Мегрэ расставляет ловушку - Сименон Жорж - Страница 5

В прошлую среду вечером Мегрэ с лесной отправились к соседям на улицу Пикпюс. Обычай ежемесячных вечеров у доктора Пардона был заведен чуть больше года тому назад и продолжался с небольшими изменениями до сих пор.

Пардон, как правило, кроме четы Мегрэ, приглашал того или иного своего коллегу, почти всегда человека интересного, известного как личность, прославившаяся своими открытиями, и всегда комиссар оказывался в обществе какого-нибудь профессора или великого ученого.

Поначалу он чувствовал себя не совсем в своей тарелке, потому что его все время расспрашивали, учили, задавали бесчисленные вопросы. Всем хотелось с ним поговорить, им было любопытно. Но вскоре они находили общие темы, и беседы после ужина, за старым ликером, в тихом салоне Пардона с открытыми окнами, выходящими на многолюдную улицу, продолжались до поздней ночи.

Не раз во время этих бесед его визави серьезно смотрел на Мегрэ и спрашивал:

— Вы никогда не пытались заняться медициной?

И он отвечал, слегка краснея, что это было его призванием и что смерть отца заставила прекратить занятия.

Интересно, как они об этом догадывались спустя столько лет? Их манеры интересоваться человеком, оценивать свой труд и неудачи были сходны.

И полицейский не пытался скрывать, что ему приятно, когда профессор со всемирно известным именем разговаривал с ним, как со своим коллегой.

Пригласил ли Пардон его в связи с убийствами на Монмартре, в течение шести месяцев занимавшими умы многих? Возможно. Он был простым в обращении человеком, но в то же время обладал какой-то деликатностью. В этом году он взял отпуск рано, в июне, так как нашел себе замену только на этот месяц.

Когда Мегрэ и его жена вошли, еще одна пара уже сидела за аперитивом: по-крестьянски угловатый мужчина, загорелый, с седыми волосами, и необыкновенно живая смуглая женщина.

— Мои друзья Мегрэ… Мадам Тиссо… Профессор Тиссо… — представил их Пардон.

Тиссо был заведующим известной больницей для душевнобольных на улице Кабанис. Его часто вызывали в суд в качестве эксперта, однако Мегрэ как-то не подвернулась возможность с ним познакомиться, и сейчас перед ним предстал веселый, гуманный и обаятельный ученый-психиатр.

Сразу же сели за стол. Было жарко, но к концу ужина пошел чудесный легкий дождь, и его мягкий шорох сопровождал их весь вечер.

Тиссо не брал отпуска, так как, хотя у него и была в Париже квартира, он каждый вечер возвращался в свое имение в Виль-д'Аврай.

Как и все его предшественники, он начал с разговора о том, о сем и в то же время быстрыми взглядами, набрасывая портрет, посматривал на Мегрэ. Женщины по обыкновению уединились в уголке.

— Не страшит вас ответственность? — в упор спросил профессор.

— Полагаю, речь идет об убийствах в восемнадцатом окру ге?

Его собеседник утвердительно кивнул. Это была правда: ни одно дело за всю карьеру не тревожило так Мегрэ. Он никак не мог найти убийцу. И как почти всегда, дело было не в наказании преступника.

Для общества это был вопрос обороны. Пять женщин были убиты, и оснований предполагать, что этот список не будет продолжен, не было.

Обычные средства защиты успеха не приносили. Доказательство тому: сразу после первого убийства весь механизм полиции был пущен в ход, а результатов не было.

Мегрэ пытался понять, что имел в виду Тиссо, говоря об ответственности. Скорее всего, его интересовало решение проблемы, от чего зависела судьба женщин.

Чувствовал ли Пардон то же самое, и не для этого ли он организовал встречу?

— Хотя это в некотором роде моя специальность, — добавил Тиссо, — я не хотел бы оказаться на вашем месте перед обезумевшей публикой, перед газетами, которые не делают ничего, чтобы ее успокоить, перед должностными лицами, дающими противоречивые советы. Ведь дело обстоит так?

— Да.

— Я думаю, что вы заметили все характерные черты преступлений?

Он уловил самую суть вопроса, и Мегрэ показалось, что он разговаривает с кем-нибудь из коллег из уголовной полиции.

— Комиссар, скажите откровенно, что вас больше всего поразило?

Это был каверзный вопрос, и Мегрэ, как изредка с ним случалось, почувствовал, что краснеет.

— Тип жертв, — ответил он без колебания. — Вы ведь спрашиваете об основной характеристике, не так ли? Я не говорю вам о других, их слишком много. Когда случается, как в данном случае, серия преступлений — первейшая забота уголовной полиции найти сходные черты.

Тиссо одобрительно кивнул. После ужина его лицо раскраснелось.

— Час, например? — сказал он.

Чувствовалось, что ему хотелось показать свою осведомленность, что он по газетам, отбросив все постороннее, изучил это дело со всех точек зрения, включая точку зрения полицейского.

На этот раз улыбнулся Мегрэ, разговор занимал его.

— Действительно, час… Первое убийство произошло в феврале, около восьми часов вечера. В это время уже темно. Второе — в марте, на полчаса позже, и так далее, и, наконец, июль, без нескольких минут десять. Совершенно очевидно, что убийца ждет темноты.

— Даты?

— Я изучал и так, и этак, раз двадцать, пока они все не перепутались у меня в голове. У меня в кабинете есть календарь, покрытый красными, черными и синими отметками. Как для расшифровки какого-нибудь таинственного языка, я перепробовал все системы, ключи. Сначала поговаривали о полнолунии…

— Люди много сваливают на луну, когда речь идет о фактах, которые они не могут объяснить.

— Вы верите в это?

— Как врач — нет.

— А как человек?

— Как бы то ни было, это объяснение не играет никакой роли, так как только два убийства из пяти были совершены при полной луне. Я искал и другие совпадения. Например, день недели. Есть профессии, при которых выходной день не воскресенье, а в какой-нибудь другой день.

Впечатление было такое, что Тиссо тоже анализировал и взвешивал эти предположения.

— Первая константа, если можно так выразиться, — продолжал он, — на которой следует остановиться: квартал. Ясно, что убийца его знает прекрасно, до мельчайших закоулков. Именно из-за этого знания улиц, освещенных и темных участков, расстояния между двумя определенными точками его не только не поймали, но и ни разу не видели.