Русская философия. Энциклопедия - Маслин М. А. - Страница 248

ПЕТРАШ ЕВСКИЙ — см. Буташевич-Петрашевский M. B.

ПЕТРАШЕВЦЫ — участники собраний ("пятниц") Буташевича-Петрашевского во 2-й пол. 40-х гг. XIX в. в Петербурге и кружков, к ним примыкавших (бр. Майковых, С. Ф. Дурова, Кашкина, Ханыкова). Их объединяли идеи отмены крепостного права, уничтожения самодержавия и установления республики, интерес к зап. философской и социалистической литературе, увлеченность работами Белинского и Герцена. Возникшие в целях самообразования, к зиме 1848/49 г. "пятницы" стали пропагандистским центром, где в острых дискуссиях обсуждались политические события на Западе, порядок проведения социальных реформ в России, формы участия в народных выступлениях, возникали споры между атеистами и верующими, об общественной роли литературы. П. искали философскую концепцию, к-рая помогла бы понять происходящее в России и содействовать ее переустройству. Наиболее полно философские воззрения П. представлены в их коллективном труде — "Карманном словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка" (1-й вып. — 1844, 2-й — 1846). Задуманный Майковым и Петрашевским, к-рый и был его редактором, т. обр., чтобы обойти политическую цензуру, он состоял из специально подобранных статей, разбросанных по всему тексту, с тем чтобы внимательный читатель не терял главную нить. В завуалированной форме в словаре обличались крепостнические порядки, критиковались поклонники старины — славянофилы и зап. мыслители, считавшие классовую борьбу естественным состоянием человечества (Т. Гоббс, Г. Гроций, С. Пуфендорф). Высказывая критическое отношение к философии И. Канта и И. Г. Фихте, П. высоко ценили фр. материалистов (Д. Дидро, К. А. Гельвеция, П. Гольбаха) и социалистов Ш. Фурье, К. А. Сен-Симона и др. Не соглашаясь с идеализацией первобытного об-ва Ж. Ж. Руссо, П. искали, как и мн. утописты, "тип, идеал, прообраз общественного благоустройства и человеческого счастья" в будущем, видели историческое развитие об-ва как смену различных исторических эпох, каждая из к-рых проходит свой период рождения, роста и упадка. Свидетели быстрого развития капитализма на Западе, П. непременным, но недостаточным условием народного благосостояния считали развитие промышленности. Учение Фурье привлекало П. именно потому, что рисовало детальные картины развития производства. В поисках закономерностей общественной жизни П. обращались к идее "нормального развития человека" и необходимости полного удовлетворения его потребностей, принятой материалистами XVIII в. П. верили в силу человеческого разума и главным препятствием развития человечества считали мистицизм и обскурантизм, приметы к-рых видели и в древн., и в совр. мире, когда сильные мира сего стараются "содержать знания в тесном кружке священнодействующих, употреблять самые знания для содержания народа в еще большем невежестве и уничижении, представить ум человеческий ограниченным, божество непонятным, а истину — недосягаемой" (ст. Словаря "Обскурантизм", изъятая цензурой). Особенный вред обскурантизма П. усматривали в его гонениях на философию, призванную рассматривать "человека как человека". Теория исторического развития человечества для П. - это социализм, впервые провозглашенный Иисусом Христом догматами "любви к ближнему" и "прощения обид". Свою главную задачу П. видели в том, чтобы претворить эти идеи в жизнь, но расходились в понимании того, как это сделать. Одни из них считали, что освобождение крестьян не представляет никакого затруднения, достаточно только пылкой молодежи выйти на площадь, другие, прежде всего сам Петрашевский, считали это авантюризмом, предлагая длительную и серьезную подготовку к социальным изменениям: "Можно строить химеры, но надо говорить серьезно". Не все П. занимались философскими проблемами. Среди П. были экономисты (В. А. Милютин), писатели (Ф. М. и М. М. Достоевские, А. И. Пальм, М. Е. Салтыков-Щедрин), литературные критики (Майков, Григорьев), ученые (А. П. Баласогло, Данилевский), поэты (А. Н. Плещеев, С. Ф. Дуров), студенты (Ханыков, П. Н. Филиппов), чиновники (Д. Д. Ахшарумов, Кашкин), военные (Н. П. Григорьев, Ф. Н. Львов, Н. А. Момбелли). По словам Герцена, "круг этот составляли люди молодые, даровитые, чрезвычайно умные и чрезвычайно образованные". На каждой "пятнице" присутствовало, как правило, более десяти человек, принимавших участие в дискуссиях. Вокруг собраний появлялись кружки, в к-рых продолжилось обсуждение неотложных реформ в стране, вызревал план создания тайного об-ва, замысел о распространении революционных идей среди различных слоев населения. Вокруг Спешнева возникла законспирированная группа для организации тайной типографии и издания нелегальной литературы пропагандистского толка. Деятельность П. была прервана в самом разгаре дискуссий, в период, когда уже была создана обширная библиотека запрещенных рус. и зарубежных авторов, подготовлены для печати листовки. В ночь с 23 на 24 апреля 1849 г. П. были арестованы. К следствию привлекалось 122 человека. Трое сошли с ума во время следствия. Специально созданная военно-судная комиссия приговорила 15 человек к расстрелу, генерал-аудиториат приговорил к расстрелу 21. 22 декабря 1849 г. на Семеновском плацу в Петербурге был разыгран обряд подготовки к смертной казни. Петрашевского, Григорьева, Момбелли облачили в саваны и привязали к столбам. Но вдруг прискакал царский фельдъегерь, объявив об отмене смертной казни. Она была заменена на различные сроки каторги, ссылки и отдачу в арестантские роты. Петрашевский и Львов продолжили в Сибири борьбу против царской администрации, наладили связи с ссыльными декабристами. Вместе со Спешневым были основателями сибирской периодической печати — газет "Иркутские губернские ведомости" и "Амур". По выходе с каторги нек-рые П. стали знаменитыми писателями (Достоевский, Плещеев), занимались земскою деятельностью (Спешнев, Кашкин). П. высоко ценил Герцен, считая их наследниками декабристов. На страницах "Колокола" он публиковал с трудом полученные из Сибири мемуарные документы П. Оторванные от семей, общественной столичной жизни, лишенные всех прав состояния, П. на долгие годы стали для сочувствующей им интеллигенции символом гражданского мужества и героизма. О своем восторженном отношении к П. вспоминал Достоевский. Память о Петрашевском как о друге и учителе на долгие годы сохранил Салтыков-Щедрин. Мн. из документов П., их обширные архивы, рукописи, письма, особенно периода ссылки, пока еще не изучены.

Соч.: Дело петрашевцев. В 3 т. М.; Л., 1937–1951; Филос. и общественно-политические произв. петрашевцев. М., 1953; Первые русские социалисты: Воспоминания участников кружков петрашевцев в Петербурге. Л., 1984.

Л и т.: Сеиевский В. И. М. В. Буташевич-Петрашевский и петрашевцы. М., 1922; Бешкин Г. Л. Идеи Фурье у Петрашевского и петрашевцев. М.; Пг., 1923; Лейкина-Свирская В. Р. Утопический социализм петрашевцев // История социалистических учений. М., 1964. С. 399–441; Она же. Петрашевцы, М., 1965; Михайлова В. Н. Петрашевцы в Сибири в современной советской историографии // Политическая ссылка в Сибири XIX — нач. XX в. Новосибирск, 1987. С. 29–38; Егоров Б. Ф. Петрашевцы. Л., 1988; Петрашевцы в Сибири. Иркутск, 2006. Evans J. L. The Petrasevskij Circle, 1845–1849. The Hague; P, 1974; Alexander M. Der Petrasevskij-Prozess. Wiesbaden, 1979.

Ф. Г. Никитина

ПЕТРОВ Михаил Константинович (8.04.1923, Благовещенск — 11.04.1987, Ростов-на-Дону) — философ, писатель, специалист в области истории философии, лингвокультурологии, социологии науки и образования. Участник Великой Отечественной войны. Учился в Ленинградском кораблестроительном ин-те; окончил военный ин-т иностранных языков (1949), где затем работал преподавателем. С 1956 по 1959 г. — аспирант Ин-та философии АН СССР (защита кандидатской диссертации "Проблемы детерминизма в древнегреческой философии классического периода" не состоялась из-за теоретических разногласий с научным руководителем). Повесть "Экзамен не состоялся" (1959) была им отправлена в 1960 г. Н. С. Хрущеву с предложением дискуссии в партии перед XXII съездом КПСС. Это повлекло исключение П. из партии и увольнение с должности зав. кафедрой иностранных языков Ейского летного училища (1961). В 1962–1970 гг. П. работал преподавателем Ростовского ун-та. Публикация в "Вопросах философии" (1969, № 2) дискуссионной ст. П. "Предмет и цели изучения истории философии" вызвала идеологические обвинения в журн. "Коммунист". П. был отстранен от преподавания на философском ф-те. В последние годы жизни П. работал в СКНЦ ВШ. Своеобразным итогом его творчества стала фундаментальная работа "История европейской культурной традиции и ее проблемы в свете основных положений тезаурусной динамики" (1986). П. - автор многочисленных научных статей и очерков ("Пираты Эгейского моря и личность"; "Логический фетишизм Гегеля и проблема социальной ответственности"; "Перед "Книгой природы" (Духовные леса и предпосылки научной революции XVII в.)"; "Пентекон-тера. В первом классе европейской школы мысли" и др.). Под влиянием П. в Ростовском ун-те сложилась научная школа. Осн. предмет философского внимания П. на всех этапах его творческой эволюции — язык и речевое общение, взятые в контексте социокультурных реалий человеческой жизнедеятельности, а с др. стороны, — сам человек как телесное, социальное и мыслящее существо. Деление об-в на племенной (архаический), традиционный и совр. (цивилизационный) типы, свойственное различным теориям модернизации, было критически переработано П. Он проводит мысль об их принципиальном единстве, охватываемым понятием "социокод культуры". Др. значимая новизна концепции П. - историко-цивилизационное илингвокультурологическое видение и объяснение "переворота", цивилизационного "сдвига", разделяющего "нормальные" цивилизации-культуры Востока (Китай, Индия, Египет, Вавилония) и Запад как "отклонение" от нормы, давшее в конечном счете и модернизацию Нового времени, и совр. мир. Не замена азиатского способа производства античным (Маркс), не смена раннерабов-ладельческого об-ва развитым рабовладельческим (Лосев) и тем более переход от родового строя к классовому об-ву и государству (Энгельс и советская историческая наука) есть начало классической эллинской цивилизации, но именно указанная историческая аномалия. Она есть скрытое основание и первореальность всех последующих форм европейской цивилизационно-исторической традиции, причина всех революций и переворотов, агрессии и непрерывного творческого горения, чрезвычайной мобильности и неуемного фантазирования — от "Одиссеи" Гомера до "Улисса" Джойса. Для европейской истории, по П., важна не столько смена способов производства, наций и цивилизаций, культурно-исторических эпох и стилей, сколько общая ситуация поиска адекватного социокода культуры, обеспечивающего выживание и развитие. Лингвокультурологическая интерпретация философского мыслительного содержания (философия — мышление по нормам древнегреч. языка), как затем и содержательного стандарта-формы (канона) естественнонаучного познания объективной реальности (наука — мышление по нормам англ. языка), — вторая особенность историко-философского и историко-научного круга исследований П. История философии и науки, дополненная достижениями лингвистики и семиотики (Ф. де Сос-сюр, Э. Сепир и Б. Уорф, Р. Ципф, В. Ингве), предстала у П. в итоге в виде особой проекции его социальной философии. Феномен науки и видение через его призму совр. об-ва как об-ва "онаучиваемого" и в значительной мере уже "онаученного" определили весьма своеобразный ракурс в осмыслении осн. проблем европейской культурной традиции. Не дилемма "капитализм-социализм", казавшаяся в кон. XX в. решающей и первенствующей, но раскол мира на совр. и традиционный, разрыв, все более увеличивающийся и разрастающийся, и, с др. стороны, парадоксы самой модернизации и возникшего в ходе ее об-ва — такова переживаемая миром совр. ситуация. Отсюда — и предложения П. по преобразованию "онаученного" об-ва, с учетом его цивилизационно-истори-ческого происхождения и статуса, включая богатейшие возможности античного языкового "тезауруса", т. е. проникновение, исследовательское и мыслительное погружение в античность, самопознание через нее. Т. обр., взгляд на мир, об-во, культуру, историю, человека, на саму философию через "призму" античности трактовался П. как последний шанс противостояния в области теоретической рациональности и рационально постигаемой практики наплыву постмодерна, ведущего в историческое и культурное "небытие".