Мегрэ и старая дама - Сименон Жорж - Страница 7

Что же касается местных жителей, они привыкли ко мне, старой женщине, и считают меня неотъемлемой частью здешнего пейзажа.

Почти все, кого я знала в юности, умерли, осталось лишь несколько старушек, таких, как старшая сестра Серэ, которую я время от времени навещаю…

То, что меня пытались отравить, кажется мне настолько нелепым и диким, что мне даже неловко видеть вас здесь. Право, я стыжусь, вспоминая, что ездила за вами в Париж. Признайтесь же, вы, должно быть, приняли меня за свихнувшуюся старушку?

— Нет.

— Почему? Как вы поняли, что дело серьезно?

— Роза мертва!

— Это верно.

Она посмотрела в окно на разбросанную мебель во дворе, на одеяло, висевшее на веревке.

— Садовник приходил к вам сегодня?

— Нет. Он был вчера.

— Что же, эта женщина одна вынесла мебель?

— Разобрали и вынесли все это мы вдвоем сегодня утром, перед тем как мне ехать в Ипор.

Мебель была громоздкая, а лестница узкая, с крутыми поворотами.

— Я сильнее, чем кажусь, господин Мегрэ. У меня тонкая кость, словно у птицы, но Роза, несмотря на ее дородность, была не выносливее меня.

Поднявшись, она наполнила его рюмку и сама отпила глоток старого золотистого кальвадоса, аромат которого, казалось, заполнял всю комнату.

Новый вопрос, который задал Мегрэ, спокойно попыхивая трубкой, видимо, удивил ее.

— Скажите, а ваш зять, Жюльен Сюдр, случайно, не рогоносец?

Она рассмеялась, скрывая замешательство:

— Я никогда не задумывались над этим.

— И никогда не интересовалась, есть ли у вашей дочери любовник?

— Бог мой, для меня это не было бы сюрпризом!

— В комнате вашей дочери был мужчина в ночь с воскресенья на понедельник.

Она нахмурила брови, задумалась:

— Теперь я понимаю.

— Что вы понимаете?

— Что означают кое-какие мелочи, которым я поначалу не придала значения. Весь день Арлетта была рассеянна, думала о чем-то. После обеда она вызвалась погулять с детьми Шарля на пляже и огорчилась, когда Шарль сам пошел с ними на прогулку. Когда я спросила, почему с ней не приехал муж, она ответила, что ему нужно было дописать один пейзаж на берегу Сены. «Ты ночуешь у меня?» — спросила я ее. «Не знаю. Не думаю. Мне, пожалуй, лучше уехать вечерним поездом».

Я все же настояла. Я заметила, что она часто смотрит в окно. И припоминаю, как с наступлением темноты по дороге мимо нас два-три раза очень медленно проехал автомобиль.

— О чем вы разговаривали вечером?

— Трудно сказать. Мими занималась своим младенцем, меняла пеленки, готовила ему соску, отчитывала пятилетнего Клода, который топтал клумбы. Мы, конечно, говорили о детях. Арлетта заметила, что младший, родившийся после пятилетнего перерыва, вероятно, был неожиданностью для Мими, если учесть, что старшему уже пятнадцать лет. Мими ответила, что Шарлю только этим бы и заниматься, все заботы ведь не на его плечах.

Словом, вам легко представить, о чем шла речь. Мы обменивались еще кулинарными рецептами.

— Арлетта поднималась в вашу комнату после обеда?

— Да. Я показала ей платье, которое сшила себе недавно, и примерила его при ней.

— Где стояла ваша дочь?

— Она сидела на кровати.

— Оставалась она одна в вашей комнате?

— Только на мгновение, пока я ходила за платьем в соседнюю комнатку, которая служит мне гардеробом.

Но я и мысли не допускаю, чтобы Арлетта могла вылить яд в пузырек с лекарством. Для этого ей понадобилось бы открыть аптечку, которая находится в ванной. Я бы услышала. Да и зачем бы это нужно было Арлетте?.. Ах да, я вижу теперь, что бедняга Жюльен рогат!

— Мужчина пробрался в комнату к Арлетте после полуночи и был вынужден поспешно бежать через окно, когда услышал стоны Розы.

Она не удержалась от улыбки:

— Не повезло!

То, что произошло у нее в доме, ее больше не пугало.

— Кто же он? Кто-нибудь из здешних? — спросила она.

— Он привез ее из Парижа на машине, это некий Эрве Пейро, виноторговец.

— Он молод?

— Ему лет сорок.

— Меня тоже удивило, что она приехала поездом, ведь у ее мужа есть машина и она умеет водить. Все это странно, господин Мегрэ, и, в конце концов, я довольна, что вы здесь. Инспектор Кастэн унес с собой стакан, пузырек с лекарством и другие вещи, которые находились в моей комнате и в ванной. Мне хотелось бы узнать, что скажут в лаборатории. Приходили еще полицейские в штатском, они тут все фотографировали. Ах! Если бы Роза не была такой упрямой! Я ведь сказала ей, что у лекарства странный привкус. И вот, едва выйдя за дверь, она допила стакан. Она, конечно, не нуждалась в снотворном, уверяю вас. Сколько раз я слышала сквозь стену, как она громко храпит во сне. Может, вы желаете осмотреть дом?

Мегрэ провел здесь какой-нибудь час, а дом уже казался ему хорошо знакомым. Угловатая фигура крестьянки — несомненно, вдовы! — появилась в дверях.

— Вы доедите вечером рагу или остатки можно отдать кошке? — без улыбки, почти злобно произнесла она.

— Доем, мадам Леруа.

— Я все кончила. Все прибрала. Когда вы сможете помочь мне внести мебель?

Валентина намекающе улыбнулась Мегрэ:

— Сейчас.

— А то мне уже нечего делать.

— Ну что ж, отдохните немного.

И она повела Мегрэ по узкой лестнице, на которой сильно пахло мастикой для натирки полов.

Глава 3

Исповедь Арлетты

— Заходите ко мне, когда вам будет угодно, господин Мегрэ, — говорила Валентина Бессон. — Я всегда к вашим услугам. Я вам так обязана, что вы приехали по моей просьбе из Парижа. Вы не слишком сердитесь, что я побеспокоила вас из-за этой запутанной истории?

Разговор шел в саду у калитки. Вдова Леруа все еще ждала хозяйку, которая обещала помочь ей внести мебель в комнату Розы. Был момент, когда Мегрэ чуть не предложил свою помощь, — настолько не представлял он себе Валентину ворочающей тяжести.

— Я сама не ожидала, что буду так настаивать на вашем приезде. У меня теперь и страх пропал.

— Мадам Леруа переночует у вас?

— О нет. Через час она уйдет. Сын ее служит на железной дороге, ему двадцать четыре года, а она все возится с ним, как с ребенком. Он скоро вернется, потому ей и не сидится на месте.

— Вы будете ночевать одна?

— Мне это не впервые.

Он толкнул калитку, которая чуть скрипнула. Солнце садилось за морем и заливало дорогу желтым, уже переходящим в багровый светом. Поросшая по обочинам кустарником и крапивой, дорога не была асфальтирована, ноги утопали в пыли, и это снова напомнило ему детство.

Чуть ниже дорога сворачивала, и как раз на повороте он заметил силуэт женщины, медленно поднимавшейся ему навстречу.

Она шла спиной к солнцу и была одета в темное. Он узнал ее, хотя никогда не видел. Бесспорно, это была Арлетта, дочь старой дамы. Она казалась ниже ростом и миниатюрнее матери, но была так же изящна, словно создана из того же дорогого и редкого материала. Ее огромные глаза были такого же редкого, почти неестественного голубого цвета.

Узнала ли она комиссара, фотографии которого часто появлялись в газетах? Или, встретив на дороге по-городскому одетого незнакомца, решила про себя, что это и есть приезжий полицейский? Мегрэ показалось, что, когда они поравнялись, она чуть было не обратилась к нему.

Он тоже поколебался: ему хотелось поговорить с ней, но ни время, ни место не были подходящими.

Они лишь молча взглянули друг на друга, и глаза Арлетты ничего не выразили, взгляд ее был печальным и отрешенным. Мегрэ обернулся, когда она скрылась за кустами, потом двинулся дальше, к окраине Этрета.

Инспектор Кастэн встретил его возле витрины с почтовыми открытками.

— Я ждал вас, комиссар. Только что принесли донесения. Они у меня в кармане. Хотите взглянуть?

— Прежде я хотел бы выпить холодного пива.

— Она вас ничем не угостила?

— Она потчевала меня таким старым и отборным кальвадосом, что мне захотелось выпить чего-нибудь попроще, что лучше утоляет жажду.