Мегрэ и дело Наура - Сименон Жорж - Страница 16

— Он не мучился?

— Неизвестно, — сухо повторил Пьер Наур.

— В котором часу это… произошло?

— Вероятно, между полночью и половиной второго утра..

— В доме никого не было?

— Фуад был в клубе, а Нелли спала… Она утверждает, что ничего не слышала…

— Я действительно должна присутствовать на встрече у нотариуса?

— Да, он мне звонил.. Завтра во второй половине дня… Мой отец прибыл прошлой ночью и отдыхает в гостинице «Распай»…

— Что мне делать? — спросила она, не обращаясь непосредственно ни к кому

После еще более тягостной паузы подруга сказала ей что-то по-голландски.

— Ты думаешь?.. — ответила ей Лина по-французски.

— Да. Это лучше, возможно… Я не могла бы заснуть в этом доме…

Лина посмотрела на Мегрэ.

— Я устроюсь в гостинице вместе с подругой и горничной…

Она не просила позволения, а всего лишь сообщала о своем решении.

Затем Лина снова обратилась к своему зятю:

— Нелли наверху? Где мадам Боден?

— Она не пришла. Нелли в своей комнате.

— Я поднимусь, чтобы взять белье и кое-что из одежды… Ты мне поможешь, Анна?

Оставшись одни, мужчины молча смотрели друг на друга.

— Как чувствует себя ваш отец после такого удара, господин Наур?

— Довольно плохо… Сестра прилетела с ним, и теперь они поехали в гостиницу, чтобы отдохнуть… Я настоял, чтобы они не останавливались в этом доме…

— А вы останетесь?

— Я предпочитаю быть здесь… Вы не начинаете догадываться о личности преступника, господин Мегрэ?

— А вы?

— Не знаю… Почему вы не допросили мою невестку?

— Жду, пока она устроится в гостинице. Сейчас, вероятно, она не смогла бы выдержать больше того, что ей пришлось испытать…

Они стояли лицом к лицу, и Пьер Наур сурово глядел на комиссара.

— Я бы хотел задать вам один вопрос, — мягко сказал Мегрэ. — Вы читали корреспонденцию вашего брата, и у вас была возможность поговорить с Уэни… Кажется, он не очень-то расположен сотрудничать с нами… Возможно, вы…

— Я пробовал вчера вечером вытянуть из него хоть что-то, но без особого успеха…

— Число тех, кто мог бы совершить убийство, довольно ограниченно, но при одном условии…

— Каком?

— Представьте себе, что ваш брат, вопреки вашему первому предположению, не только играл в последнее время самостоятельно, но и представлял какой-то синдикат игроков, как это случалось в прошлом…

— Я вижу, куда вы клоните, и прошу вас, господин комиссар, даже не останавливаться на этой гипотезе. Мой брат был честным человеком, как и все Науры… Его скрупулезность доходила до мелочей, в чем я снова убедился, просмотрев его бумаги…

Немыслимо, что, работая на какой-то синдикат, он нанес ему ущерб хотя бы на один сантим и вследствие этого стал объектом мести…

— Я рад слышать то, что вы сказали… Прошу прощения — в силу своих обязанностей я не должен упускать из виду ни одной гипотезы… На эту мысль меня навело присутствие в доме Уэни…

— Не понимаю…

— Не кажется ли вам, что положение Уэни является довольно двусмысленным?.. Он не совсем секретарь, не камердинер, не шофер и все же вовсе не ровня… Он мог бы при вашем брате играть роль своего рода контролера, представителя синдиката игроков…

Наур иронически улыбнулся:

— Если бы это мне сказал кто-нибудь другой, а не вы, я бы ему ответил, что он слишком увлекается чтением полицейских романов… Я вам говорил, что у ливанцев сильно развито чувство семьи. И при этом семья не ограничивается лишь близкими родственниками. Случается, что в нее входят и старые слуги, друзья проживают на равных со всеми правах…

— Вы не могли бы причислить к ним Уэни?

— Нет… Прежде всего потому, что этот человек не вызывает у меня симпатии, и потом, я ведь рано женился, а Феликс оставался холостым до тридцати пяти лет… Наша семья была убеждена, что он никогда не женится…

— Вы позволите?

Мегрэ, услышав шаги на лестнице, пошел открыть дверь. Лина сменила платье и надела норковую шубу. За ней шла Нелли Фелтхеис, неся чемодан и глядя куда-то вдаль, а позади спускалась нагруженная вещами Анна Кехель.

— Не можете ли вы, Пьер, вызвать такси?.. Не стоило отпускать то, на котором мы приехали…

Она вопросительно поглядела на комиссара, и Мегрэ спросил:

— В какой гостинице вы думаете остановиться? В «Рице»?

— О нет! С ней у меня связано слишком много воспоминаний… Подождите, как называется та гостиница на углу улицы Риволи, возле Вандомской площади?..

— «Отель де Лувр»?

— Да, так… Мы поедем в «Отель де Лувр»…

— Я позволю себе сейчас поехать вслед за вами, так как обязан задать вам несколько вопросов…

— Такси сейчас будет…

Часы показывали почти полдень. Теперь была очередь Жанвье — ехать в Орли, ждать там прибытия Алваредо и установить за ним наблюдение.

— До свидания, Пьер… В котором часу состоится завтра оглашение завещания и у какого нотариуса?

— В три часа, у мэтра Леруа-Бодье, бульвар Сен-Жермен…

— He стоит записывать, — вмешался Мегрэ. — Я дам адрес в гостинице…

Понадобилось какое-то время, чтобы разместить в машине багаж и трех пассажирок. Стоя на тротуаре, Лина дрожала от холода и смотрела вокруг, словно не узнавая окружающей ее привычной обстановки.

Пьер Наур закрыл дверь дома, и Мегрэ увидел, как шевельнулась штора в окне комнаты, в которой, должно быть, находился Уэни.

Он сказал Люка, садясь рядом с ним:

— Следуй за ними… Они направились в «Отель де Лувр», но я предпочитаю убедиться в этом… Я до сих пор не уверен, что во всей этой истории все искренни до конца…

Улицы были такими же пустынными, как и в августе, когда не видно туристских автобусов. Такси остановилось перед «Отель де Лувр». Сначала в гостиницу вошли Лина и ее подруга, видимо, хотели узнать, есть ли там свободные комнаты. Через несколько минут за багажом пришел носильщик, а горничная, посмотрев на счетчик, расплатилась за проезд.

— Поставь где-нибудь машину и приходи ко мне в бар. Нужно все же дать ей время обжиться в своем номере и прийти в себя.

К тому асе его мучила жажда.

В баре царили тишина и полумрак. Двое англичан беседовали, устроившись на высоких сиденьях, но слов нельзя было разобрать. На стенах, обшитых дубовыми панелями, в четырех или пяти метрах друг от друга висели бронзовые бра, освещавшие бар тусклым светом. В углу, с бокалом красноватого коктейля, кого-то ждала молодая женщина. Четверо мужчин вели тихий разговор, изредка наклоняясь друг к другу.

И здесь тоже чувствовалось воскресенье, день, свободный от всяческих забот. Сквозь кремовые шторы едва различались грязные сугробы, черные деревья, головы идущих прохожих.

— Не желаете ли снять пальто, мосье?

— О, прошу прощения…

Из-за тех дел, которые он расследовал, ему чаще приходилось бывать в различных небольших кафе или в шумных барах в районе Елисейских полей, чем в таких роскошных гостиницах. Он снял пальто, облегченно вздохнул, осободившись наконец от слишком теплого шарфа.

— Пива… — бросил он бармену, который смотрел на него, словно пытаясь вспомнить, где он мог видеть это лицо.

— «Карлсберг», «Хайникен»?

— Безразлично…

Добряка Люка тоже остановила девушка из гардероба.

— Что ты будешь пить?

— А вы, шеф?

— Я заказал себе пиво.

— Тогда и для меня то же самое.

Буквы, составляющие название «Гриль-ресторан», слабо светились над открытой дверью, откуда доносилось легкое позвякивание тарелок.

— Ты голоден?

— Не очень…

— Тебе известны номера комнат?

— 437, 438 и 439. Две спальни и маленькая гостиная.

— А Нелли?

— Она будет ночевать там же. 437-й номер — большая комната с двумя кроватями для госпожи Наур и ее подруги…

— Я сейчас вернусь…

По широкому коридору с мраморным полом Мегрэ направился к двери с надписью «телефон».

— Соедините меня, пожалуйста, с комнатой 437.

— Минутку…

— Алло!.. Госпожа Наур?