Эликсир жизни - Блаватская Елена Петровна - Страница 31

Пока всё хорошо. Но при наличии воли к жизни, какой бы сильной она ни была, мы видим, что при обычном течении земной жизни агонию смерти нельзя остановить. Отчаянная, вновь и вновь возобновляемая борьба космических элементов – стремление к изменению, – несмотря на волю, которая останавливает их, подобна паре неуправляемых коней, сопротивляющихся решительному вознице, что сдерживает их, в своей совокупности настолько могуча, что даже самые отчаянные усилия нетренированной человеческой воли, действующей внутри неподготовленного тела, становятся, в конечном счёте, бесполезными. Бесподобное бесстрашие самого храброго солдата; самое проникновенное желание страстного влюблённого; ненасытная жажда алчного скряги; не вызывающая ни малейшего сомнения вера самого рьяного фанатика; достигнутая с помощью тренировок нечувствительность к боли самого сурового краснокожего храбреца-индейца или полуобразованного йогина-индуса; наиболее взвешенная философия самого спокойного мыслителя – все равным образом в конце терпят поражение. Действительно, скептики будут утверждать в противоположность истинам, высказанным в данной статье, что в жизни часто видят, как самые мягкие и нерешительные умы и физически слабые тела сопротивляются смерти дольше, чем могучая воля высоко духовного или упрямого в своём эгоизме человека, и железный организм труженика, воина и спортсмена. Но на самом деле, ключ к секрету этих с виду противоречивых феноменов лежит в истинной концепции той самой вещи, о которой мы уже говорили. Если физическое развитие плотной внешней оболочки происходит параллельно и с одинаковым темпом по отношению к развитию воли, то, само собой разумеется, что последняя не может приобрести никакого преимущества, чтобы одолеть её. Обладание оружием с улучшенным заряжающим механизмом одной из современных армий не даст ей полного превосходства, если оно появится также и у противника. Следовательно, те, кто задумывается над этим, сразу поймут, что большая часть тренировки, с помощью которой то, что называют "могучей и решительной натурой", совершенствуется ради своей собственной цели на сцене видимого мира, вызывая необходимость и являясь бесполезной без параллельного развития плотной, так называемой животной, оболочки, короче говоря, нейтрализуется по отношению к обсуждаемой цели, потому что её собственные действия вооружили противника точно таким же оружием. Сила импульса, ведущего к смерти, уравновешивается противостоящей ей волей; накапливаясь, она преодолевает волю и в итоге торжествует. С другой стороны, возможно и такое, что явно нетвёрдая и нерешительная воля, живущая в слабом и неразвитом физическом теле, может настолько усилиться каким-либо нереализованным желанием – иччха (охотой), как его называют индусские оккультисты (например, мать, которая всем сердцем стремится жить ради детей, растущих без отца), что подавит и на короткое время одолеет физическую агонию тела, ненадолго взяв над ней верх.

Отсюда логическим обоснованием непрерывного существования в этом мире будет:

а) развитие воли – настолько могучей, что она способна преодолеть наследственную (в дарвиновском смысле) склонность атомов, составляющих плотное материальное тело, устремляться в определённый период к определённому руслу космических перемен и

б) ослабить конкретные действия этой животной оболочки настолько, чтобы сделать её более податливой для силы воли. Чтобы разбить армию, вы должны её деморализовать и расстроить её ряды.

Значит, это и есть подлинная цель всех обрядов, церемоний, постов, "молитв", медитаций, посвящений и методов самодисциплины, предписываемых различными эзотерическими сектами, от того пути чистого и возвышенного устремления, что ведёт к высшим ступеням Истинного Знания, до страшных и омерзительных испытаний, которым должен подвергнуться приверженец "тёмного пути", не теряя своей уравновешенности. У этих методов есть как преимущества, так и недостатки, ими пользуются как во благо, так и во зло, в них имеются неотъемлемые и второстепенные элементы, каждое по-своему скрывается, обладает своими ритуалами и лабиринтами. Но все они достигают намеченной цели, хотя и разными процессами. Волю укрепляют, подкрепляют, направляют, а элементы, мешающие её действию, деморализуют. Для каждого, кто продумал и связал между собой различные теории эволюции, взятые не из оккультных источников, а из обычных, доступных всем научных учебников: от гипотезы последнего изменения в повадках видов, к примеру, развитие плотоядности у новозеландских попугаев, до глубочайших взглядов, устремлённых назад в пространство и вечность, предлагаемых доктриной "Огненного Тумана", совершенно очевидно, что у них одна основа. Основой является то, что импульс, однажды приданный гипотетическому элементу, стремится к продолжению; и, следовательно, всё "произведённое" чем-то в определённый период и в определённом месте влечёт к повторению в ином времени и в иных местах.

Такова признанная подоплёка наследственности и атавизма. Что к нашему обычному поведению применимо то же самое, явствует из пресловутого примера приобретения хороших или дурных привычек, который, несомненно, настолько же относится к моральному и интеллектуальному миру, насколько и к физическому.

Далее, история и наука прямо заявляют нам, что некоторые физические привычки приводят к определённым нравственным и интеллектуальным результатам. Мир ещё не видывал нации завоевателей-вегетарианцев. Даже во времена древних арийцев мы не находим, чтобы те самые риши, чьи традиции и практики служат нам для познавания оккультизма, когда-либо удерживали касту кшатриев (воинов) от охоты или мясоедения. Заполняя определённое место в государстве в существующих земных условиях, риши так же мало помышляли вмешиваться в их дела, как удерживать тигров в джунглях от следования своим инстинктам. Это не влияло на то, чем занимались сами риши.

Поэтому стремящийся к долголетию должен остерегаться двух опасностей. Ему необходимо беречь себя в особенности от нечистых или животных[48] мыслей. Ибо наука доказывает, что мысль динамична, и сила мысли, развитая нервной деятельностью, распространяясь наружу, может влиять на молекулярную взаимосвязь в физическом человеке. Внутренние   люди[49], каким бы сублимированным ни был их организм, всё ещё состоят из реальных, а не гипотетических частиц и так же подвержены закону, по которому действие имеет тенденцию к повторению, тенденцию возобновлять аналогичное действие в более плотной оболочке, с которой они связаны и в которой сокрыты.

А с другой стороны, некоторые действия могут создавать неблагоприятные физические условия для чистых мыслей, то есть для состояния, необходимого для развития власти внутреннего человека.

Вернёмся к практическому процессу. Нормальный здоровый ум в нормальном здоровом теле может послужить хорошим отправным пунктом. Хотя чрезвычайно сильные и самоотверженные натуры могут иногда отвоевать почву, утерянную в результате умственной деградации или физических злоупотреблений, используя правильные средства под руководством непоколебимой решимости, всё же часто дело может зайти так далеко, что не хватит выносливости для поддержания противоречий настолько долго, чтобы увековечить эту жизнь; хотя то, что на Востоке называют "заслугой" усилия, поможет смягчить условия и улучшить дела в другой жизни.

Как бы это ни происходило, предписанный курс самодисциплины начинается здесь. Вкратце можно сказать, что по сути своей это курс морального, умственного и физического развития, следующих одновременно – одно бесполезно без другого. Физический человек должен стать более эфиризованным и чувствительным; умственный – более проницательным и мудрым; нравственный – более самоотверженным и философски мыслящим. Можно заметить, что любое чувство сдержанности, даже самопривнесённое, бесполезно. Не только вся "добродетель" – результат давления физической силы, угроз или взяток (материального или так называемого "духовного" порядка) – совершенно бесполезна человеку, проявляющему её, с её лицемерием, способным отравлять моральную атмосферу мира, но и желание быть "добродетельным" или "чистым", быть действенным должно быть непроизвольным. Оно должно быть личным импульсом исходящим изнутри, подлинным предпочтением более возвышенного, а не воздержанием от порока из-за боязни закона: не целомудрием, навязанным страхом общественного мнения; не благотворительностью, практикуемой из-за любви к похвале или страха последствий в гипотетической будущей жизни[50].