Мегрэ и ленивый вор - Сименон Жорж - Страница 20

Свою карьеру она начала в юном возрасте как девушка легкого поведения. Ее районом была тогда площадь Терн. В возрасте двадцати лет она уже содержала дом свиданий, в котором бывали самые элегантные мужчины Парижа.

Потом открыла на улице Нотр-Дам-де-Лорет ночное кабаре с довольно неожиданным названием: «Шпицрутен».

Последним любовником Розалии, большой любовью ее жизни, был некий Пьер Сабатини, корсиканец, отъявленный бандит, приговоренный к двадцати годам каторжных работ за то, что в баре убил в драке двух человек из конкурирующей банды марсельцев.

Сабатини оставалось отсидеть еще два года в тюрьме Сен-Мартен-де-Ре. Во время его процесса Розалия была взволнована, а когда объявили приговор, сделала все возможное, чтобы получить разрешение на брак с любовником.

В свое время это было громкое дело, о нем писали все газеты. Розалия утверждала, что беременна. Некоторые считали, что она решила иметь ребенка от первого встречного, чтобы вступить в брак с любимым.

А когда из министерства пришел отказ, Розалия перестала ссылаться на свое будущее материнство, притихла, поселилась постоянно в Корбейле, откуда регулярно высылала письма и посылки в тюрьму Сен-Мартен-де-Ре. Каждый месяц она отправлялась на расположенный в Атлантике остров Ре, где с нее не спускали глаз, опасаясь, что она будет пытаться облегчить побег любовнику.

А именно там, в Сен-Мартен-де-Ре, Пьер Сабатини сидел в одной камере с Фернаном.

— Я приказал наблюдать за виллой в Корбейле, — сказал Жанвье. — Там по очереди дежурят несколько человек.

— Что еще говорил инспектор Николя?

— Просил передать вам, что едет в кафе «У Версальских ворот». Из того, что он узнал вчера, следует, что Люссак каждый вечер встречается с приятелями именно там. Он хочет прийти туда раньше их, чтобы не обращать на себя внимания.

— Люка еще в конторе?

— Вернулся минуту назад.

— Скажи ему, чтобы сегодня ночью он имел под рукой десяток людей. Я перезвоню тебе через несколько минут.

Он позвонил в прокуратуру. Застал там только дежурного вице-прокурора.

— Я хотел бы поговорить с прокурором Дюпон Д'Астье.

— Его сейчас нет.

— Я знаю. Но мне необходимо переговорить с ним по очень срочному делу. Речь идет о недавнем бандитском нападении. И несомненно, что с этим делом связана личность Фернана.

— Я постараюсь его найти. Вы на набережной?

— Нет, у себя дома.

Он назвал свой номер телефона.

С этой минуты события следовали одно за другим с молниеносной быстротой.

Едва Мегрэ закончил десерт, снова зазвонил телефон. Это был прокурор Дюпон Д'Астье.

— Мне передавали, что вы арестовали Фернана. Это правда?

— Еще нет, господин прокурор, но у нас есть шанс арестовать его сегодня ночью.

Он кратко сообщил прокурору, как представляет себе ситуацию.

— Приезжайте ко мне в кабинет как можно быстрее. Я сейчас на ужине у друзей, но сразу же выхожу и еду во Дворец. Вы связались с Корбейлем?

Мадам Мегрэ уже приготовила чашку очень крепкого черного кофе, а через минуту она вынула из буфета бутылку абрикосовой настойки.

— Смотри, чтобы не простудился. Думаешь, тебе придется ехать в Корбейль?

— Было бы странно, если бы мне предоставили такую возможность.

Он не ошибся. Во Дворце правосудия, в одном из обширных прокурорских кабинетов собрались уже все: не только прокурор Дюпон Д'Астье, еще в смокинге, но и судебный следователь Лекай, принесший досье Фернана и материалы о недавнем грабительском нападении, а также комиссар Буффе, один из старых коллег Мегрэ из другого комиссариата, с улицы Соссэ.

Буффе был высокий, тучный и плечистый мужчина с румяной кожей и с как бы всегда заспанными глазами, что не мешало ему быть полицейским, возбуждающим страх в преступном мире.

— Садитесь, Мегрэ, и расскажите нам подробно, как вам представляется это дело.

Перед выходом из дома Мегрэ провел еще одну краткую беседу по телефону — с инспектором Жанвье.

— Я ожидаю самую важную информацию с минуты на минуту. Но уже сейчас могу утверждать, что на вилле Розали Бурдон в Корбейле в течение нескольких дней скрывается какой-то мужчина.

— Его видели ваши люди? — спросил Буффе. Голос у него был писклявый, как у маленькой девочки, и это чрезвычайно констрастировало с ростом и фигурой.

— Пока нет. Им сказали соседи, что у нее кто-то есть, а описание почти соответствовало приметам Фернана.

— Вилла окружена?

— На определенном расстоянии, чтобы не вызывать тревоги.

— Там несколько выходов?

— Может быть, и несколько, но дело не в этом. Дело в том, что обнаружены и другие нити. Как я уже сообщил по телефону господину прокурору, Рене Люссак являлся другом Жозефа Резона, того участника нападения, который был смертельно ранен на улице Лафайет. Они жили дверь в дверь в Фонтеней-о-Роз.

Этот самый Люссак бывает в компании двух приятелей в кафе неподалеку от Версальских ворот. Кафе называется «У друзей». Вчера вечером они играли там в карты, а ровно в половине десятого Люссак вошел в телефонную будку и попросил телефонистку соединить его с Корбейлем. Существует предположение, что третий постоянно находится в тесном контакте со своим шефом. Если и сегодня вечером они встретятся в том самом месте — а я буду иметь сообщение с минуты на минуту, как раз ожидаю звонка, — мы должны будем принять решение сейчас лее.

Раньше Мегрэ решил бы все сразу, один, на свою ответственность, не было бы необходимости созывать «военный совет» на территории прокуратуры. Разве что если бы речь шла о какой-нибудь крупной политической афере.

— Опираясь на показания одного из свидетелей, я думаю, что в тот момент, когда было произведено нападение на кассира на улице Лафайет, в кафе напротив сидел Фернан и наблюдал за происходящим. Двое нападавших вскочили в машину и удрали, оставив третьего. Им достался чемоданчик, в котором находилась крупная сумма денег. Малоправдоподобно, что Фернан смог увидеться с кем-нибудь из своих приятелей, тем более что один из них умер в больнице из-за полученной раны.

Если это он укрывается у «прекрасной Розалии», то значит, что он укрылся у нее в тот самый день, когда и произошло нападение, и что из своего укрытия он каждый вечер дает по телефону инструкции своим приятелям из кафе «У друзей».

Буффе слушал с сонным выражением лица. Мегрэ знал, что его коллега из отдела общественной безопасности оценивает это дело так же, как и он, предвидит все возможные события и предстоящие опасности. Если Мегрэ излагал дело со всеми подробностями, то делал это исключительно для господ из прокуратуры.

— Раньше или позлее кто-нибудь из сообщников должен будет привезти Фернану всю или по крайней мере часть захваченной суммы. Если бы их при этом задержали, мы располагали бы, конечно, неопровержимыми доказательствами их вины. Ожидание не должно продлиться больше, чем несколько дней. Тем временем Фернан может подыскать другое укрытие, и, несмотря на то что вилла окружена, может ускользнуть из наших рук, просочившись между пальцами. С другой стороны, если встреча этих трех человек, как и вчера, состоится, мы можем задержать всех одновременно: их здесь, а Фернана в Корбейле.

Зазвонил телефон. Секретарь подал трубку Мегрэ.

— Это вас.

Звонил Жанвье, который исполнял роль связного.

— Они здесь, шеф. Что вы решили?

— Сообщу тебе через несколько минут. Пошли кого-нибудь из наших людей в Фонтеней-о-Роз. Когда он прибудет на место, пусть тебе позвонит.

— Понял.

Мегрэ положил трубку.

— Какое решение, господа?

— Не рисковать, — произнес прокурор. — Ждать, пока появятся доказательства. Ведь должны же они появиться в конце концов, правда?

— Они наймут лучших адвокатов, сами откажутся от показаний и наверняка позаботятся о железном алиби.

— Но если мы не арестуем их сегодня вечером, то рискуем, что не задержим их никогда.

— Я беру на себя Корбейль, — сказал Буффе.

Мегрэ не мог протестовать, даже если бы хотел. Пригородный сектор не принадлежал ему, он был в сфере службы общественной безопасности.