Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Слезы Чудовища (СИ) - Бродски Дмитрий - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Вольтер был выдающимся умом эпохи Просвещения. Но даже он выказывая содействие проклинал и одновременно завидовал Ламетри. Чем выше ум человека - тем сильнее он склонен к низости

Генрих IV около четырех раз менял свое вероисповедание. Причем не столько в угоду себе, сколько ради блага своего народа. Кто смог бы тягаться с ним из христиан? Каждый из них скорее обрек бы на муки своего ближнего чем отрекся от своих убеждений

Ненависть заполнила меня до краев. Я бурлил как котел, но лицо мое хранило покой. В этот момент я был готов порвать раз и навсегда все связи которые душили меня словно спрут. Ненависть... Я так и не дал волю своему огненному гневу и ярости, и постепенно остывая, лава мести и злобы опускалась все ниже пока полностью не исчезла

Ревновать даже вещи которые находятся близко к человеку, в то время как ты вдалеке от него

Мне никогда не насытить жажду своих желаний. Сколько бы я не угождал своим желаниям, рано или поздно их время подходит к концу. Я требую еще и еще. Время - мой кровный враг

Взял почитать в ванную томик Ницше. Через две минуты бросил его на пол. Мертвая книга

Ницше стало невозможно читать ввиду его абсолютной уверенности в непогрешимости собственных доводов. Стоит появиться лишь проблескам незаурядной мысли, как автор уже не видит разницы между собой и великим

Впервые за долгое время прочел главу из Евангелия. Немногим отличается по смыслу от древнекитайских трактатов мистико-религиозного содержания. Разница между ними лишь в том, что в Китае скрывать содержание мысли за ее формой является общепринятым и широкораспространенным приемом, поскольку глубина трактатов неоспорима, в то время как евангелие умудряется запутать самое элементарное. следствием этого является литературная безграмотность и косноязычие авторов даже при очевидных достоинствах

В моих глазах Де Нерсиа больше писатель чем Сэлинджер или Брэдбери. Мемуары Казановы куда интереснее бродяжничества Керуака. Государь Макиавелли стал популярным? Самое время взяться за Гая Саллюстия Криспа. И уж лучше Бруно Бауэр и Штирнер чем Кант

Превзойти своих учителей и отказаться от них за ненадобностью - чувство жалости к невосприимчивости объективного и выходящего за пределы общепринятого, бессмысленная и непозволительная роскошь

Отречься от мышления и суждений - в сто крат достойнее и сложнее любого интеллектуального подвига

Если я вас слушаю это вовсе не значит что мне это интересно

В тот момент когда записываешь свои мысли, больше всего на свете боишься их расплескать прежде чем они увидят свет. Зачастую пока соберешься писать от мысли уже не осталось и следа

Я бы предпочел молча созерцать тайны бесконечности, нежели прожить жизнь

Увидеть в старике молодого - верх благородства

Каково это - когда жить не хочешь, а умереть не можешь?

Философ - тот кто осознает собственное ничтожество

Человек-бездна

На самом деле, античная философия явно переоценена. До 12 лет я самостоятельно пришел практически ко всем доводам, догматам и силлогизмам античности. Говоря честно, возникает ощущение что мыслители древности все мои положения украли

Вайнингер и Воячек являются для меня образцом беспримерного героизма. В своем решающем поступке оба отказались от себя. В действительности, каждый из суицидентов настолько отрешен от эгоизма и чувства собственной значимости, что у людей поверхностных и неглубоких складывается обратное впечатление

Я сознательно отказался от словесной эквилибристики научных и литературных терминов. Каскады словесных острот мешают восприятию

Выбрать страдание на свой вкус и цвет

Под его музыку люди сходят с ума

Мир вокруг меня оказался весь наполнен радостью и спокойствием. Как же я не мог заметить этого раньше? Самое важное в жизни всегда замечаешь в последнюю очередь

В ожидании прихода своей судьбы

Мои мечты меня погубят

Что же это за смертельные игры с моим сердцем?

Мечтатель сам себя загонит в пропасть

Откуда такой отчаянный, радикальный пессимизм, и последний крик обреченности даже при невинных проблесках надежды?

Сколько не взлетай - с каждым падением становится лишь больнее

Спрятаться в ненависти к себе и другим, почувствовать себя обреченным, судьбу предрешенной, исход фатальным, а судьбу немилостивой - может это защитная функция от разочарования в оптимизме?

Сколько раз можно ставить всю свою жизнь на алтарь любви и доверия, и каждый раз оказываться обманутым, пойманным в силки отчаяния? Тысячу раз так было, и будет судя по всему до бесконечности с поправкой на возможности больного сердца

Бесконечный самообман... Без него жить невозможно, с ним жизнь пусть и на короткий период, но все же играет красками, утопая в эндорфинах и серотонине кружишься как в калейдоскопе.. Затем по сложившейся традиции следует припадки отчаяния в пароксизме, испепеляющий гнев, страшные проклятия и анафемы на голову всему живому, далее эти эпитеты обращаются к себе, затем прострация и снова все сначала...

Все живое что еще оставалось во мне после душераздирающих бурь, постепенно сгорало, обугливалось, и превращаюсь в бесцветную или темную массу, наподобие остывшей лавы

Я до сих пор не могу поверить этому дикому, нелепому, звериному по своей жесткости факту что я молод

Ты разрываешь себя на части, пилишь себя на куски, вырываешь клочья души когда пишешь эти строки, а люди даже не читая, бегло просматривают их

Если бы хоть кто то знал чего стоит каждое написанное предложение, то люди бы непроизвольно рыдали над каждым словом