Мегрэ и одинокий человек - Сименон Жорж - Страница 3

Мегрэ передал Торрансу комплект фотографий.

— Покажите их лавочникам и владельцам небольших баров вокруг рынка. Встретимся у машины…

Сам он направился к улице Сен-Дени. Узкая, она осталась шумной, несмотря на отпускной период, поскольку населявшие его бедняки были не из. тех, кого часто встречаешь на пляжах.

Комиссар смотрел на номера домов. Под тем, что был ему нужен, стояла лавочка, торгующая семенами. Слева от витрины был проход во двор. На полпути начиналась лестница и висели две эмалевые таблички, прикрепленные к стене, некогда покрашенной в зеленое, но с тех пор приобретшей какой-то неопределенный цвет.

«ЖОЗЕФ.

Школа парикмахерского искусства и маникюра»

И стрелка, указывающая на лестницу, а рядом слово:

«Полуэтаж».

Другая табличка, точно под этой, гласила:

«ВДОВА КОРДЬЕ.

Искусственные цветы»

И здесь стрелка указывала на лестницу, но ее сопровождали слова: «Третий этаж».

Мегрэ вытер пот, поднялся на полуэтаж, открыл дверь и попал в довольно просторную комнату, недостаточно освещенную светом, идущим из двух полуокон.

Тусклый свет лился из двух матовых ламп, свисающих с потолка.

Кресла стояли в два ряда, очевидно отдельно для мужчин и для женщин. Молодые парни и девушки работали под руководством более старших мужчин, а маленький худой человечек с покрашенными в густой черный цвет усами наблюдал за процессом в целом.

— Полагаю, вы здесь хозяин?

— Да, я месье Жозеф.

Ему могло быть как шестьдесят, так и семьдесят пять. Мегрэ машинально посмотрел на мужчин и женщин, сидящих в креслах, очевидно купленных на каких-нибудь распродажах. Можно было посчитать, что находишься в приюте Армии спасения или под парижскими мостами, поскольку именно на клошарах обоего пола тренировались юноши и девушки, работая гребнями, ножницами и бритвами. Это производило довольно сильное впечатление, особенно при плохом освещении. Из-за жары оба окна были открыты, и с улицы доносились шумы, что делало атмосферу школы еще более нереальной.

Прежде чем месье Жозеф начал терять терпение, Мегрэ вынул из кармана фотографии и протянул их маленькому человечку.

— И что мне с этим делать?

— Посмотреть на них… Потом сказать мне, узнаете ли вы изображенного на них человека…

— А что он натворил? Вы из полиции, верно?

Он явно насторожился.

— Комиссар Мегрэ, уголовная полиция.

— Вы его разыскиваете?

— Нет. Мы его, к сожалению, нашли. Он получил три пули в грудь.

— Где это произошло?

— У него дома… Если так можно выразиться… Вы знаете, где он жил?

— Нет…

— Он обосновался в предназначенном на снос доме…

Мальчишка, бродивший по дому, нашел его и сообщил в комиссариат… Вы его узнаёте?

— Да… Здесь его звали Аристократ…

— Он часто приходил?

— По-разному… Порой его не видели целый месяц, потом являлся по два-три раза в неделю…

— Вы знаете его фамилию?

— Нет.

— Имя?

— Тоже.

— Он был не очень разговорчив?

— Вообще ничего не говорил… Садился в первое попавшееся кресло, прикрывал глаза и позволял делать с собой все, что угодно… Это я попросил его отпустить усы и бородку… Сейчас это входит в моду, и молодые парикмахеры должны научиться их стричь, что гораздо труднее, чем может показаться…

— Как давно это было?

— Месяца три-четыре назад.

— До того он ходил без бороды?

— Да… У него были шикарные волосы, с которыми можно делать все, что захочешь…

— И долго он к вам ходил?

— Года три или четыре…

— У вас здесь только клошары…

— Почти без исключения… Они знают, что в обед или вечером каждый получит пятифранковую монету.

— И он тоже?

— Разумеется.

— Он был знаком с некоторыми вашими завсегдатаями?

— Я ни разу не видел, чтобы он заговаривал с кем бы то ни было из них, а когда обращались к нему, делал вид, что не слышит.

Было около полудня. Ножницы защелкали быстрее.

Через несколько минут перемена, как в обычной школе.

— Вы живете в этом квартале?

— Я вместе с женой живу на втором этаже этого дома, как раз над этой комнатой…

— Вам доводилось встречать его на улицах квартала?

— Не припомню… Во всяком случае, если бы это случилось, меня бы не удивило… Простите, но занятия заканчиваются…

Он нажал на кнопку электрического звонка и сел за своего рода прилавок, к которому тотчас выстроилась очередь.

Мегрэ медленно спустился по лестнице. Проработав столько лет в уголовной полиции, в том числе в патрульной службе и в отделе по охране вокзалов, он считал, что знает всю парижскую фауну. Но он не припоминал, чтобы встречал такого человека, как тот, кого называли Аристократ.

Он медленно направился к машине, стоявшей на углу улицы Рамбюто. Торранс подошел к ней почти одновременно с ним, стирая со лба пот.

— Нашел что-нибудь?

— Сначала булочную на улице Синь, где он покупал хлеб…

— Он ходил туда каждый день?

— Почти. Чаще всего ближе к полудню…

— Хозяйка о нем ничего больше не знает?

— Ничего. Он едва раскрывал рот, чтобы сказать, что ему нужно.

— Ничего другого он не покупал?

— Там — нет. На улице Кокийер он покупал вареную колбасу или сервелат… Там, на углу улицы, стоит продавец жареной картошки, который также продает, особенно по ночам, и горячие сосиски… Случалось, около трех часов ночи он покупал порцию жареной картошки и сосиску…

Я показал фотографии в двух-трех бистро. Периодически он заходил туда, всегда выпить чашечку кофе. Ни вина, ни водки он не пил…

Портрет становился все более странным: Аристократ, если называть его тем прозвищем, что употребил месье Жозеф, похоже, не имел никаких контактов с другими людьми. Похоже, по ночам он работал на рынке, когда его нанимали разгрузить машину с овощами или фруктами.

— Надо позвонить в Институт судебной экспертизы… — напомнил себе комиссар.

Это позволяло ему выпить второй за утро стаканчик пива.

— Доктора Лагодинека, пожалуйста…

— Подождите, я его позову… А, вот как раз и он…

— Алло… Лагодинек?.. Это Мегрэ… Полагаю, вы еще не приступали к вскрытию?

— Начну сразу после обеда…

— Вы можете не повредить лицо?.. Мне понадобятся другие фотографии…

— Легко… Когда вы пришлете фотографа?

— Завтра утром, вместе с парикмахером…

— А тот что будет делать?

— Сбреет ему усы и бородку…

Торранс высадил Мегрэ на бульваре Ришар-Ленуар перед его домом.

— После обеда продолжать? — спросил он.

— Да…

— В том же квартале?

— Можешь охватить и набережные. Возможно, он там когда-то ночевал…

Мадам Мегрэ сразу поняла, что муж озабочен, и сделала вид, что не замечает этого.

— Есть хочешь?

— Не очень.

Но сегодня поговорить хотелось ему.

— Я только что встретил одного из самых удивительных персонажей…

— Преступника?

— Нет. Жертву. Этого человека убили… Он жил в пустом доме, уже много лет назад предназначенном на слом…

Занимал в нем единственную более или менее пригодную для жилья комнату и стаскивал в нее самые разные предметы, найденные в мусорных баках и на пустырях…

— В общем, клошар.

— Если не считать того, что у него вид благородного отца…

Мегрэ рассказал историю о школе парикмахеров и показал жене фотографии.

— Конечно, по снимкам мертвого судить трудно…

— Его должны были знать в его квартале.

— Никому не известна ни его фамилия, ни даже имя.

В школе парикмахеров его называли Аристократ… Фотографии появятся в дневных газетах… Интересно, узнают ли его читатели…

Как и предупреждал, Мегрэ поел без особого аппетита. Он не любил не понимать что бы то ни было. А в сегодняшней утренней находке он не понимал ничего.

В два часа он сидел в своем кабинете и, набив трубку, заканчивал разбирать почту, когда ему принесли газеты. Он взял две, те, что напечатали фотографию на первой странице.

«Знаете ли вы этого человека?» — спрашивала одна.