Необыкновенные приключения Карика и Вали (Художник Г. Фитингоф) - Ларри Ян Леопольдович - Страница 24

Не успели путешественники отойти от реки, как небо потемнело, над вершинами травяных джунглей прошумел холодный ветер, и частый, крупный дождь забарабанил по листьям.

Но это были только первые капли.

— Скорей! — крикнул профессор. — За мной, друзья мои!

Он кубарем покатился вниз по крутому спуску, потом быстро вскочил и побежал дальше.

Ребята помчались за профессором.

Их голубые плащи развевались от ветра. Зонтики трепетали. Тонкие ручки зонтов выгибались дугой.

Вдруг профессор круто свернул в сторону.

— Сюда, ребята! — крикнул он, подбегая к серой высокой скале, которая вздымалась над долиной, точно силосная башня.

Вверху на скале лежала огромная тёмно-коричневая глыба.

Издали всё это было удивительно похоже на исполинский гриб.

Профессор подбежал к подножию этой странной скалы и, запрокинув голову, быстро осмотрел её.

— Ну, право, это чудесно! — сказал он, потирая руки.

Карик и Валя подбежали к Ивану Гермогеновичу и разом крикнули:

— Что это?

— Что за скала?

— Не узнаете? — спросил профессор. — А ну-ка, взгляните на это чудо получше.

Скала уходила высоко в небо, и чем дальше поднималась, тем она тоньше становилась.

Вверху, на высоте десятиэтажного дома, висела круглая пористая крыша. Она опускалась, точно поля огромной шляпы, намокшей от дождя. Чёрная тень падала от крыши до середины столба.

— Гриб! — закричала Валя.

— Ну, конечно, гриб! — рассмеялся Иван Гермогенович.

— А интересно, какой гриб? — спросил Карик. — Белый, подберёзовик, мухомор, сыроежка?

Иван Гермогенович открыл рот, собираясь ответить, но тут хлынул проливной дождь. Голос профессора потонул в громовом шуме ливня.

Такого дождя ни профессор, ни ребята не видели ещё никогда в своей жизни.

В воздухе со свистом и воем проносились тяжёлые водяные шары и с грохотом падали на землю. Комья земли взлетали вверх, точно от взрыва снарядов. Не успевала грязь осесть на землю, как сотни новых водяных шаров, грохоча и воя, врезались в почву, взрывая её, разбрасывая, разбрызгивая.

Потоки воды обрушились на землю. И скоро мутная водяная завеса закрыла от путешественников весь мир.

Воздух внезапно похолодел.

Поёживаясь и поджимая ноги, профессор и ребята стояли, как гуси на льду.

Леденящий ветер поддувал сбоку, обдавая путешественников холодными брызгами.

— Хол-л-лодно! — лязгнул зубами Карик.

— Скверно, друзья мои, — сказал Иван Гермогенович, передёрнув плечами. — Этак мы совсем окоченеем. Надо найти подветренную сторону гриба. Вот что… Ты, Карик, иди направо, а ты, Валя, налево. Сборный пункт здесь. Взгляните, нет ли тут получше местечка… Ну, марш!

Выбивая зубами барабанную дробь, ребята побежали вокруг гигантского гриба.

Валя обогнула толстый выступ грибной скалы. Ветер дохнул ей в спину и пропал.

За выступом было тихо.

Тут под ногами лежали сухие жерди и бревна. Земля была тёплая. Ступая по ней озябшими ногами, Валя почувствовала, как она сразу же стала согреваться.

Это было самое сухое и самое тёплое место под грибом, но только немного темноватое. Невысоко над землёй толстая кожа гриба лопнула и свешивалась, точно навес над крыльцом, затемняя землю. Валя забралась под навес.

— Сюда! Ко мне! — закричала она. — Палатку нашла! Здесь палатка! Идите ко мне!

С разных сторон гриба подбежали к Вале профессор и Карик.

Укромный уголок под навесом им сразу понравился.

— Ну, — сказал профессор, — все хорошо, конечно, что хорошо кончается. А ведь, если бы не река, муравьи растерзали бы нас. И поделом! Они занимались своими делами, а вы напали на них, стали бросать в муравьёв камни, драться с ними, убивать их. Что же им оставалось делать? Только защищаться.

— Но они же первыми напали на бедных чёрных муравьёв, — сказал Карик. — Они же убивали чёрных, отнимали у них детей. Разве можно смотреть на такое сложа руки? Я теперь без пощады буду уничтожать муравейники рыжих бандитов.

— Вот это уж я не одобряю! Глупо! Очень глупо! Разоряют муравейники только бездельники и глупцы. Все муравьи в наших лесах — наши друзья. Они защищают леса от вредителей, помогают лесу лучше расти, и потому муравьёв надо охранять, а не уничтожать.

Профессор положил руку на плечо Карика.

— Между прочим, — сказал Иван Гермогенович, — итальянцы покупают для своих лесов гнезда муравьёв в Австрии. Полные грузовики с муравьями отгружает Австрия для лесов Италии ежегодно. А ты хочешь разорять, уничтожать муравьёв.

— Но, может быть, австрийские муравьи полезные?

— Я уже сказал: все муравьи, живущие в наших лесах, полезны. Они ежедневно уничтожают свыше килограмма вредителей.

— Каждый муравей?

— Каждое муравьиное семейство! За лето они съедают два миллиона вредных гусениц, личинок жуков-вредителей и вредных для леса бабочек. Одно семейство! А ведь в каждой муравьиной колонии живёт двадцать семейств и больше. Подумайте сами, сколько вредителей истребляет в лесах только одна муравьиная колония.

— А их много… этих лесных вредителей?

— Да немало! Более пятисот разных видов, а среди них попадаются такие, как, например, сосновый шелкопряд. Гусеница этой вредной бабочки способна полностью уничтожить огромный сосновый бор за лето.

— А сколько в муравейнике муравьёв? — спросила Валя.

— Примерно три-четыре миллиона. Вообще вполне достаточно, чтобы справиться с нами. Это вы должны знать хотя бы для того, чтобы в будущем не связываться с ними.

— Пока мы сейчас совсем крошечные — конечно, а когда снова станем большими, вряд ли они сумеют победить нас.

— Напрасно ты так думаешь, Карик! Африканские муравьи-кочевники обращают в бегство целые деревни негров. Люди бегут от них, бросая дома, имущество, запасы пищи. А ведь негры — народ храбрый. Они с копьями выходят на бой со львами и слонами. В той же Африке люди нередко отказываются собирать плоды кофейного дерева, если деревья становятся добычей муравьёв-портных.

— А что они шьют? — спросила Валя.

— Так называют муравьёв Берега Слоновой Кости. О, это очень интересные насекомые. Облюбовав кофейное дерево, муравьи-портные стягивают края кофейных листьев, соединяют их вместе, потом один муравей берет в челюсти муравьиную личинку и прикладывает её к соединённым краям листа. Личинка выпускает шёлковую нить, сшивает плотно края, и через несколько минут сшитые шёлком листья превращаются в муравьиную комнату, где они живут и выращивают своих детей. За день муравьи-портные могут превратить все кофейное дерево в гигантский муравейник. И надо вам сказать, эти муравьи так жестоко кусаются, что ни один человек не решается подойти к дереву близко.

— Значит, не все муравьи полезные?

— Полезные только лесные муравьи. Но есть муравьи и вредные. Для человека вредные. В Америке, например, живёт огненный муравей, который уничтожает посевы. На Антильских островах муравьи-листорезы стригут плодовые деревья так, что от них остаются только ветки и сучья.

— Они питаются листьями?

— Нет! Они питаются тоже вредителями-насекомыми, но листья заготовляют для разведения в муравейниках грибов. Этими грибами они выкармливают своих личинок. Однако, по сравнению с аргентинским муравьём, листорезы и огненные муравьи — детские шалости. Живут аргентинские муравьи в стенах, как клопы, людей не кусают, но там, где они появились, нельзя ничего ни положить, ни поставить. Муравьи забираются в банки с вареньем, набрасываются на сыры, колбасы, хлеб, на муку, крупу и другие продукты, причём, как бы ни упаковывали продукты, муравьи все равно добираются до них. Они прогрызают и обёрточную бумагу, и ткани, и кожу. Живёт этот муравей на Лазурном Берегу — так называется местность Франции — и доставляет французам немало неприятностей.

— А их нельзя травить, как клопов?

— Пробовали! Но, — профессор развёл руками, — муравья не так-то легко отравить. Дело в том, что у муравьёв, как у пчёл, погибают только фуражиры-разведчики. А когда муравьи и пчелы видят гибель своих фуражиров, они уже не прикасаются к этой пище.