Маньяк из Бержерака - Сименон Жорж - Страница 4

— Скорее, это надолго… Недели две постельного режима…

— А я могу переехать в гостиницу?

— Вам здесь плохо?.. Конечно, можете, если есть кому ухаживать за вами…

— Скажите… Что, между нами говоря, вы сами думаете об этом сумасшедшем из Бержерака? Врач долго молчал. Мегрэ уточнил:

— Вы, как и все, думаете, что это маньяк, который живет в лесу?

— Нет!

Черт побери! У Мегрэ ведь было время поразмыслить над этим, вспомнить подобные дела, уже знакомые ему, или о которых он слышал!

— Это человек, который обычно ведет себя, как вы и я, не так ли?

— Возможно.

— Другими словами, очень может быть, что он живет в Бержераке и имеет какую-то профессию, место…

Доктор как-то странно посмотрел на него, не решаясь что-то сказать.

— Вы кого-то подозреваете?

— Было много предположений, одно за другим… Я раздумываю над этим… Опять к ним возвращаюсь… Если смотреть под определенным углом, то любого можно заподозрить в нарушении психики.

Мегрэ засмеялся:

— Вы перебрали всех в городе! От мэра и даже прокурора до первого встречного! Не забыли и своих коллег, и больничного сторожа…

Нет, врач не смеялся!

— Минутку!.. Не двигайтесь… — сказал он, зондируя рану с помощью тонкого лезвия. — Это страшнее, чем вы думаете…

— Сколько жителей в Бержераке?

— Тысяч шестнадцать… Судя по всему, этот сумасшедший из самых высоких слоев, и даже…

— Ну конечно игла! — проворчал, поморщившись, Мегрэ — доктор сделал ему больно.

— Что вы имеете в виду?

— Что эта игла, вонзенная в сердце безошибочно два раза подряд свидетельствует о некотором знании анатомии…

Наступила тишина. Доктор озабоченно наморщил лоб. Он заново перевязал плечо и грудь Мегрэ, со вздохом выпрямился.

— Вы говорили, что предпочли бы гостиницу!

— Да… Я вызову жену…

— Вы хотите заняться этим делом?

— Еще как!

Дождь бы все испортил. Но уже не меньше двух недель не было ни капли дождя.

Мегрэ устроился в лучшем номере гостиницы Англия, на втором этаже. Его кровать была придвинута к окнам, так что он наслаждался видом площади, где наблюдал за тенью, медленно покидавшей один ряд домов, чтобы переползти на противоположный.

Мадам Мегрэ приняла случившееся, как принимала все: без удивления, спокойно. Всего лишь час она находилась в гостиничном номере, и он уже стал ее комнатой, которую она устроила по-своему.

Такой же мадам Мегрэ была два дня назад в Эльзасе, у постели рожавшей сестры.

— Громадная девочка! Ты бы видел ее! Весит около пяти килограммов.

Она спрашивала доктора:

— Что ему можно есть, доктор? Хороший куриный бульон? А что ему надо запретить, так это его трубку!.. Это для него как пиво!.. Будет просить ее каждый час…

На стенах были чудные красно-зеленые обои. Кроваво-красные. Кричаще— зеленые! Длинные полосы, которые прямо звенят на солнце!

А отвратительная гостиничная мебель из американской сосны, покрытая лаком, качающаяся на своих слишком тонких ножках!

Огромная комната с двумя кроватями. И камин, которому лет двести, куда вставили дешевый радиатор.

— Чего я не пойму, так это почему ты спрыгнул вслед за этим человеком с поезда… А если бы ты упал на рельсы… О, знаешь что! Я приготовлю тебе сейчас сливки с лимоном. Надеюсь, они разрешат мне пользоваться кухней…

Теперь Мегрэ реже снились кошмары. Даже когда он закрывал глаза под лучами солнца, мысли его были более или менее ясны.

Но комиссар продолжал вдыхать жизнь в персонажи, придуманные воспаленным воображением.

— Первая жертва… Фермерша… Замужем?.. Есть дети?..

— Замужем за сыном хозяина… Но не слишком ладила со свекровью, которая винила ее в том, что она слишком кокетлива, надевала шелковое белье, чтобы доить коров…

И вот, старательно и терпеливо, словно художник, пишущий картину, Мегрэ мысленно создавал портрет этой крестьянки, которая, как ему казалось, была аппетитной с виду женщиной, в теле, очень опрятной, принесшей в дом свекра новые идеи, парижские журналы мод… Она возвращалась из города… Мегрэ очень хорошо представлял себе эту дорогу… Они все похожи из-за этих высоких деревьев, бросающих тени по обеим сторонам… И очень белая, известковая почва, режущая глаз при малейшем луче солнца…

Потом эта девочка на велосипеде.

— Был ли у нее парень?

— Неизвестно! Она каждый год приезжала на пару недель из Парижа отдохнуть у тетки во время каникул…

Постель была влажная. Доктор приходил два раза в день. После завтрака на своем «форде» приезжал Ледюк; он неловко маневрировал под окнами, прежде чем поставить машину на стоянку.

Утром третьего дня он приходил в соломенной шляпе, такой же, как у полицейского комиссара.

Нанес визит прокурор. Он принял мадам Мегрэ за служанку и протянул ей трость и котелок.

— Вы, разумеется, простите нашу ошибку. Дело ведь в том, что при вас не было документов…

— Да-да. Мой бумажник исчез. Садитесь же, мосье…

У прокурора был постоянно воинственный вид. И с этим он ничего не мог поделать. Такое выражение ему придавали нос картошкой и жесткие торчащие усы.

— Дело это весьма плачевное и угрожает спокойствию такого прекрасного края… Если бы это произошло в Париже, где порок царит постоянно… Но здесь!..

Черт побери! У него тоже густые брови! Как у крестьянина! Как у доктора! Седые брови. Их Мегрэ непроизвольно приписывал человеку из поезда.

Трость с резным набалдашником из слоновой кости.

— Ну что ж… Я надеюсь, вы скоро выздоровеете и не будете вспоминать худым словом наши края!..

Это был всего лишь визит вежливости. Он спешил уйти.

— У вас прекрасный врач… Он ученик Мартеля… Жаль, что в остальном…

— Что — в остальном?

— Я имею в виду… Впрочем, не беспокойтесь… До скорого свидания. Я буду справляться о вас каждый день…

Мегрэ съел свои сливки с лимоном. Настоящий шедевр кулинарии… Но его раздражал запах дымящихся трюфелей, доносившийся из ресторана.

— Это поразительно! — говорила жена. — Они здесь подают трюфели, как жареную картошку. Можно подумать, что они ничего не стоят! Даже в меню за пятнадцать франков…

Но вот и очередь Ледюка.

— Садись… Хочешь сливок… Нет?.. Что ты знаешь о личной жизни моего врача, я даже не знаю его имени…

— Доктор Риво!.. Я знаю немного… Так, сплетни… Он живет с лесной и с сестрой жены. Здешние жители говорят, что эта свояченица тоже его жена… Однако…

— А прокурор?

— Господин Дюурсо?.. Тебе уже сказали?..

— Давай, давай… Выкладывай!

— Его сестра, вдова капитана дальнего плавания, сумасшедшая. Кое-кто утверждает, что он засадил ее в сумасшедший дом из-за денег…

Мегрэ ликовал. Его бывший коллега с изумлением смотрел на сидящего в постели комиссара, который, прищурившись, глядел на площадь.

— Ну, что дальше?

— Ничего! В маленьких городках…

— Видишь ли, старина, дело-то в том, что это не такой городок, как остальные! Это город, где есть сумасшедший!

Самое забавное — это то, что Ледюк всерьез встревожился.

— Маньяк на свободе! Маньяк, который становится маньяком только тогда, когда на него находит, и который все остальное время ходит, говорит, как ты и я…

— Твоя жена не слишком здесь скучает?

— Она на кухне произвела фурор! Дает рецепты шеф-повару, переписывает у него… Кстати, может быть, этот шеф-повар — маньяк?

Мегрэ испытывает легкое опьянение от того, что избежал смерти, что выздоравливает, что его лелеют, и что все это происходит в какой-то нереальной атмосфере.

А еще оттого, что он все же заставляет свой мозг работать ради удовольствия. Оттого, что наблюдает из постели в окно новое место, новый город…

— Здесь есть муниципальная библиотека?

— Конечно!

— Так вот, будь другом, сходи туда и принеси мне книжки, где говорится о разных душевных болезнях, извращениях, маниях… И принеси мне снизу телефонный справочник. Из него можно многое узнать! Спроси внизу, длинный ли шнур у телефона, и можно ли будет его приносить сюда время от времени…