Мегрэ - Сименон Жорж - Страница 5

Он вернулся в бар.

— Можно мне заказать еще один коктейль? — спросила женщина, которую он уже раз угостил.

— Как тебя зовут?

— Фернандой.

— Что ты делала вчера вечером?

— Была с тремя сынками богатых родителей, пожелавшими нюхнуть эфира. Меня потащили в какой-то особняк на улице Нотр-Дам-де-Лоретт…

Мегрэ даже не улыбнулся, хотя мог бы и сам дорассказать остальное.

— Сначала каждый поочередно зашел в аптеку на улице Монмартр и купил пузырек эфира. Дальнейшее в деталях я уже запамятовала. Первым делом все разделись.

Но на меня даже не взглянули. Потом мы вчетвером улеглись на кровать. Когда все надышались эфира, один встал и каким-то чудным голосом объявил: «Ух ты! На шкафу-то ангелочки сидят. И какие хорошенькие!.. Сейчас я их поймаю…» Он попробовал встать, но тут же рухнул на коврик. Меня мутило от запаха. Я спросила, чего они от меня еще хотят, и снова оделась. Мне даже удалось посмеяться. На подушке между двумя головами сидел клоп.

До сих пор слышу, как один из этих типов сонным голосом произнес: «У меня под носом клоп». — «У меня тоже», — отозвался другой. И они не шелохнулись.

Женщина залпом допила коктейль и заключила:

— Вот чокнутые!

Тем не менее она забеспокоилась:

— Останешься у меня на всю ночь?

— Конечно, конечно, — заверил Мегрэ.

От входа и располагавшейся сразу за ним вешалки бар был отделен занавесом. Сквозь щель в нем Мегрэ мог видеть входящих. Неожиданно он сполз с высокого табурета и сделал несколько шагов вперед. Появился мужчина, негромко осведомившийся у гардеробщицы:

— Ничего нового?

— Здравствуйте, господин Кажо!

Это сказал Мегрэ, держа трубку в зубах и руки в карманах. Новоприбывший медленно повернулся кругом, оглядел говорившего с головы до ног и процедил:

— Вы здесь? Вы?

Позади них были красный занавес и музыка, перед ними — открытая дверь на холодную улицу, где прохаживался швейцар. Тот, кого назвали г-ном Кажо, заколебался, снимать ему пальто или нет.

Фернанда, все еще не успокоенная, высунула нос из зала, но тут же отпрянула.

— Разопьете со мной бутылочку?

Кажо принял наконец решение и, не спуская глаз с собеседника, сдал пальто на вешалку.

— Раз вы приглашаете… — согласился Мегрэ.

Подоспевший метрдотель проводил их к свободному столику. Не взглянув на карту вин, Кажо распорядился:

— Мумм[1] двадцать шестого года.

Он был не в смокинге, а в дешевой темно-серой тройке такого же скверного покроя, что и у Мегрэ. Он даже не побрился, и щеки его покрывала сероватая щетина.

— Я думал, вы в отставке.

— Я действительно в отставке.

Хотя, на первый взгляд, этот обмен репликами ничего не означал, Кажо все-таки нахмурился и жестом подозвал продавщицу сигар и сигарет. Фернанда в баре широко раскрыла глаза. Что до молодого Альбера, игравшего роль хозяина заведения, то этот ломал себе голову, подойти или не подходить.

— Сигару?

— Благодарю, нет, — отказался Мегрэ, выбивая трубку.

— Надолго в Париж?.

— Пока убийца Пепито не сядет в тюрьму.

Они не повышали голоса. Рядом с ними люди в смокингах развлекались, перебрасываясь шариками и серпантином. Между столиками важно шествовал саксофонист со своим инструментом.

— Вас вызвали расследовать это дело?

У Жермена Кажо было длинное тусклое лицо, кустистые брови цвета серой плесени. Такого человека меньше всего ожидаешь встретить там, где развлекаются. Говорил он медленно и холодно, следя, какое впечатление производит каждое его слово.

— Я приехал без вызова.

— Работаете на себя?

— Вы сами это сказали.

Все это ровным счетом ничего не значило. Фернанда и та наверняка думает, что ее спутник знаком с Кажо лишь по какому-то невероятному стечению обстоятельств.

— Давно приобрели это заведение?

— «Флорию»? Ошибаетесь. Она принадлежит Альберу.

— Как до этого Пепито?

Кажо не стал спорить, ограничившись невеселой улыбкой, и жестом остановил официанта, собиравшегося разлить шампанское.

— И что дальше? — спросил он тоном человека, нащупывающего тему для разговора.

— Какое у вас алиби?

Ответом была новая, еще более равнодушная улыбка, и Кажо, не моргнув глазом, отчеканил:

— Я лег в девять вечера: слегка грипповал. Привратница, которая заодно ведет мое хозяйство, принесла мне грог и подала его в постель.

Ни тот, ни другой не замечали оглушительного шума, стеной отгораживавшего их от зала. Они привыкли к нему. Мегрэ курил трубку, Кажо — сигару.

— По-прежнему строго на Пугской воде? — полюбопытствовал бывший комиссар, когда собеседник налил ему шампанского.

— По-прежнему.

Они сидели лицом к лицу, серьезные, чуть нахмуренные, как авгуры, а какая-то женщина, сидевшая за соседним столиком и не знавшая, кто они, пыталась угодить кому-нибудь из них в нос ватным шариком.

— Быстро, однако, вы добились разрешения вновь открыть лавочку! — заметил Мегрэ между двумя затяжками.

— Я всегда был в хороших отношениях с «конторой».

— Вам известно, что один мальчишка по-дурацки скомпрометировал себя в этой истории?

— Я что-то читал на этот счет в газетах. Полицейский спрятался в туалете и с перепугу убил Пепито.

Джаз не смолкал. Какой-то англичанин, уже пьяный и державшийся поэтому особенно прямо, проходя задел Мегрэ и извинился:

— Простите.

— Пожалуйста.

Фернанда у стойки бара беспокойно поглядывала на Мегрэ. Он улыбнулся ей.

— Молодые полицейские так неосторожны, — вздохнул Кажо.

— Именно так я и сказал своему племяннику.

— Ваш племянник интересуется подобными вопросами?

— Он как раз и есть тот мальчишка, что прятался в туалете.

Побледнеть Кажо не мог — лицо у него и без того было землисто-серое. Зато он поспешил сделать большой глоток минеральной воды, после чего утер губы.

— Тем хуже, не правда ли?

— Именно это я ему и сказал.

Фернанда подбородком указала на стенные часы: было уже половина второго. Мегрэ знаком дал понять: «Сейчас иду».

— Ваше здоровье! — бросил Кажо.

— Ваше!

— Хорошо у вас там в деревне? Мне рассказывали, что вы перебрались за город.

— Да, хорошо.

— В Париже зимой нездоровый климат.

— Я так и подумал, узнав о смерти Пепито.

— Полно, полно! — запротестовал Кажо, видя, что собеседник достает бумажник.

Тем не менее Мегрэ бросил на столик пятьдесят франков, встал и попрощался:

— До скорого!

Он прошел мимо бара, на ходу шепнув Фернанде:

— Двинулись.

— Ты расплатился?

На улице она не решилась взять его под руку. Он, как обычно, засунул руки в карманы и шел медленным крупным шагом.

— Ты знаком с Кажо? — спросила она наконец, слегка запнувшись на местоимении «ты».

— Он мой земляк.

— Смотри, остерегайся его. Он скользкий тип. Говорю тебе это, потому что ты, по-моему, славный малый.

— Ты спала с ним?

И Фернанда, у которой на каждый шаг спутника приходилось два, ответила так же просто:

— Он ни с кем не спит.

В Мен-сюр-Луар, в доме, где пахло сгоревшими дровами и козьим молоком, г-жа Мегрэ досматривала первый сон. На улице Дам, в номере гостиницы, Филипп тоже в конце концов уснул, положив очки рядом, на ночной столик.