Капкан для жениха - Малиновская Елена Михайловна - Страница 49

Синие глаза арахнии были устремлены прямо на меня. Ее зрачки по величине не превышали булавочных головок, словно вокруг царил яркий солнечный свет.

Этот пристальный немигающий взор нервировал меня. Казалось, будто Миколика изучает самые потайные уголки моей души.

— Перед началом ритуала ты должна стать арахнией, — между тем начал говорить Эдриан. — Нельзя лишить тени того, у кого ее еще нет. Так что давай, зови свое чудовище и сливайся с ним в единое целое.

Я хотела было огрызнуться, сказать, что не намерена ничего делать. Но не сумела даже открыть рта. Глаза Миколики, до пределов наполненные неестественной синевой, завораживали. Я словно парила в весеннем небе, потеряв всякое чувство опасности и неправильности происходящего.

Запылали свечи. Их пламя многократно отражалось в зеркале, стоящем напротив стола, поэтому создавалось впечатление, будто передо мной возник коридор из огня. Но даже это зрелище не смогло отвлечь меня. Один лишь взгляд в буйство пламени — и я опять замерла, словно загипнотизированная Миколикой.

— Ты уже чувствуешь это.

Удивительно, но губы арахнии не шевелились. Однако я отчетливо слышала ее голос. Он лился вокруг меня, уговаривая, умоляя, зачаровывая.

— Ты чувствуешь, как тьма зовет тебя. Расслабься. Закрой глаза. И тень придет. Ты долго ей сопротивлялась, но теперь борьба завершилась. Раскрой объятия и прими то, что ты есть на самом деле.

Я хотела взорваться криком, приказать арахнии убираться прочь из моей головы. Но вместо этого послушно зажмурилась. Происходило что-то странное. По моим жилам будто начал струиться мрак Я ощущала, как растворяюсь в темноте проклятого подвала, становлюсь ничем — и в то же время всем. Мои чувства обострились до такого предела, что я слышала, как течет кровь в венах и артериях Моргана, стоящего чуть поодаль. А пульс Эдриана, от которого меня отделял всего шаг, отдавался ударами молота в моих ушах.

«Наконец-то!»

Я не могла понять, кому принадлежит эта мысль — мне или окружающей тьме. Только она пульсировала в моей голове, вытеснив все сомнения и страхи. Я понимала, что происходит что-то очень правильное и нужное. Когда это закончится, я стану другим человеком. А возможно, и не человеком вовсе. Но так было нужно, только так было правильно. Глупо было сопротивляться заведенному порядку вещей. Сейчас я понимала, сколь многого по недомыслию желала себя лишить. Было такое чувство, будто незрячий вдруг увидел все буйство красок летнего дня. Потрясение, которое я испытала, оказалось даже сильнее, чем когда передо мной открылось существование сумеречного мира.

Я открыла глаза. В зеркальном коридоре, наполненном всполохами огня, я увидела себя. Или я ошибалась, и передо мной стояла незнакомка, присвоившая мою внешность? У девушки напротив были слишком рыжие волосы и слишком черные глаза, в которых жила пульсирующая в такт моему сердцу тьма.

— Я пришла, — шепотом донеслось до меня из тьмы. — Ты примешь меня?

У меня не оставалось сил говорить. Поэтому я просто кивнула.

Девушка улыбнулась и шагнула вперед. Она протягивала мне руку, и я протянула ей свою. Когда наши пальцы соприкоснулись, я ощутила не холод зеркала, а тепло чужого крепкого рукопожатия.

— Спасибо, — прошептала мне девушка. Ее фигура пошла рябью, когда незнакомка начала просачиваться через раму зеркала. Она словно истекала мраком, для того чтобы собрать себя по капле по эту сторону отражения.

Я опять закрыла глаза, зная, что теперь от меня ничего не зависит. Я приняла свою тень. И когда Миколика отнимет ее у меня, то это будет больно. Очень больно, как если бы мне отрубили ногу или руку.

— Чего ты медлишь? — услышала я шипение Эдриана, по всей видимости, обращенное именно к арахнии. — Действуй! Ты сама говорила, что если тень сольется с ней целиком и полностью, то уже ничего нельзя будет сделать.

— Еще секундочку, — донесся до меня умоляющий шепот Миколики. — Не мешай мне, я знаю…

Я не расслышала окончание фразы. В следующее мгновение мир перестал для меня существовать. Я окончательно растворилась в темноте. И это было… прекрасно! Никогда прежде я не чувствовала себя настолько свободной и настолько всемогущей. Казалось, будто я могу пересечь тысячи миль пространства за один миг, вознестись на самую высокую гору мира и опуститься на дно самого глубокого океана. Стоит мне только улыбнуться, как самый неприступный мужчина станет моим, стоит нахмуриться — как сам Альтис пожалует из своего царства теней за тем, чтобы покарать моего обидчика.

— Миколика! — из какого-то невыразимого далека донесся до меня рассерженный рев Эдриана. — Действуй немедленно, пока она не превратилась окончательно в арахнию!

— Нет, — вдруг раздался спокойный и уверенный голос Седрика. — Пусть все идет так, как шло. Тамика разберется сама.

В том водовороте эмоций, которые я сейчас испытывала, промелькнуло жгучее любопытство. Надо же, некромант все-таки решил принять участие в этом ритуале. Но почему с таким опозданием? И с какой стати он останавливает Эдриана?

Впрочем, эти вопросы тут же исчезли. Я продолжала купаться в блаженстве и неге, с каждым мигом приближаясь к кульминации.

Когда терпеть наслаждение стало невозможным, оно превратилось в боль. Я вскрикнула от неожиданности, но спазм перехватил горло. Чудилось, будто невидимый великан выжимает меня, как прачка белье, тщательно и методично перемалывая мои кости в муку и разрывая связки. Но почти сразу все завершилось.

Я знала, что стою в том же подвале и по-прежнему держу Миколику за руки. Но я стала иной. Я слышала шепот мрака у меня в голове. Он звучал тихо, на самой грани восприятия, словно непрерывный шорох прибоя. И это успокаивало, дарило чувство защищенности.

Когда я посмотрела на Миколику, то увидела на ее губах довольную улыбку.

— Ты не забрала мою тень, — сказала я. — Почему?

— Потому что ты не отдала ее. — Арахния негромко рассмеялась, позабавленная моим вопросом. — Забрать тень можно лишь у того, кто откажется от нее. Тебе задали вопрос. Ты ответила согласием. С этого момента ход ритуала от меня не зависел.

— Но… — растерянно пролепетала я, не зная, что еще сказать. Как-то не ожидала я подобного.

— Своей тени невозможно солгать, — продолжила Миколика. — Я понимаю, что ты чувствуешь себя обманутой. Ты так долго убеждала себя в том, что хочешь быть обычным человеком. Но на самом деле ты стремилась к иному. Истинную свободу тебе даст только тень.

Я кивнула, невольно соглашаясь со словами арахнии. Да, она права. Никогда прежде я не ощущала себя настолько уверенной и спокойной. Да, впервые в жизни я знала, что могу постоять за себя. И знала, что мало кто рискнет меня отныне обидеть. Демоны, я и не предполагала, что осознание столь элементарных истин может быть настолько приятным!

— Но мы не договаривались так! — обиженно взвыл Эдриан. — Мика, ты все испортила!

Он шагнул ко мне и с такой силой и злостью дернул за руку, принуждая отступить от Миколики, что я застонала.

— Эдриай! — в едином восклицании сразу же слились три возмущенных голоса: Моргана, Седрика и Фрея.

— Сколько защитников у маленького, только что вылупившегося паучка! — ядовито огрызнулся Эдриан, продолжая сжимать мою руку чуть повыше локтя. — Ну да, конечно же, в ваших глазах я, наверное, злодей из злодеев. Но неужели никто не понимает, что я стараюсь прежде всего во благо ей? Властвованию сумеречных существ приходит конец. Клянусь, я сделаю все, но в кратчайший срок уничтожу всех, кто имеет тень!

Он настолько забылся во время своей прочувственной тирады, что все крепче и крепче сжимал свои пальцы. Я кривилась, изо всех сил стараясь не выдать себя криком. Нет, этого удовольствия я ему не доставлю! Вот ведь гад, поди, всю пятерню на моей коже отпечатал.

— Успокойся! — повелительно бросил ему Морган. — Ты делаешь Тамике больно.

— Разве это боль? — Эдриан презрительно усмехнулся, однако нажим пальцев немного ослабил. — Настоящую боль ей еще предстоит узнать, когда она попадет в руки моих верных соратников. Глупая! Я пытался уберечь ее от столь незавидной судьбы, а она…