Шанс дается лишь раз (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 58

Я даже фыркнула в ответ на праведное возмущение Змея:

— Эйтан, очнись, я же не пэри! Поверь, в простых семьях к девочкам относятся совершенно по-другому.

— Простолюдины, — в голосе Эйтана послышалось неприкрытое пренебрежение, — Они действительно не имеют представления о правильном воспитании!

Отвечать на его слова я ничего не стала — глупостей за тот вечер было сказано предостаточно. Но для себя я была твердо убеждена: пэри, с детства вынужденные жить взаперти, редко бывают намного счастливее простолюдинок. Лишенные образования, свободы общения, подчиненные единственной идее — выйти замуж и родить сына, эти женщины были зачастую всего лишь украшением особняков их мужей, и цена им была невысока. Порою им приходилось бороться даже за ночи, проводимые в постели супруга, и это, на мой взгляд, было ужасно. Впрочем, я, как ни старалась, так и не научилась воспринимать спокойно такое обращение к женщинам. Наверное, самой сложной для прочтения исторической хроникой оказался для меня дневник юной пэри Эжити из рода Журавлей, которая описывала свою жизнь в доме мужа. Была она сорок пятой по счёту младшей женой, которой престарелый сластолюбец обзавелся в дурном расположении духа. И, читая дневник несчастной, спустя три года забитой камнями за прелюбодеяние, я окончательно осознала, что не позволю никому обрести столько власти над собою.

Я — не вещь, которой можно владеть.

Выражение лица Змея недвусмысленно намекало, что у него есть ещё вопросы в запасе, но отвечать на них желания у меня не было.

— Эйтан, как мы будем действовать завтра? — задала я давно крутившийся на языке вопрос, походя меняя тему, — Нам нужно будет попасть на балкон пэров…

— Нет, — прервал меня Змей лениво, — Мне нужно будет попасть туда, а ты останешься с Джиадой.

Сонливое настроение с меня как ветром сдуло. Подскочив на постели, я воскликнула:

— Я пойду с тобой! Можно ведь не брать меня на балкон, я могу подождать снаружи…

— Нет, — повторил принц холодно, — Можешь падать на колени, молиться богам, применять шантаж, закатывать истерики — так и быть, потерплю. Но слово моё не изменится — нет, ты туда не пойдёшь.

Помолчав, я снова легла на подушки и тихо уточнила, глядя в потолок:

— Почему?

Принц провел рукой по моей коже и, вздохнув, спросил:

— Ты понимаешь, что со мной сделают, если в назначенный час я не предстану перед народом на балконе, облаченный в церемониальный наряд, с веером и регалией, сияющей на пальце?

— Понимаю, — отозвалась я тихо. Кивнув, принц продолжил свою мысль:

— А теперь такой вопрос: осознаешь ли ты, что в этом самом церемониальном наряде, с причёской и веером, мне придётся миновать практически все административное крыло Дворца?

— Да, — голос мой звучал хрипло, — Осознаю.

Эйтан невесело улыбнулся и сказал:

— Я придумал, как именно это можно осуществить, но риск все равно очень велик. Пока что сыновья Эшису — хозяева Золотого Дворца. Если я попадусь в руки их сторонникам — умру. Так или иначе, тебя я тащить за собой не хочу: ты сделала уже предостаточно с тех пор, как мой любимый дедушка втравил тебя в эти игры. И, в случае чего, мне будет тошно от мысли, что я сам привёл тебя на верную смерть.

Я молчала, склонив голову набок, и изумлённо смотрела на Наследника Ишшарры — вот уж от кого, сказать по правде, не ждала подобных речей. Он, между тем, поднялся и выдвинул один из ящичков комода, показывая мне его содержимое. Там лежал довольно большой мешочек, сквозь плотную ткань которого проглядывали острые рёбра монет, какое-то кольцо и два листа бумаги.

— Здесь пятьдесят сакийских динариев, мой Перстень Доверенного и договор на владение небольшим особняком в одном из западных графств Сакии. На этом вот листе подробно расписано, к кому тебе следует обратиться, дабы выбраться из страны. В случае, если завтрашний день кончится для меня печально — воспользуйся всем этим.

Говоря откровенно, упади он передо мною на колени и начни признаваться в большой и чистой любви, я изумилась бы меньше. В тот момент, глядя в серьёзные серые глаза, я чётко осознала, что пойду за этим человеком и в Бездну — если он того пожелает.

— Кирени, ты поняла меня?

Ни слова не говоря, я поднялась с кровати, подошла к нему, неловко обняла перебинтованными руками и впилась поцелуем в губы. Тем вечером нам больше нечего было сказать друг другу.

— Омали, проснись, — смутно знакомый женский голос прорывался сквозь сладкую дрёму, — Уже бьёт второй колокол.

— Да, Мари, иду, — пробормотала я сонно, силясь понять, о каких колоколах бредит подруга. Спустя несколько секунд, правда, способность воспринимать окружающую обстановку вернулась вместе с последними воспоминаниями. Подскочив на месте, я дико заозиралась по сторонам, не обращая внимания на боль в потревоженных ладонях.

Сваха стояла возле кровати и наблюдала за мной, прищурив свои светлые глаза. Эйтана рядом не было.

— Второй колокол? — переспросила я онемевшими губами. В голове не умещалась мысль, что я могла просто не услышать, как он ушёл, и спокойно спать, пока Змей, возможно…

Сцепив зубы, постаралась взять себя в руки. Если смотреть объективно, то моё присутствие действительно ничего бы не изменило, так что, по сути, выспалась — и хорошо. Всё равно лучше восстановить силы после вчерашнего утомительного рандеву, чем переживать попусту, не имея возможности повлиять на ситуацию.

Второй колокол означал, что до Церемонии Принятия оставалось всего четверть часа. Молниеносно подскочив, я, не стесняясь присутствия Матроны Джиады, заметалась по комнате, одеваясь.

— Ну, и как тебе снадобье? Сны не снились? — уточнила женщина, наблюдая за моими лихорадочными сборами, — С дозировкой ты, правда, переборщила: я тебя несколько минут разбудить не могла…

Замерев на мгновение, я выругалась сквозь зубы. Перед глазами проплыла, словно в дурмане, прошлая ночь.

… Я лежала на животе поперёк кровати, и, чуть приподняв голову, наблюдала, как Змей накидывает халат.

— Куда ты? — вопросила я рассеянно. Эйтан, затянув широкий пояс, отозвался:

— Принесу нам вина. Не откажешься?

— Не откажусь.

Я сладко потянулась и тут же поморщилась, в очередной раз за последний час потревожив руки — все же, некоторые физические упражнения заставляют на время забыть о сопутствующих обстоятельствах.

Змей нахмурился, заметив, что раны на моих ладонях снова начали кровоточить, и, казалось, о чём-то задумался. К сожалению, я не обратила на это внимания, качаясь на волнах сладкой истомы.

Исчез Змей надолго, я уже успела задремать, когда он вернулся с подносом.

— Пей! — бокал с золотистым напитком, недвусмысленно поднесённый к самому моему лицу, был большим искушением. Не сомневаясь, я сделала несколько больших глотков чудесного напитка — и упала на подушки, погружаясь в крепкий сон без сновидений…

Многое стало мне понятным.

— Он давно ушёл? — уточнила я у Матроны. Джиада передёрнула плечами:

— Два часа как.

— Ясно, — тон у меня был спокойным и отстранённым, внутри, однако, всё клекотало. «Только выживи, скотина! — промелькнула в голове крамольная мысль, — Уж я-то тебе все припомню! Только выживи…»

— Омали, время, — напомнила Джиада чуть раздражённо, — Все мои девочки уже на площади!

— Иду, — кивнула я, набросив на небрежно собранные волосы капюшон плаща. Матрона, неодобрительно покосилась на мой расхристанный вид, но, встретившись со мной глазами, от комментариев благополучно воздержалась.

Должна сказать, это было весьма мудро с её стороны.

Павильон Цветов был соединён с Площадью Суда отдельным изолированным коридором, в обычное время закрытым. Но с первым ударом колокола все менялось, и женщин, правда, под строгим надзором евнухов, выпускали из Сада, дабы они тоже смогли внять Императорской воле. Низко опустив голову, я присоединилась к внушительной толпе, состоящей из жён, наложниц и нескольких сыновей старого Императора, не достигших совершеннолетия. Должна признаться, грустно было осознавать, что вскоре эти ни в чём не повинные дети, скорей всего, будут убиты или сосланы — на усмотрение нового Императора. Однако, ещё печальнее было бы вырастить потенциальную угрозу у себя под носом — потому вынуждена признать, что сожаление моё было мимолётным.