Откровения (ЛП) - Боуден Оливер - Страница 60

День летнего солнцестояния 1512 года Эцио встретил, празднуя свой пятьдесят третий день рождения вместе с Софией. Дни, отпущенные ему на пребывание в городе Селимом, подходили к концу. Настроение у Эцио было мрачным. И ассассин и София испытывали неясную тревогу, словно над ними завис незримый меч. В честь дня рождения женщина приготовила ужин по-флорентийски: небольшие салями и феттунта, маринованные огурцы, пасту с лангустом, бифштекс по-флорентийски и на закуску кусок замечательного сыра пекорино. В качестве пирога она испекла кастаньяччо, и приготовила много пирожных с орешками. Но вино, решила София, должно быть непременно из Венето.

Ужин получился настолько потрясающим, и она приложила столько усилий, что Эцио старался оценить все по достоинству. Но София все равно заметила, что даже яства его родины, которые она с таким трудом достала и приготовила, — последнее, что его волнует.

— Что ты будешь делать дальше? — спросила она.

Эцио вздохнул.

— Вернусь в Рим. Здесь моя работа закончена. — Он помолчал. — А ты?

— Думаю, останусь здесь. Займусь тем, чем и занималась прежде. Хотя из Азизы получился лучший букинист, чем из меня.

— Может, тебе стоит попробовать себя в чем-то новом.

— Не знаю, смогу ли я решиться на это. Хотя… — Она замолчала.

— Хотя что?

Она посмотрела на него.

— Я узнала, что есть жизнь и вне книг.

— Жизнь вообще всегда находится вне книг.

— Ты говоришь, как настоящий ученый.

— Это жизнь создает книги, а не наоборот.

София внимательно смотрела на него и думала, сколько он еще будет колебаться. Примет ли когда-нибудь решение? Осмелится? Да и захочет ли — хотя она боялась даже думать об этом, — и решится ли она сама подсказать ему, как поступить? Та поездка в Адрианаполь дала ей понять, что с ней произошло, и она была уверена, что с ним случилось то же самое. Они любили друг друга — ну, конечно же, любили. Но то, чего она ждала, так и не произошло.

Они долго сидели в тишине. Напряжение висело в воздухе.

— Азизу не испугало то происшествие с Ахметом, — наконец сказал Эцио, медленно разливая по бокалам Соаве. — Она просила спросить у тебя, не будешь ли ты против, если она останется здесь работать?

— Ты заинтересован в этом? Почему?

— Из магазина вышел бы отличный координационный центр для местных ассассинов, — пояснил Эцио и поспешно поправился: — Конечно, это было бы вторичной функцией. Зато Азиза бы нашла-таки свое место в Ордене. Если, конечно, ты…

— Что я?

Эцио нервно сглотнул.

— Я… я пойму, если ты…

Он встал на ноги, а потом опустился на одно колено.

Сердце у женщины забилось, как сумасшедшее.

ГЛАВА 80

Они решили сыграть свадьбу в Венеции. Дядя Софии был главным викарием собора Санта Мария Глориоза деи Фрари в районе Сан-Поло и сам предложил провести церемонию. Узнав, что покойный отец Эцио был выдающимся банкиром Джованни Аудиторе, он искренне благословил пару на брак. Эцио послал приглашение Пьетро Бембо, но бывший любовник Лукреции Борджиа не смог приехать, находясь далеко — в Урбино. В числе гостей на свадьбе присутствовали дож Леонардо Лоредан и молодой, но крайне талантливый художник Тициан Вечеллио, который был так поражен красотой Софии, что предложил недорого, в качестве свадебного подарка, написать для пары двойной портрет.

Ассассины выплатили Софии щедрые отступные за магазин, и Эцио, снова спустившись в цистерны, замуровал там пять ключей Масиафа.

Азизе было грустно, что Эцио и София уезжают, но она радовалась новой работе.

После свадьбы они задержались в Венеции, и София заново начала узнавать город, в котором выросла, и знакомиться с оставшимися в живых родственниками. Но Эцио терзало беспокойство. Клаудия присылала из Рима письма, в которых просила поторопиться. Папа Юлий II, покровитель ассассинов, которому исполнилось шестьдесят девять лет, был болен. Преемник был еще не определен, и Братство остро нуждалось в Эцио, чтобы удержать ситуацию под контролем в предстоящий переходный период.

Но Эцио, не смотря на волнение, не хотел ничего предпринимать до отъезда.

— Я больше не хочу вмешиваться во все это, — сказал он как-то Софии. — Теперь я хочу пожить для себя.

— И подумать о себе.

— Да, и это тоже.

— Но все же, у тебя есть долг.

— Я знаю.

Терзали его ум и другие мысли. Глава северо-европейского отделения Братства, Эразм Дезидериус, написал Клаудии из Королевского колледжа в Кембридже, где в настоящее время жил и учился странствующий ученый, что недавно в Виттенберге назначили нового профессора богословия. Это был юноша по фамилии Лютер, за которым необходимо было понаблюдать, потому что его религиозные воззрения могли привести к чему-то большему и поставить под угрозу хрупкую стабильность в Европе.

Он поделился с Софией своими мыслями.

— И что делает Эразм?

— Наблюдает. И ждет.

— Вы будете набирать новых людей в Орден, если Римская церковь на севере потеряет свое влияние?

Эцио развел руками.

— Придется посоветоваться с Дизидериусом. — Он покачал головой. — В мире всегда будет царить несогласие.

— Но разве это не главный признак жизни?

Он улыбнулся.

— Возможно. И возможно, это уже не моя битва.

— Не похоже на тебя, — она помолчала. — Однажды ты расскажешь мне, что случилось под хранилищем в Масиафе?

— Однажды.

— Тогда почему бы не рассказать сейчас?

Эцио посмотрел на жену.

— Хорошо. Я пришел к выводу, что человечество, как бы оно не старалось достичь мира и единства, никогда не обретет их. Это как жизнь любого из нас: смерть прерывает ее. Но и это не конец — всегда остаются какие-то незавершенные дела, — Эцио держал в руках «Песни» Петрарки и сейчас приподнял книгу: — Это как книга, — продолжил он: — Смерть не будет ждать, когда ты ее дочитаешь.

— Тогда прочитай все, что сможешь, пока жизнь продолжается.

И Эцио решил-таки вернуться в Рим.

К тому времени София уже ждала ребенка.

ГЛАВА 81

— Что вас так задержало? — возмутилась Клаудия, а потом обняла брата и расцеловала в обе щеки. — Брат мой! А ты поправился. Это все от венецианской пищи, она не идет тебе на пользу.

Когда Эцио и София добрались до штаба ассассинов на острове Тиберина, стоял февраль. Их прибытие совпало с похоронами Папы Юлия.

— У меня есть хорошая новость, — продолжила Клаудия. — Говорят, новым Папой изберут Джованни ди Лоренцо де Медичи.

— Но он же только дьякон.

— Когда это останавливало того, кто желал стать Папой?

— Что ж, будет неплохо, если он этого добьется.

— Его поддерживает почти вся коллегия кардиналов. Он уже выбрал имя — Лев.

— Он помнит меня?

— Он никогда не забудет тот день в Дуомо, во Флоренции, когда ты спас жизнь его отцу. И его собственную, кстати, тоже.

— Да, — кивнул Эцио вспоминая. — Пацци. Давно это было.

— Давно. Но малыш Джованни уже вырос. Ему сейчас тридцать восемь лет, представляешь? Он очень упрямый человек.

— Главное, чтобы он не забывал своих друзей.

— Он сильный. Вот что важно. И хочет, чтобы мы оставались на его стороне.

— Ели он будет справедлив, мы будем с ним.

— Он нужен нам так же, как мы нужны ему.

— Верно, — Эцио замолчал, оглядывая убежище. Столько воспоминаний. Но сейчас ему казалось, что они не имели к нему никакого отношения. — Я кое-что хотел обсудить с тобой, сестра.

— Да?

— Это вопрос… о моем преемнике.

— В качестве Наставника? Ты бросаешь нас? — в голосе ее не слышалось ни капли удивления.

— Я рассказал тебе, что случилось в Масиафе. Я сделал все, что мог.

— Брак сделал тебя мягким.

— А тебя нет, хотя ты дважды была замужем.

— Кстати, я одобряю твой выбор, хоть она и венецианка.

— Благодарю.

— Когда произойдет это счастливое событие?

— В мае.

Клаудия вздохнула.