылья колибри, вливая в меня наслаждение, пока я не разбиваюсь в оргазме на сотни острых осколков. Вцепившись в его плечи, я изо всех сил стискиваю его внутри, и он, успев выскользнуть в последнее перед оргазмом мгновение, изливается на меня, долго вжимая подрагивающий член в мой живот, а после, оставшись без сил, падает на кровать…

Постепенно окружающий мир обретает привычные формы. Наше дыхание успокаивается, покрытые испариной тела остывают. Услышав рядом смешок, я поворачиваю голову.

— Слушай, — он приподнимается на локте, смотрит, прищурившись, мне в глаза, — у меня никогда в жизни не было такого невероятного секса.

— У меня тоже, — отвечаю я шепотом, чувствуя, как на лице расцветает улыбка.

Он тоже улыбается, потом садится и тщательно вытирает краем простыни мой живот, перепачканный его страстью. Мы одеваемся. И только тогда запоздало вспоминаем о месье Жераре. Оглядываемся — его нигде нет. Фотоаппарат с закрытым объективом лежит на краю стола. Наконец мой… партнер? мой самый замечательный на свете любовник? …разворачивает меня влево, туда, где в дальнем конце зала прячется за ширмой диван, на котором…

Нам видны только длинные женские ножки, которые дергаются в воздухе в такт мощным рывкам мужских бедер. На полу валяются золотистые туфли на высокой шпильке — их обладательница, очевидно, тоже явилась на фотосессию. А месье Жерар, очевидно, решил нарушить правило не спать со своими моделями…

Внезапно нас начинает распирать смех. Тихо, чтобы не помешать любовникам, мы пробираемся к выходу и только за дверью начинаем как ненормальные хохотать.

VI

Вихрем мы слетаем по лестнице. Он оказывается внизу первым, ловит меня за три ступеньки до конца, и мы, взявшись за руки, выбегаем наружу. Заворачиваем за угол. Не прекращая хохотать, прислоняемся к стенке, освещенной теплым абрикосово-желтым сиянием фонаря. Нам так смешно, что ноги не держат, и мы, соскользнув по стене вниз, садимся рядом на корточки. Обладеть, ну и приключение! Даже не верится, что все это было по-настоящему!

Отсмеявшись, мы поднимаемся. Не сговариваясь, заглядываем друг другу в глаза — несмело, неловко, совсем по-новому.

Он прижимает ладонь к груди и склоняется передо мной в шутливом поклоне.

— Мадемуазель, разрешите представиться… — Поднимает лицо, и я вижу в его глазах чудесное искрящееся тепло. — Ксавье.

Ксавье! Уи-и! Я всегда обожала это имя.

— Очень приятно. — Придерживая подол воображаемой юбки, я с таким же важным видом делаю реверанс. — Софи.

Мы снова смеемся, и неловкость проходит. Он притягивает меня к себе. Трется о мое лицо кончиком носа, задевает щеку губами, а я кладу ладони ему на грудь. Как же сильно и быстро колотится его сердце! Совсем как мое.

— В кино? — тихо спрашивает он, целуя меня за ухом.

— Пошли, — шепчу в ответ, и внутри все взрывается восторгом и радостью.

— Как-то у нас все наоборот получилось. — Чувствую кожей его улыбку, его дыхание, пока он нежно ласкает мою шею губами. — Сначала секс… потом знакомство.

Мне становится так хорошо, что в кино идти больше не хочется. Мне хочется заняться кое-чем другим.

— Может, добавим беспорядка? — Костяшками пальцев я веду по его торсу вниз, сжимаю через футболку сосок, и он становится твердым, как маленький камушек. — Секс, знакомство… снова секс, а потом кино. Как тебе такая идея?

Мои шаловливые пальцы — ох, и откуда во мне столько смелости? — гладят его эрекцию, туго натянувшую ткань. Ксавье прерывисто выдыхает. Даже в сумерках видно, как ярко алеют его скулы.