Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Василий Тёркин

Твардовский Александр Трифонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Василий Тёркин - Твардовский Александр Трифонович - Страница 21

Изменить размер шрифта:

По дороге на Берлин

Вьётся серый пух перин.

Провода умолкших линий,

Ветки вымокшие лип

Пух перин повил, как иней,

По бортам машин налип.

И колёса пушек, кухонь

Грязь и снег мешают с пухом.

И ложится на шинель

С пухом мокрая метель…

Скучный климат заграничный,

Чуждый край краснокирпичный,

Но война сама собой,

И земля дрожит привычно,

Хрусткий щебень черепичный

Отряхая с крыш долой…

Мать-Россия, мы полсвета

У твоих прошли колёс,

Позади оставив где-то

Рек твоих раздольный плёс.

Долго-долго за обозом

В край чужой тянулся вслед

Белый цвет твоей берёзы

И в пути сошёл на нет.

С Волгой, с древнею Москвою

Как ты нынче далека.

Между нами и тобою —

Три не наших языка.

Поздний день встаёт не русский

Над немилой стороной.

Черепичный щебень хрусткий

Мокнет в луже под стеной.

Всюду надписи, отметки,

Стрелки, вывески, значки,

Кольца проволочной сетки,

Загородки, дверцы, клетки —

Всё нарочно для тоски…

Мать-земля родная наша,

В дни беды и в дни побед

Нет тебя светлей и краше

И желанней сердцу нет.

Помышляя о солдатской

Непредсказанной судьбе,

Даже лечь в могиле братской

Лучше, кажется, в тебе.

А всего милей до дому,

До тебя дойти живому,

Заявиться в те края:

– Здравствуй, родина моя!

Воин твой, слуга народа,

С честью может доложить:

Воевал четыре года,

Воротился из похода

И теперь желает жить.

Он исполнил долг во славу

Боевых твоих знамён.

Кто ещё имеет право

Так любить тебя, как он!

День и ночь в боях сменяя,

В месяц шапки не снимая,

Воин твой, защитник-сын,

Шёл, спешил к тебе, родная,

По дороге на Берлин.

По дороге неминучей

Пух перин клубится тучей.

Городов горелый лом

Пахнет палёным пером.

И под грохот канонады

На восток, из мглы и смрада,

Как из адовых ворот,

Вдоль шоссе течёт народ.

Потрясённый, опалённый,

Всех кровей, разноплемённый,

Горький, вьючный, пеший люд…

На восток – один маршрут.

На восток, сквозь дым и копоть,

Из одной тюрьмы глухой

По домам идёт Европа.

Пух перин над ней пургой.

И на русского солдата

Брат француз, британец брат,

Брат поляк и все подряд

С дружбой будто виноватой,

Но сердечною глядят.

На безвестном перекрёстке

На какой-то встречный миг —

Сами тянутся к причёске

Руки девушек немых.

И от тех речей, улыбок

Залит краской сам солдат;

Вот Европа, а спасибо

Все по-русски говорят.

Он стоит, освободитель,

Набок шапка со звездой.

Я, мол, что ж, помочь любитель,

Я насчёт того простой.

Мол, такая служба наша,

Прочим флагам не в упрёк…

– Эй, а ты куда, мамаша?

– А туда ж, – домой, сынок.

В чужине, в пути далече,

В пёстром сборище людском

Вдруг слова родимой речи,

Бабка в шубе, с посошком.

Старость вроде, да не дряхлость

В ту котомку впряжена.

По-дорожному крест-накрест

Вся платком оплетена,

Поздоровалась и встала.

Земляку-бойцу под стать,

Деревенская, простая

Наша труженица-мать.

Мать святой извечной силы,

Из безвестных матерей,

Что в труде неизносимы

И в любой беде своей;

Что судьбою, повторённой

На земле сто раз подряд,

И растят в любви бессонной,

И теряют нас, солдат;

И живут, и рук не сложат,

Не сомкнут своих очей,

Коль нужны ещё, быть может,

Внукам вместо сыновей.

Мать одна в чужбине где-то!

– Далеко ли до двора?

– До двора? Двора-то нету,

А сама из-за Днепра…

Стой, ребята, не годится,

Чтобы этак с посошком

Шла домой из-за границы

Мать солдатская пешком.

Нет, родная, по порядку

Дай нам делать, не мешай.

Перво-наперво лошадку

С полной сбруей получай.

Получай экипировку,

Ноги ковриком укрой.

А ещё тебе коровку

Вместе с приданной овцой.

В путь-дорогу чайник с кружкой

Да ведёрко про запас,

Да перинку, да подушку, —

Немцу в тягость, нам как раз…

– Ни к чему. Куда, родные? —

А ребята – нужды нет —

Волокут часы стенные

И ведут велосипед.

– Ну, прощай. Счастливо ехать!

Что-то силится сказать

И закашлялась от смеха,

Головой качает мать.

– Как же, детки, путь не близкий,

Вдруг задержат где меня:

Ни записки, ни расписки

Не имею на коня,

– Ты об этом не печалься,

Поезжай да поезжай.

Что касается начальства, —

Свой у всех передний край.

Поезжай, кати, что с горки,

А случится что-нибудь,

То скажи, не позабудь:

Мол, снабдил Василий Тёркин, —

И тебе свободен путь.

Будем живы, в Заднепровье

Завернём на пироги.

– Дай господь тебе здоровья

И от пули сбереги…

Далеко, должно быть, где-то

Едет нынче бабка эта,

Правит, щурится от слёз.

И с боков дороги узкой,

На земле ещё не русской —

Белый цвет родных берёз.

Ах, как радостно и больно

Видеть их в краю ином!..

Пограничный пост контрольный,

Пропусти её с конём!