Мегрэ и Долговязая - Сименон Жорж - Страница 26

— И, естественно, сердце у вас здоровое. А у вашего сына больное?

— У него сердце всегда было увеличено.

— Он убил свою жену, — вдруг произнес Мегрэ, подняв голову и глядя в упор на старуху.

— Это он сказал вам?

Мегрэ не стал лгать:

— Он еще отрицает, но это ни к чему не приведет.

У нас есть доказательства.

— Что он убил?

— Что он стрелял в Марию в своем кабинете.

Она не шелохнулась. Черты ее немного застыли, чувствовалось, что она задерживает дыхание, но других признаков волнения не было.

— Какие у вас доказательства?

— Мы нашли то место, где тело его жены было брошено в Сену, так же как и ее багаж и инструменты грабителя.

— А-а!

Она больше ничего не сказала. Она ждала, руки ее неподвижно лежали на темном платье.

— Ваш сын отказался от своего права требовать законной защиты. И напрасно. Потому что я убежден: когда его жена вошла в кабинет, у нее в руках было оружие и намерения у нее были недобрые.

— Почему?

— Об этом я вас и спрашиваю.

— Я ничего не знаю.

— Где вы в это время были?

— Я вам сказала, в своей комнате.

— И вы ничего не слышали?

— Ничего. Только слышала, как затворили дверь.

Потом шум мотора на улице.

— Такси?

— Думаю, да, потому что моя невестка говорила, что идет за такси.

— Вы не уверены? Это могла быть и частная машина?

— Я ее не видела.

— Это могла быть и машина вашего сына?

— Он заверил меня, что никуда не выезжал.

— Вы отдаете себе отчет в том, что ваши сегодняшние ответы отличаются от тех заявлений, которые вы мне сделали, когда сами явились ко мне?

— Нет.

— Вы были уверены, что ваша невестка уехала из дома на такси?

— Я и сейчас так думаю.

— Но теперь вы в этом уже не уверены. Вы не уверены также и в том, что не было попытки ограбления?

— Я не видела никаких следов.

— В котором часу вы вышли из своей комнаты в среду утром?

— Около половины седьмого.

— Вы вошли в кабинет?

— Не сразу. Я заварила кофе.

— Вы открывали окна в кабинете?

— Кажется, да.

— Прежде, чем спустился из спальни ваш сын?

— Возможно, что и так.

— Но вы этого не утверждаете?

— Поставьте себя на мое место, месье Мегрэ. Вот уже двое суток я сама не знаю, как только я живу. Мне задают всевозможные вопросы. Сколько уже часов я сижу в приемной и жду? Я устала. Я изо всех сил стараюсь держаться.

— Почему вы явились сюда сегодня ночью?

— Разве не естественно, чтобы мать следовала за своим сыном в подобных обстоятельствах? Я всегда жила с ним вместе. Может быть, я ему буду нужна.

— Вы последовали бы за ним в тюрьму?

— Не понимаю. Я не мыслю себе, что…

— Я поставлю вопрос иначе: если я выдвину обвинение против вашего сына, возьмете ли вы на себя часть ответственности за его поступок?

— Но ведь он ничего не сделал!

— Вы в этом уверены?

— Зачем ему было убивать свою жену?

— Вы избегаете прямого ответа. Вы уверены, что он не убил ее?

— Насколько мне известно, он не убивал.

— И все же вы допускаете, что он мог это сделать?

— У него не было на это никаких причин.

— Он это сделал! — резко сказал Мегрэ, глядя ей в лицо.

Она словно замерла. Произнесла только:

— А-а!

Потом открыла сумку и вынула носовой платок.

Глаза ее были сухие. Она не плакала. Только провела платком по губам.

— Могу я попросить стакан воды?

Он подал ей воды.

— Как только прокурор приедет во Дворец правосудия, против вашего сына будет выдвинуто обвинение.

Могу вас заверить уже сейчас, что у него нет никаких шансов выкрутиться.

— Вы хотите сказать, что…

— Он поплатится головой.

Она не потеряла сознания, сидела прямо, устремив перед собою неподвижный взгляд.

— Его первую жену откопают. Вы, конечно, знаете, что можно обнаружить следы некоторых ядов в костях.

— Зачем ему нужно было убивать их обеих? Это невозможно. Это неправда, месье комиссар. Не знаю, почему вы так говорите со мной, но я отказываюсь вам верить. Дайте мне самой спросить у него. Позвольте мне поговорить с ним наедине, и я докопаюсь до истины.

— Во вторник вы провели весь вечер в своей комнате?

— Да.

— Ни на минуту не спускались вниз?

— Нет. Зачем мне было спускаться, раз эта женщина наконец уезжала?

Мегрэ подошел к окну, несколько минут постоял, прижавшись лбом к стеклу, потом прошел в соседний кабинет, схватил бутылку и выпил все, что в ней было, — две или три рюмки.

Когда он вернулся, походка у него была тяжелая, как у Гийома Серра, а взгляд такой же упрямый.

Глава 9

в которой Мегрэ не очень гордится своей работой, но доволен тем, что ему удалось спасти кому-то жизнь

Он сидел в чужом кресле, опершись локтями о стол, со своей самой крупной трубкой во рту, устремив глаза на старую даму, которая напоминала ему настоятельницу монастыря.

— Ваш сын, мадам Серр, не убивал ни своей первой, ни своей второй жены, — сказал он, отчеканивая слова.

Она удивленно нахмурила брови, но взгляд ее совсем не выразил радости.

— Он не убивал и своего отца, — добавил комиссар.

— Что?

— Молчите!.. Если позволите, мы покончим с этим как можно быстрее. Не будем пока заниматься доказательствами. Они появятся в свое время. Не будем также разбираться в причинах смерти вашего мужа. В чем я почти уверен, это в том, что ваша первая невестка была отравлена. Более того, я убежден, что здесь речь пойдет ни о мышьяке, ни о каком-либо другом сильно действующем яде, который применяют обычно. Между прочим, надо вам сказать, что отравления в девяти случаях из десяти — дело рук женщин. Ваша первая невестка, так же, как и вторая, страдала болезнью сердца. У вашего мужа тоже была эта болезнь. Иные лекарства, которые люди крепкого здоровья переносят довольно легко, могут стать смертельными для сердечников. Я думаю о том, нет ли ключа к этой загадке в одном из писем Марии к ее приятельнице. Она говорит в нем о путешествии в Англию, которое вы совершили вместе с вашим мужем, и подчеркивает, что вы все страдали морской болезнью до такой степени, что судовому врачу пришлось вас лечить. Что врачи дают в таких случаях?

— Не знаю.

— Вряд ли вы этого не знаете. Обычно дают атропин в той или иной форме. А сильная доза атропина может быть роковой для сердечника.

— Таким образом, мой муж…

— Мы еще вернемся к этому, даже если доказать это невозможно. Ваш муж в последние годы вел беспорядочную жизнь и растрачивал свое состояние. А вы всегда страшились нужды, мадам Серр.

— Не из-за себя. Из-за сына. Причем это не значит, что я могла бы…

— Потом ваш сын женился. В вашем доме появилась другая женщина, женщина, которая сразу стала носить ваше имя и обладать такими же правами, как вы.

Она закусила губу.

— Эта женщина, тоже страдавшая болезнью сердца, была богата, богаче вашего сына, богаче всех Серров, вместе взятых.

— Вы хотите сказать, что я отравила ее, после того как отравила своего мужа?

— Да.

Она принужденно захихикала.

— И я, конечно, отравила и свою вторую невестку?

— Ваша вторая невестка уезжала, разочарованная, после безуспешной попытки ужиться в доме, так и оставшемся для нее чужим. Скорее всего, она увозила с собой и свои деньги. И у нее тоже было больное сердце.

Видите, мои недоумения, почему исчезло тело, обоснованны. Если бы она была только отравлена, достаточно было просто позвать врача, который, учитывая состояние здоровья Марии, констатировал бы сердечный приступ. Может быть; этот приступ должен был произойти позже, в такси, на вокзале или в поезде.

— Вы очень уверены в себе, месье Мегрэ.

— Я знаю, что произошло какое-то событие, которое заставило вашего сына выстрелить в свою жену.