Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дочь воина. Невеста воина - Звездная Елена - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

Отец медленно повернулся.

Под его мрачным взглядом даже Эд вздрогнул, но только не я. Но моего воинственного пыла родственный взгляд никак не уменьшил:

— Пару уроков у мастера Лоджена — и я тебя порву, сволочь! — заверила я «родную кровиночку».

Я просто кипела от злости и впервые за всю свою жизнь испытывала желание убить кого-то. Тот факт, что этот кто-то — громила больше двух метров, обросший мускулами и высокомерием, меня ничуть не беспокоил. Эта мразь избила мою маму — все остальное было несущественно!

— Киран, хватит! — Встревоженный голос мамы меня удивил.

Но эффект возымел — я заткнулась. И теперь молча строила планы по убийству собственного отца. И взгляд от него не отрывала — убийственный.

Великий воин подошел, нагнулся, взял за плечо и без усилий поднял.

— Безголовая! — вынес он вердикт и понес меня вслед за мамой.

Так как возможностей к сопротивлению мне не оставили, пришлось использовать единственный доступный способ:

— Эд!

— Останется здесь, — спокойно ответил отец.

Почему-то Эдвард не возражал.

Вот таким нехитрым способом меня внесли в нашу гостевую комнату и осторожно посадили на диван. Руки мне никто не развязывал… ноги тоже. Громилоподобный отец сел рядом, развернувшись вполоборота, и продолжая молчаливое изучение собственной дочери, а мама… мама опустилась на пол, игнорируя оставшиеся кресла и стулья.

— Мама, сядь! — прошипела я.

— Она — недостойна, — тихо сказал воин.

Сижу я, спеленатая на манер червячка, в полуметре от меня эта… мразь обкапанная и совершенно свободная. И что делаю я? Нагло угрожаю.

— Или она сядет, или ты ляжешь! — уверенно заявила я отцу.

Черные глаза пристально следили за малейшим изменением моей позы, но, к счастью, папик осознал, что разговора при таком положении вещей не произойдет.

— Сядь! — приказ-оскорбление, как собаке скомандовал.

Мама не стала возражать, встала, пересела на кресло, придвинулась поближе ко мне. В ее огромных зеленых глазах застыли слезы…

— Объясни ей! — еще один приказ.

Мама вздрогнула, подняла просящий взгляд на отца и вновь взмолилась:

— Я выполнила твое условие, Агарн… Прошу тебя, оставь Киру на Гаэре. Я…

И ледяное:

— Нет!

От его тона даже я вздрогнула, а мамочка и вовсе содрогнулась, сгорбилась как-то и прошептала:

— Если я для тебя хоть что-то значу, оставь Кирюсика… Она другая, она никогда не будет счастлива на Иристане, прошу…

— Хватит, женщина! — властный тон раздраженного варвара. — Ты и моя дочь возвращаетесь в хассарат. Обе.

Я переводила взгляд со своего предположительно отца — гордого, властного, могучего и сильного — на словно сломанную мамочку и никак не могла понять, что происходит. Самое забавное — мой папаша был удивительно красив и мужественен — эдакий великий воин, то есть вот о таком шикарном отце, наверное, каждая девочка мечтает… Мне мой неведомый папашка таким и представлялся в детстве, но вот смотрю на него и никак не могу понять — я его раньше видела или как? И если видела, почему, кроме неприятия, никаких иных эмоций не испытываю… а потом посмотрела на маму и поняла почему — из-за нее. Просто я впервые вижу, как плачет моя всегда гордая и веселая мама. Я впервые видела ее такой подавленной… Мама у меня не простая и не обычная, она как пантера — гордая, прекрасная и свободолюбивая, а тут…

— Мам, — тихо позвала я, — мам, не плачь, выкрутимся, и папика я уберу, правда-правда… Ну мам, ну ты не плакала, даже когда нас камнепадом на Ллоте завалило…

Мама вскидывает голову и бросает на меня испуганный, предупреждающий взгляд — я заткнулась мгновенно. Зато отче решил задать вопрос:

— Что?!

И тогда мама начала говорить:

— Киран, доченька, прости, что не рассказывала… Я хотела, чтобы ты была счастлива вдали от этой проклятой планеты…

— Киара. — Отец не кричал, но тон его голоса стал вдруг угрожающим.

Вроде и не угроза, а до костей пробирает, даже мне жутко стало, а мама так вообще сникла. Сжала руки, судорожно вздохнула и, не глядя на меня, прошептала:

— Я вторая жена хассара Айгора, великого кагана Шатара, воина Агарна, а ты его дочь, Кирюсик.

У меня было ощущение, что мама словно стареет с каждым словом — плечи все ниже, голова опущена, а на колени капают слезы… Но мамочка все равно продолжала:

— Каган Шатар, он…

— Чморилло! — хрипло завершила я, чувствуя, что прихожу в состояние бешенства и из-за ситуации, и из-за того покорного тона, коим мамуля мне сейчас все пыталась рассказывать. — Короче, ты его жена, да?

Мама кивнула. Вскинула голову, посмотрела на меня предупреждающе, словно молила быть хорошей девочкой. Я постаралась, даже тему про «чморилло» развивать не стала, только попросила:

— Ма-а-ам, не томи. Давай выкладывай все как есть.

— Я так и рассказываю, — тяжелый вздох. — Тебе уже восемнадцать, Киренок, и потому твой отец прибыл, чтобы… По нашим законам каган Шатар может забрать тебя.

Повернув голову, окинула недоверчивым взглядом этого самого кагана Шатара. Тот и вовсе не сводил с меня нехорошего такого, пристального взгляда. Не удержалась, продемонстрировала мужику язык и снова повернулась к мамочке.

— Когда тебе было два годика, началась война, — мама запнулась, явно опуская какие-то «милые» подробности, — каган укрыл свою Единственную и ее дочь среди скал, а мы с тобой покинули Иристан и скрылись на Гиерме.

И все бы ничего, но этот самый Гиерм расположен на расстоянии сорока световых лет от собственно Гаэры, на которой мы проживаем. Любопытно. Очень. Однако я молча жду продолжения.

— Я сохраняла имя, гражданство и получала… — мама вновь запнулась.

— Деньги, — догадалась я.

— Так было, ибо недостойная мне жена. Ты дочь, — вмешался наш суровый воин. — Но время истекло, победа была одержана, а недостойная не возвратилась.

Смотрю на его гневный взгляд и мамину опущенную голову, и тут до меня дошло:

— Мамочка, ты сбежала?

Кивок.

— И спасла меня?

Она снова кивнула, глаза полные слез.

— Мамочка, я тебя так люблю! — У меня у самой слезы на глазах. — И ты самая лучшая на свете!

А потом до меня дошел смысл слова «единственная».

— Так, я не поняла, — сажусь ровнее, — что значит «каган укрыл свою Единственную среди скал»?

Вперив суровый взгляд в воина, жду ответа. От него жду!

А ответила мама:

— Я вторая жена, а всего… семь жен. Мы жили и пользовались покровительством великого хассара, мы рожали детей, а потом… он… полюбил женщину и назвал ее… Единственной.

— Короче, забил на весь свой гарем! — Вот какие я выводы умею делать!

— Да, — прошептала мама. — Но к тому времени я была беременна и потому осталась в доме хассара. Ты родилась лишь на месяц ранее его дочери от… Единственной, но твой отец… — мама вскинула голову, впервые позволив себе проявить ненависть, — твой отец даже не пришел взглянуть на тебя!

Вот как! Это значит, появилась любимая жена — и остальные уже не нужны, и дети от них тоже не нужны.

— Адалин получала все — внимание, ласку, любовь… а ты привязанным щенком бегала за отцом, чтобы услышать лишь обращенное ко мне: «Женщина, забери свою дочь!»

И где смирение и покорность? Где слезы? Вот теперь узнаю свою мамочку — спина прямая, лицо уверенное, зеленые глаза едва ли не мерцают, на губах чуть презрительная усмешка.

Короче, правильную характеристику я дала папику — урод!

Но тут воин выдал насмешливое:

— Интересная… версия событий.

И мама вновь опустила голову.

Да уж, все интереснее и интереснее.

— А дальше? — потребовала я, интересно все же.

И мамочка продолжила:

— Мы жили на Гиерме… Когда тебе исполнилось пять, хассар приказал возвращаться на Иристан… Но я приняла другое решение.

Мама вскинула голову и теперь гневно смотрела на отца, потому что теперь ее вопросы были явно обращены к нему:

— Зачем нелюбимая дочь отцу, который ни разу не поднял ее на руки? Зачем такая жизнь моей единственной дочери? Я нарушила твой приказ! Я недостойная, но… но у моей дочери было счастливое детство, от нее не отмахивались, как от надоедливой мухи!