Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Василий Тёркин

Твардовский Александр Трифонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Василий Тёркин - Твардовский Александр Трифонович - Страница 7

Изменить размер шрифта:

Два солдата

В поле вьюга-завируха,

В трёх верстах гудит война.

На печи в избе старуха,

Дед-хозяин у окна.

Рвутся мины. Звук знакомый

Отзывается в спине.

Это значит – Тёркин дома,

Тёркин снова на войне.

А старик как будто ухом

По привычке не ведёт.

– Перелёт! Лежи, старуха. —

Или скажет:

– Недолёт…

На печи, забившись в угол,

Та следит исподтишка

С уважительным испугом

За повадкой старика,

С кем жила – не уважала,

С кем бранилась на печи,

От кого вдали держала

По хозяйству все ключи.

А старик, одевшись в шубу

И в очках подсев к столу,

Как от клюквы, кривит губы —

Точит старую пилу.

– Вот не режет, точишь, точишь,

Не берёт, ну что ты хочешь!.. —

Тёркин встал:

– А может, дед,

У неё развода нет?

Сам пилу берёт:

– А ну-ка… —

И в руках его пила,

Точно поднятая щука,

Острой спинкой повела.

Повела, повисла кротко.

Тёркин щурится:

– Ну, вот.

Поищи-ка, дед, разводку,

Мы ей сделаем развод.

Посмотреть – и то отрадно:

Завалящая пила

Так-то ладно, так-то складно

У него в руках прошла.

Обернулась – и готово.

– На-ко, дед, бери, смотри.

Будет резать лучше новой,

Зря инстру?мент не кори.

И хозяин виновато

У бойца берёт пилу.

– Вот что значит мы, солдаты, —

Ставит бережно в углу.

А старуха:

– Слаб глазами.

Стар годами мой солдат.

Поглядел бы, что с часами,

С той войны ещё стоят…

Снял часы, глядит: машина,

Точно мельница, в пыли.

Паутинами пружины

Пауки обволокли.

Их повесил в хате новой

Дед-солдат давным-давно:

На стене простой сосновой

Так и светится пятно.

Осмотрев часы детально, —

Всё ж часы, а не пила, —

Мастер тихо и печально

Посвистел:

– Плохи дела…

Но куда-то шильцем сунул,

Что-то высмотрел в пыли,

Внутрь куда-то дунул, плюнул, —

Что ты думаешь, – пошли!

Крутит стрелку, ставит пятый,

Час – другой, вперёд – назад.

– Вот что значит мы, солдаты.

Прослезился дед-солдат.

Дед растроган, а старуха,

Отслонив ладонью ухо,

С печки слушает:

– Идут!

– Ну и парень, ну и шут…

Удивляется. А парень

Услужить ещё не прочь.

– Может, сало надо жарить?

Так опять могу помочь.

Тут старуха застонала:

– Сало, сало! Где там сало…

Тёркин:

– Бабка, сало здесь.

Не был немец – значит, есть!

И добавил, выжидая,

Глядя под ноги себе:

– Хочешь, бабка, угадаю,

Где лежит оно в избе?

Бабка охнула тревожно,

Завозилась на печи.

– Бог с тобою, разве можно…

Помолчи уж, помолчи.

А хозяин плутовато

Гостя под локоть тишком:

– Вот что значит мы, солдаты,

А ведь сало под замком.

Ключ старуха долго шарит,

Лезет с печки, сало жарит

И, страдая до конца,

Разбивает два яйца.

Эх, яичница! Закуски

Нет полезней и прочней.

Полагается по-русски

Выпить чарку перед ней.

– Ну, хозяин, понемножку,

По одной, как на войне.

Это доктор на дорожку

Для здоровья выдал мне.

Отвинтил у фляги крышку:

– Пей, отец, не будет лишку.

Поперхнулся дед-солдат.

Подтянулся:

– Виноват!..

Крошку хлебушка понюхал.

Пожевал – и сразу сыт.

А боец, тряхнув над ухом

Тою флягой, говорит:

– Рассуждая так ли, сяк ли,

Всё равно такою каплей

Не согреть бойца в бою.

Будьте живы!

– Пейте.

– Пью…

И сидят они по-братски

За столом, плечо в плечо.

Разговор ведут солдатский,

Дружно спорят, горячо.

Дед кипит:

– Позволь, товарищ.

Что ты валенки мне хвалишь?

Разреши-ка доложить.

Хороши? А где сушить?

Не просушишь их в землянке,

Нет, ты дай-ка мне сапог,

Да суконные портянки

Дай ты мне – тогда я бог!

Снова где-то на задворках

Мёрзлый грунт боднул снаряд.

Как ни в чём – Василий Тёркин,

Как ни в чём – старик солдат.

– Эти штуки в жизни нашей, —

Дед расхвастался, – пустяк!

Нам осколки даже в каше

Попадались. Точно так.

Попадёт, откинешь ложкой,

А в тебя – так и мертвец.

– Но не знали вы бомбёжки,

Я скажу тебе, отец.

– Это верно, тут наука,

Тут напротив не попрёшь.

А скажи, простая штука

Есть у вас?

– Какая?

– Вошь.

И, макая в сало коркой,

Продолжая ровно есть,

Улыбнулся вроде Тёркин

И сказал

– Частично есть…

– Значит, есть? Тогда ты – воин,

Рассуждать со мной достоин.

Ты – солдат, хотя и млад,

А солдат солдату – брат.

И скажи мне откровенно,

Да не в шутку, а всерьёз.

С точки зрения военной

Отвечай на мой вопрос.

Отвечай: побьём мы немца

Или, может, не побьём?

– Погоди, отец, наемся,

Закушу, скажу потом.

Ел он много, но не жадно,

Отдавал закуске честь,

Так-то ладно, так-то складно,

Поглядишь – захочешь есть.

Всю зачистил сковородку,

Встал, как будто вдруг подрос,

И платочек к подбородку,

Ровно сложенный, поднёс.

Отряхнул опрятно руки

И, как долг велит в дому,

Поклонился и старухе

И солдату самому.

Молча в путь запоясался,

Осмотрелся – все ли тут?

Честь по чести распрощался,

На часы взглянул: идут!

Всё припомнил, всё проверил,

Подогнал и под конец

Он вздохнул у самой двери

И сказал:

– Побьём, отец…

В поле вьюга-завируха,

В трёх верстах гремит война.

На печи в избе – старуха.

Дед-хозяин у окна.

В глубине родной России,

Против ветра, грудь вперёд,

По снегам идёт Василий

Тёркин. Немца бить идёт.