Черный дом - Кинг Стивен - Страница 39

Фред накручивает леску на катушку, рыба на другом конце лески борется за каждый фут. Наконец подтащив ее к лодке, вспоминает, что у него нет сачка. «И черт с ним, – думает он. – Обойдемся». Тянет удилище назад и вверх, рискуя порвать леску, и рыба, здоровенная форель, выскакивает из воды и, поблескивая чешуей, летит по широкой дуге. Приземляется на дне лодки рядом с плетеной корзиной и начинает биться. Одновременно хрипя от удушья. Фред никогда не слышал, чтобы рыбы так хрипели. Он наклоняется ниже и в ужасе видит, что у форели лицо Тая. Его сын каким-то образом обратился в форель и теперь умирает на дне лодки. Задыхается.

Фред хватает его, чтобы вытащить крючок и бросить в воду, пока еще есть время, но хрипящая рыбина выскальзывает из пальцев, оставляя на них слизь и чешуйки. Да и крючок вытащить проблематично. Тай-рыба заглотнула его целиком, и острие торчит из жабр, там, где человеческое лицо переходит в рыбье туловище. Хрипы Тая становятся громче, отчаяннее, ужаснее…

Фред с криком просыпается, садится, чувствуя, что хрипы вырываются из его собственного горла. На мгновение не может понять, где находится, мы можем сказать, соскальзывает в иррациональное, потом осознает, что он в собственной спальне, сидит на своей половине кровати, которую делит с Джуди.

Он замечает, что свет померк, потому что солнце ушло на другую сторону дома. «Боже мой, – думает он, – сколько же я спал? Как я мог…»

О, это еще не все. Отвратительные хрипы задыхающегося человека по-прежнему слышны. Они даже громче. Они могут разбудить Джуди, испугать ее…

Но Джуди на кровати нет.

– Джуд? Джуди?

Она сидит в углу. Глаза огромные и пустые, как и во сне. Изо рта торчит комок смятой бумаги. Шея неестественно раздута, напоминает Фреду сосиску, брошенную в кипяток и вот-вот готовую разорвать оболочку.

«В горле тоже бумага, – думает он. – Господи, она сейчас задохнется».

Фред перекатывается по кровати, скатывается с нее, приземляясь на руки и колени. Тянется к Джуди. Она не пытается отпрянуть. Спасибо и на этом. И хотя задыхается, глаза остаются пустыми. В них абсолютно ничего нет. Черная дыра.

Фред вытаскивает бумажный комок из ее рта. За ним – второй. Фред сует пальцы между ее зубами, ухватывается за него двумя пальцами правой руки (думая: «Пожалуйста, Джуди, не кусай меня, пожалуйста, не кусай»), вытаскивает. Дальше – третий, в самой глубине рта. Ему удается ухватиться за него и вытащить. Он видит слова «ЕЩЕ ИДЕЯ» и понимает, что Джуди набила рот и горло страницами блокнота, который Тай подарил ей на день рождения.

Она по-прежнему хрипит. Кожа сереет.

Фред хватает ее за предплечья, рывком поднимает. Она не сопротивляется, но, как только он ослабляет хватку, ее колени подгибаются и Джуди соскальзывает на пол. Она превратилась в тряпичную куклу. Хрипы продолжаются. Сосиска-шея…

– Помоги мне, Джуди! Помоги мне, сука!

Он не отдает себе отчета в том, что говорит. Рывком поднимает Джуди, совсем как удилище во сне, и переворачивает головой вниз. Прижимает к себе, руки под грудью, промежность упирается в зад, очень сексуальная поза, если б жена не погибала от удушья.

Он упирается большим пальцем, отставленным, как у человека, пытающегося остановить попутку, между грудями Джуди, давит и отпускает, давит и отпускает. Еще два бумажных комка вываливаются изо рта, за ними – струйка блевотины, в основном желчь, потому что за последние двенадцать часов Джуди выпила три чашки кофе и съела один пончик с клюквой.

Она хрипит, кашляет, потом начинает дышать более или менее ровно.

Он опускает ее на кровать… бросает на кровать. Поясница болит, что неудивительно: сначала комод Тая, теперь вот это.

– Что это ты надумала? – кричит он. – Скажи, ради бога, что это ты надумала?

Понимает, что занес руку над лицом Джуди, чтобы ударить ее. Какая-то его часть очень хочет ударить ее. Он ее любит, но в этот момент и ненавидит. Каких только бед он не напредставлял себе за время их совместной жизни: у Джуди обнаружен рак, Джуди парализовало в результате автоаварии, Джуди завела любовника и потребовала развода, но ему и в голову не приходило, что Джуди может сойти с ума.

– Что это ты надумала?

Она смотрит на него без страха… вообще без всякого выражения. Ее глаза мертвы. Фред опускает руку, думая: «Я бы отрубил себе руку до того, как ударил бы тебя. Я могу злиться на тебя, злюсь на тебя, но отрубил бы себе руку до того, как ударил».

Джуди перекатывается на живот, утыкается лицом в покрывало, волосы рассыпаются вокруг головы, как нимб.

– Джуди?

Нет ответа. Она просто лежит.

Фред смотрит на нее, затем распрямляет один из смятых листков, которыми она пыталась задушить себя. На нем много слов. Горг, аббала, илили, маншан, баз, лам, опопанакс – эти ему ничего не говорят. Другие: «ишак», подтиральщик, черный, красный, Чикаго и Тай – обычные слова, но они никак и ничем не связаны. Вдоль одного края листка печатными буквами: «ЕСЛИ ВЫ ЗАСУНУЛИ ПРИНЦА АЛЬБЕРТА В БАНКУ, КАК ВЫ СМОЖЕТЕ ВЫТАЩИТЬ ЕГО ОТТУДА?» Вдоль другого, как в телеграмме без знаков препинания: «ЧЕРНЫЙ ДОМ АЛЫЙ КОРОЛЬ ЧЕРНЫЙ ДОМ АЛЫЙ КОРОЛЬ ЧЕРНЫЙ».

«Если ты тратишь время, разглядывая эту белиберду, ты такой же псих, как и она, – думает Фред. – Ты не можешь тратить времени…»

Он смотрит на часы, которые стоят на тумбочке с его стороны кровати, и не может поверить своим глазам: семнадцать минут пятого. Смотрит на наручные часы и видит, что так и есть.

Понимая, что это глупо, сознавая, что даже во сне услышал бы, как сын заходит в дом, Фред в два прыжка подскакивает к двери.

– Тай! – кричит он. – Эй, Тай! ТАЙЛЕР!

Напрасно ожидая ответа, Фред понимает, что его жизнь кардинальным образом переменилась, и, возможно, навсегда. Люди говорят, что такое может случиться в мгновение ока, до того, как ты начинаешь что-нибудь соображать, говорят, но ты им не веришь. А потом убеждаешься на собственной шкуре, что это правда.

Пойти в комнату Тая? Проверить?

Тая там нет, Фред это знает, но все равно идет. Комната пуста, как он и ожидал. И с передвинутым комодом выглядит какой-то не такой, более зловещей, что ли.

«Джуди. Ты оставил ее одну, идиот. Она вновь может набить рот бумагой. Они же хитрые, сумасшедшие, такие хитрые…»

Фред бросается в спальню и с облегчением обнаруживает, что Джуди лежит, как он ее и оставил, лицом вниз, с разметавшимися волосами. Он открывает для себя, что тревога, связанная с безумием жены, ничто в сравнении с опасениями за жизнь пропавшего сына.

«Он вернется домой к четырем, самое позднее». Так он думал. Не вернулся. Фред подходит к кровати, садится в изножье у жены. Снимает трубку, набирает номер. Короткий номер, всего три цифры.

– Слушаю, полицейский участок. Дежурный Дюлак. Вы позвонили по номеру экстренной помощи[51], что у вас стряслось?

– Дежурный Дюлак, это Фред Маршалл. Я бы хотел поговорить с Дейлом, если он на месте. – Фред уверен, что Дейл на месте. Он работает допоздна после того, как…

Продолжение он отталкивает от себя, но в голове все сильнее ревет ветер.

– Да, мистер Маршалл, он здесь, но у него совещание, и я не думаю, что смогу…

– Соедините меня с ним.

– Мистер Маршалл, вы меня не слышите. У него два парня из Висконсинского полицейского управления и один из ФБР. Если вы скажете мне…

Фред зажмуривается. Это любопытно, не так ли? Очень даже любопытно. Он звонит по телефону 911, а идиот на другом конце провода, похоже, об этом забыл. Почему? Да потому, что говорит с человеком, которого знает. Со стариной Фредом Маршаллом, у которого год тому покупал мини-трактор «Дир». Должно быть, думает, что Маршалл звонит по номеру 911, чтобы не искать номер полицейского участка. Поскольку Бобби просто не может знать, что нужна экстренная помощь.

Фред вспоминает, что еще этим утром вел себя точно так же… был другим Фредом Маршаллом, абсолютно уверенным в том, что Рыбак не сможет добраться до его сына. Нигде и никогда.